2 (1/2)
Скоро твой путь озарится самой большой звездой.
Может, поэтому сейчас он такой тернистый.
И, если тебе мерещится, что ты совершенно пустой,
То может быть, ты – совершенно чистый?</p>
Ритмичные тяжелые толчки сопровождаются кряхтением и всхлипыванием. Над хрупким телом нависает большое, старое и заплывшее жиром. Кажется, что грузное тело вот-вот рухнет от усталости сверху, придавит своим весом. И лучше бы это было так, чем чувствовать пронзающую все тело боль, что словно ломает кости, рвет в прямом смысле этого слова и заставляет задыхаться от этого. Тело, что было девственно чистым запачкали и уничтожили, превратили в сплошную кашу из боли и унижений. Впервые в жизни заставляют жалеть о своей омежьей красоте и мягкости, потому что оскверняет уже третий, и от этого хочется умереть. По бедрам течет грязная кровь, осведомляющая всех вокруг о том, какие муки переносит живое тело, а по щекам кристально чистые слезы, на которые всем наплевать.
— Пожалуйста, хватит, — слёзы катятся без остановки. — Остановитесь, умоляю, — в перемешку со слезами, хрипло от сорванного горла, что очень много кричало.
Но его никто не слушает, продолжают насиловать бедное юное тело, издеваясь, сжирая, словно оголодавшие. На него всем плевать и его никто не спасёт.
Просторная комната, сделанная в темных тонах, навевала страх. Не сказать, что у тех, кто сюда приходит, его нет с самого начала, но большая кровать по центру говорит все за себя, окутывая ледяным ужасом заранее. Каждый раз картина одна и та же, ничего не меняется. Омеги весьма смышленые, вне зависимости от того, какими кажутся на первый взгляд. Каждый и каждая понимают в момент, зачем они здесь. Но они не могут спастись, не могут сбежать из ада, в котором оказались не по совей воле.
Молодой парень на кровати уже давно без сил, терял сознание от страха, от происходящего. По всей видимости его организм пытается отключить сознание, чтобы защитить, но его быстро приводят в чувства. Этот омега чертовски портит планы. У них все обычно проходит просто и быстро: предоставляются анкеты с фотографиями для выбора; краткое описание, если есть информация; заказчик хочет опробовать – предоставляется эта комната, если заинтересовало нескольких – то же самое, но уже по очереди; торг; продажа. В данном случае процесс затягивается и может даже не окупиться, потому что вырубающийся омега раздражает даже тех, кто предоставляет услугу.
— Да сколько можно уже, твою мать! — в комнату влетает высокий черноволосый альфа, заставляя всех обернуться на дверь.
Жесткие толчки в хрупкое омежье тело прекращаются тоже. Светлые, когда-то бархатные пряди, сжимают в крепкой хватке, заставляя смотреть на себя зареванными красными глазами.
— Если ты хочешь, чтобы это быстрее закончилось, то советую прекратить вырываться и отключаться, — рычит в лицо, распаляя феромоны, заставляя задыхаться даже альф. — Тебе ясно?!
В ответ часто кивают из последних сил, пока лицо заливают слезы сильнее прежнего. Больно и страшно.
— Я забираю его, — голос с дивана для самого главного. — Сколько бы не предложили, я выкуплю.
Альфа разворачивается к, на вид, достаточно молодому парню, оглядывает скептически, ведь он еще даже не опробовал чужое тело, а уже принял решение.
— В таком случае, сворачивайте лