3 (1/2)

Когда Тэхен представлял себе жизнь без Миён, бывшей будущей жены отца, то он и не думал, что будет чувствовать себя настолько прекрасно. За год совместного с ней проживания чувство легкости в собственном доме забылось, словно и не было его никогда. А сейчас оно возрождалось из пепла, позволяя чувствовать свободу и вседозволенность. Да, Тэхен совсем не маленький мальчик, но он сам знает, что является тепличным росточком. Омега рос в тёплых семейных условиях, с огромной любовью от папы и надежной защитой от отца. И он совершенно не торопится покидать этот драгоценный сердцу дом, его все устраивает и ему хорошо. Он там, где его семья, где его любят и дорожат. Чувство защищенности здесь ощущается выше всего, поэтому он совершенно не хочет покидать эти стены. Это место он со всей возможной любовью называет домом, не просто словом, а так, когда искренне, с душой и теплом, куда хочется возвращаться и пустить корни, чтобы навечно.

Прошло три дня, а девушки не видно даже на горизонте. Отец, выслушав рассказы сына, что так происходило каждый раз, разозлился еще больше, наконец, поверив сыну. Но Ким на него не обижается, понимает, что все ссоры действительно выглядели так, будто из ревности, словно сам начинал. Поэтому сейчас Тэхен очень уверен, что в этот дом она вряд ли вернётся в скором времени. И уже даже готов собрать чужие оставшиеся вещи, чтобы вручить собственноручно и помахать ручкой на прощание. Девушка казалась нормальной, пока не стала жить с ними. Буквально в считаные дни из милой принцессы превратилась в стервозную ведьму, которую тщательно скрывала перед альфой, снимая маску лишь перед взрослым сыном омегой. И Кима, на самом деле, поражало то, как мастерски люди могут играть нужную им роль. Он вот так не умеет, потому что воспитан был светлым и искренним человеком, который всегда старался передать самые лучшие свои качества маленькому сыну.

Сейчас омега чувствует себя прекрасно, как никогда, потому что они с отцом остались одни, так ему нравилось больше всегда после смерти папы. Их связывают родственные узы и они одни у друг друга. Для счастья большего и не нужно. Настолько отдался чувству комфорта дома, что сумел позабыть о другом:

— Я сегодня не смогу забрать тебя с учебы, дорогой, — альфа с сожалением смотрит на сына, когда они остановились у учебного заведения.

Все эти дни мужчина, по просьбе сына, забирал и привозил его в указанное время. Потому что омега все еще очень боится находиться за стенами дома, понимая, что это единственное место, куда, наводящий ужас альфа, не сможет войти. Но за эти дни привык к такому распорядку, что и в голову не приходил тот факт, что не всегда отец сможет вот так возить его. Расслабился. Ругает себя за это сам.

— У нас срочное собрание будет, поэтому я ну никак не смогу вырваться, — наблюдает за реакцией.

— Я… я что-нибудь придумаю, — натянуто улыбается, скрывая испуг от возможной встречи вечером. — Не переживай, — целует мужчину в щеку и выходит из машины. — Хорошего дня, — машет рукой на прощание, провожая машину взглядом.

И как теперь добираться домой? Мысли снова обрушаются на него лавиной. Тэхен то теперь знает, что не параноик, а от этого еще страшнее оказываться вечером на улице без сопровождения. И он почему-то сомневается, что парочка омег, с которыми он может пройти вместе, хотя бы половину пути, как-то остановят альфу. Тому ничего не стоит забрать его на разговор, потому что все его одногруппники и одногруппницы, увидев такого статного и хорошо выглядящего мужчину, сами отдадут его на растерзание, не заметив и капли страха в глазах.

Помнит, что разозлил, от этого и боязно ещё больше. Тэхен совершено не знает, чего ожидать и что может произойти. Он видел его дважды и дважды не смог понять даже чуть-чуть. Его действия словно выученные до идеала, инстинктивные, холодные и властные. Тэхен чувствует это как «хочу и буду». Альфа словно не знает и не принимает слово «нет», лакомится вкусом страха, сам давит, подчиняет и контролирует. Пользуется способностью своего тела. От него хочется избавиться. Он простой омега и никакого отпора дать не сможет, не ему.

Сегодня он не задерживается, покидает университет, когда еще светло, чтобы хотя бы маленькое чувство безопасности было. Когда людей много и можно добраться до дома со свидетелями, когда территория университета кишит студентами, что вышли на перекур или собираются скорее свалить. Так безопаснее. Наушники давно лежат забытыми дома, потому что ему слишком необходимо слышать звуки вокруг, вовремя реагировать. Но его ничто из выше перечисленного не спасает. Даже то самое количество студентов вокруг, которые собственно и спешат по своим делам, проходя мимо и иногда задевая плечом, извиняясь. Потому что он сталкивается с черными холодными глазами сразу же, как оказывается у ворот. Те смотрят лишь на него, снова прожигают, испепеляют, желают вырвать сердце. На альфу смотрят и шепчутся, чего он и ожидал, а сам Тэхен от него ощущает лишь мороз по коже, замирая на месте, думая как себя сейчас нужно вести.

И ему не нужно ничего говорить, сам подходит ради собственной же безопасности. Так кажется правильнее. Ведь все ещё помнит, на что способны, и что сам зверя разозлил.

— Умный мальчик, — произносят негромко, но с ощутимым давлением.

Давление, поглощающий ужас, дрожь во всем теле… Тэхен не ощущает. Впервые не ощущает. Как и ауры сильной, разве что лёгкий запах чего-то древесного, который выделяется на фоне других альф. Обычных.

Почему?

Омега думает, что из-за количества людей вокруг.

— А теперь садись в машину, — склоняет голову, наблюдает.

По всей видимости, это его привычка. Глубокий взгляд пугает, Тэхен не понимает, что крутится в чужой голове, какие мысли он сам вызывает у альфы, если тот его так рассматривает, словно перед трапезой. Когда полностью сожрет его, Тэхена.

— Пожалуйста, — шепчет, заламывая брови. — Только не в машину, — кажется что ком уже подкатывает к горлу.

Он совершенно не хочет оказываться не на свободной территории, в закрытом пространстве с ним. Это вселяет очередную порцию страха. Пытается разжалобить мужчину, сделать хоть что-то, чтобы оказаться в безопасности.

— Я тебе говорил, что меня бояться не нужно, — хмурит брови недовольно. Жалобный вид омеги не смягчил намерений. — Как и злить.

— Я прошу прощения за прошлый раз, — быстро реагирует на слова. Знает заранее, что это будет льстить и должно все же смягчить ситуацию. — Я не хотел вас злить, мне очень жаль.

Чонгук смотрит на него пристально, разглядывает, принюхивается, и ему уже не так сильно хочется причинить этому омеге боль. Он, чертовка, до ужаса сообразительный, знает, что нужно делать. Поэтому альфа уже имеет предположение, что парень догадался о его происхождении, о его характере. Сложно не понять, что мужчина делает то, что хочет, и никакой омега не имеет никакого права ему противостоять.

— Какой ты все же воспитанный, — облизывает нижнюю губу и закусывает ее, не имея сил оторвать глаз. Его тянет к нему как магнитом, непонятно почему. — Хороший, умный мальчик, — повторяется, не может не. — Молодец.

Встает с капота машины и приближается почти в плотную, жадно втягивая воздух рядом с ним, чтобы пустить по легким этот запах легкого страха и какого-то его родного, напоминающего умиротворение, чтобы после прошептать на ухо:

— Но в машину тебе придётся сесть, — разочаровывает омегу, что обреченно вздыхает.

Тэхена берут под руку без причинения боли, как обычно происходит, ведут к переднему пассажирскому и открывают дверь. Что он делает? Омега теряется. Этот пугающий альфа ведет себя на публике настолько по-другому… И Чонгук ни за что не признается самому себе, что от чего-то не делать ему больно куда приятнее, чем наоборот.

— Ты не знаешь моего имени, — сходу начинает альфа, выезжая с небольшой парковки. — Чон Чонгук и можно на ты.

— Хорошо, — Тэхен за эти несколько дней столько статей перечитал, как про убийц, маньяков и все в этом роде, так и про чистокровных альф, поэтому следует выстроенной схеме в голове.

Главное отвечать, показывать себя послушным. Такие альфы, как он, такое любят и уважают, потому что в большинстве считают себя выше остальных.

— И я очень рекомендую тебе не делать таких глупостей, как в прошлый раз, — от этой темы феромоны сами распыляются по салону, давя на парня, что пытается выровнять дыхание.

— Такого больше не повторится, — как заезженная пластинка. — Не злись, пожалуйста.

Тэхен действует интуитивно, подбирая фразы, но очень хочет, чтобы давить перестали, чтобы этот чертов страх не накатывал той сильнейшей волной, как в прошлый раз. Этому альфе нужно полное подчинение и это уже поняли, осталось только найти нужные рычаги. Чонгук поворачивается к нему, останавливаясь на светофоре, и словно любуется. Именно это видит омега на самом дне, когда погружается в холод и мрак, набравшись смелости заглянуть в глаза. Он чувствует себя рядом с ним побитым щенком, что вообще не характерно для него. Но не может и слова против сказать, ничего не может. Потому что над головой вывеска красным мигает, сообщает о том, что по тонкому льду ходит.

В миллионный раз жалеет, что подошел узнать время.

Но лучше пусть не знает, что если бы не Чонгук, то его тело ему бы уже давно не принадлежало, был бы продан и забыт.

— Я не злюсь, — шепчет и своевольничает, когда приближается к парню. Ему до безумия сильно хочется ощутить вкус этих искусанных губ, вылизать рот начисто, опробовать.

— Ты давишь, — прикрывает глаза и ртом жадно втягивает воздух, которого, кажется, совершенно не осталось.

— Ты просто слишком нежный, — усмехается и открывает окно со стороны омеги.

И Тэхен очень уверен, что дело не в нем, а в самом Чонгуке, который просто издевается над ним и… Который везёт его неизвестно куда. Он не уверен, что может спросить, куда они едут, потому что все еще страшно, все еще слегка дрожит тело, он все еще напряжен. А альфа от чего-то спокоен и не хочется думать о том, что это затишье перед бурей. Потому что возможно все, а Тэхену хочется жить.

Чонгук ведет расслаблено, в какой-то момент полностью подавляет собственные феромоны, закрывая окно. Омеге кажется, что тот чем-то недоволен. Тяжелее дышать стал. Поэтому Тэхен смотрит на него тайком и сжимается в маленький комочек, лишь бы не заметили, не сорвались. Сам наблюдает и изучает. Альфа весьма красив, у него выточенное острыми линиями лицо, глубокие черные глаза, на данный момент неожиданно уставившиеся на него, заставляя задержать дыхание, а ещё эта чертова улыбка, которая всегда похожа на оскал дикого животного, собирающегося вот-вот напасть.

— В прошлый раз… — Тэхен открывает рот, решая отвлечь мужчину разговором, попытаться сменить чужое настроение. — Отец сказал, что ты пометил меня своим запахом, — хлопает глазками и не понимает, как своей этой невинностью и испугом заставляет альфу хотеть его себе ещё больше.

— И? — вскидывает бровь, не отрывая взгляда.

А сам любуется этой растерянностью на красивом лице, этими погасшими рядом с ним звездами в глазах.

— Зачем? — Тэхен чувствует себя на пятнадцать, вместо своих двадцати двух.

— Ради безопасности и чувства собственничества, — как обычно прямо, его ответы сбивают омегу с толку. — Я знаю, что пугаю тебя, и давлю целенаправленно, но ты один из немногих, кто все равно умудряется противостоять мне, — паркуется у какого-то заведения. — Не прыгаешь на меня с желанием и инстинктами сучьего поведения жалкого омеги, — Тэхен хмурится и злится.

Его должно было это смутить, наверное, но то, как Чонгук выражается об омегах уже второй раз, выводит его из себя. Тэхен терпеть не может такого отношения к, так называемому, слабому полу, каждый раз заводится, кто бы так не говорил. Всегда плевать, выше ли тебя по статусу человек, старше ли он. Тэхен найдёт, что ответить.

— Не смей говорить так об омегах только потому, что ты чистокровный альфа, — сквозь зубы, но с блеском страха в глазах. — Мы слабы, по сравнению с вами, альфами, но это не делает нас никчемными и на все готовыми, ясно? У нас тоже есть свои желания и мнения, мы такие же люди.

И Тэхен мысленно орет на себя, бьет по голове, протестуя, напоминая, с кем находится, пытаясь заткнуть собственную гордость во имя спасения самого себя. Но не получается, рот не закрывается. А альфа смотрит с интересом, с усмешкой на губах, доволен таким поведением, этой дерзостью, смешавшейся со страхом, в глазах; наблюдает за взмахами ресниц, за открывающимися пухлыми губами, что в грязных фантазиях каждый раз представляет, за нахмуренными бровями. Тэхен превращается в какое-то невообразимое чудо, когда становится таким.

— Сними свою корону, она не украшает такого чистокровного альфу, как ты, — бросает последние слова и тяжело дышит от злости.

— Ты просто невозможный, — рычит Чонгук, притягивая омегу за грудки совсем близко к себе.

Завелся с пол-оборота. Омеге от него не сбежать, никуда не деться. Он попался, как мышь в мышеловку. Только для него сыр здесь не сладок, а отвратителен.

Тэхену в один момент становится снова ужасно страшно, когда он оказывается на таком ничтожно маленьком расстоянии от чужого лица, от губ. Он бегает глазами по альфе, пока тот делает то же самое. Молится всем существующим богам, чтобы остановили этого дьявола во плоти. Чонгук выдыхает на эти манящие губы и не может удержаться, впивается в них оголодавшим зверем. Ему плевать на толчки в грудь, на дрожь от страха в теле, на выступившие слезы, он целует. Жадно, как до глотка воздуха дорвался. Сминает сладкие, не отвечающие губы, за затылок плотнее прижимает к себе. Давит на подбородок пальцами, силой заставляя открыть рот, чтобы пустить туда свой язык, который отчаянно пытаются вытолкнуть. Тэхен уже плачет, не сдерживаясь, никак не может оттолкнуть от себя этого сильного альфу, что придавил его к сидению, сжимает челюсть руками и позволяет себе его целовать. Грубо, несдержанно, со вкусом соли от слез омеги.

Чонгук чувствует, как в паху болезненно давит, что готов взять этого парня прямо здесь и сейчас, наплевав на всю свою сдержанность по отношению к нему, сбросить с себя цепи, что сам навешал, чтобы не сорваться, не причинить той боли, которую причиняет другим. Разложить его на заднем сидении, взять силой, грубо, до криков и горьких слез, до мольбы остановиться и прекратить. Хочет его силой, хочет до боли, до смешивающихся запахов крови и собственной смазки. Не почувствовал, как отпустил самого себя, как заткнул омегу своим давлением, как пригвоздил к сидению. Он его опробовал, изучил своим языком все, до чего дорвался, смакует вкус и боится открыть глаза ровно на столько же, на сколько и мечтает. Не знает, что принесёт ему чужой вид зареванного лица, но уже чувствует, как омегу всего трясёт от ужаса. Это не обычная дрожь, как было до, это куда серьезнее. И Чонгук совершенно себя не понимает, его внутреннему альфе не приносит это чувство былого наслаждения.

Отстраняется, открывает глаза и видит то, что ему не нравится. Почему-то. У омеги красные опухшие губы, покрасневшее лицо, а глаза… Чонгуку не приносит удовлетворение то, что в них видит. Там какая-то непонятная ему боль, смешанная со словно бы очередным разочарованием и бешеный неконтролируемый страх. Он говорил, что ему нравятся слезы в его глазах, но, кажется, соврал. И ему, и самому себе. Тэхен в какой-то момент поднимает руку и замахивается для удара, а Чонгук, видя все, даже не останавливает. Получает заслуженную обжигающую пощечину, от которой гореть место удара начинает, а вот после уже не успевают среагировать.

Омега вылетает из салона авто и несется сломя голову в обратном направлении, не закрывая даже дверь.

— Черт, черт, черт, — тянется, закрывает быстро дверь и спешит выехать за парнем.

На улице давно не летняя погода, а сегодня осень разбушевалась во всей красе, потому что, оказывается, на улице ливень стеной, который начался также резко, как и поступок альфы в машине. Тэхен ничего почти не видит перед собой из-за пелены слез, так ещё и льет как из ведра. Он за две минуты уже промок насквозь, пока бежит, не останавливаясь. Но он будет и дальше нестись от Чонгука подальше, лишь бы не оказаться больше перед ним, не попасть в эту пасть хищного волка. Он даже не понимает, где находится, просто бежит вперёд, туда, откуда приехали, чтобы спрятаться от этого гребаного альфы, что раз за разом заставляет испытывать его все больший всепоглощающий ужас. Сердце пытается вырваться из груди, все тело трясет, и Тэхен знает, что это не от холода. Ему приходится остановиться на перекрёстке, потому что горит красный, но вокруг много людей, ещё и с зонтами, поэтому он выдыхает, чувствуя, что сейчас может спрятаться, затеряться в толпе. Чувство безопасности не приходит, потому что видит чужую машину слева от себя, там с ума сходят, это слышно по рычанию двигателя, по тому, как шины свистят, крутясь на месте. Чонгук вот-вот сорвется с места и он взбешен. Тэхену становится страшно ещё больше. За себя. За собственную жизнь. Но он ни разу не жалеет ни об одном своем поступке. Этот альфа заслужил. Загорается зелёный для пешеходов и омега не придумывает ничего лучше, как влететь под зонт к девушке, что замирает на месте в испуге.

— Пожалуйста, не останавливайтесь, — слезно умоляет, и девушка округляет глаза, но продолжает идти. — Могу я какое-то время пройтись с вами? Мне очень нужно.

— Д-да, конечно, — Тэхен не разбирает, кто она, альфа, омега, ему плевать сейчас. Главное, что он спасен, ему позволяют укрыться под зонтом и пройтись рядом. — Все хорошо?

— Я выгляжу, как человек, у которого все хорошо? — с болезненной усмешкой отвечает. — Вы школьница? — в ответ кивают. — Простите, если напугал, но вы были ближе всех ко мне, рядом с кем я мог спрятаться.

— Ничего, вы же не пристаете, — девушка дружелюбно улыбается. — Я могу запустить вас в свой подъезд, живу здесь недалеко, — она оказывается до безобразия понимающей и умной. — У вас есть деньги на такси? Вы сможете добраться до дома самостоятельно?

Брюнетка берет его под руку и не понятно для чего больше, чтобы поддержать или создать видимость пары. Но Тэхен ей благодарен очень.

— Доберусь на такси, большое спасибо, — позволяет себе расслабиться. — Извини за вопрос, не могу разобрать, кто ты, — осматривает дорогу и слышит, как за их спинами кто-то срывается с места с диким ревом.

Загорелся зеленый для нужной альфе полосы.

Страшно предположить, на что сейчас способен Чонгук. Ведь Тэхен и так не знает, что он из себя представляет, кроме того, что очень влиятельный и, по всей видимости, может позволить себе многое. Он опасный и это факт.

— Я альфа, но ты не переживай, — улыбается девушка. — Идём скорее, пока мы не промокли окончательно, дождь усиливается.

И она тянет его за собой, забегая во дворы. Девушка приглашает его выпить воды и немного отогреться, пока будет ждать такси, а Тэхен лишь соглашается на все без разбора. Он не помнит, как садится в желтую машину, как доезжает до дома, как отписывается новой знакомой, что все в порядке и он дома. Находит силы на то, чтобы принять душ, почистить зубы и спрятаться в собственной комнате под толстым тёплым одеялом, словно это его спасёт от всех ужасов этого мира, а в особенности от ужасного альфы, такого, как Чонгук. От него бросает в холод, от него мерзко, живот крутит от тошноты, хочется проблеваться от осознания, что его целовали, насильно вылизали рот, обменявшись слюнями.

В этом мире, где люди делятся на альф и омег, иногда бывает несладко. Тэхен познал на себе это снова. Когда ты омега, то иногда физически не можешь противостоять этому «сильному» полу, потому что они давят своими феромонами, делают ещё слабее. А этот… этот контролирует все тело, не позволяет даже пошевелиться, настолько силен. Он терпеть таких альф не может, обрывает все связи на корню. От них тошно, хочется, чтобы не существовали, хочется истребить. Не укладывается в голове, что многие семьи действительно прививают это чувство величия своим драгоценным деткам, что в итоге унижают и властвуют. И почему-то Тэхену на них везет. На этих диких зверей, считающих себя выше на ступени эволюции.

Когда на улице уже совсем темно, а дождь продолжает лить, глаза распахиваются от жара во всем теле и боли в горле. Не удивительно, что заболел. На улице было холодно до ужаса, это он понял уже дома, стоя под горячими струями воды, отогреваясь. На часах почти девять вечера, а отца до сих пор нет дома, что все же расстраивает. Что это там за собрание такое долгое… В доме тепло и уютно, но Тэхен все равно кутается в шерстяной плед, пока заваривает себе горячий чай с медом. Температура почти тридцать девять и омега разочаровано вздыхает. Кто вообще болеет, когда учеба началась не так давно? Но выхода нет, он пишет куратору, что заболел, обещает принести справку и отбрасывает телефон на стол. Жаропонижающее подействует не скоро, а спать клонит с новой силой, поэтому Тэхен не придумывает ничего лучше, как лечь снова, но его плану не суждено сбыться, потому что в дверь звонят.

Омега кутается сильнее в плед и плетётся в низ. Он уверен, что это отец, который имеет привычку забывать дома ключи. Распахивает дверь, с улицы дует холодный ветер, а дождь попадает в коридор. Перед ним не отец, перед ним дьявол с разъяренными глазами, готовый убивать.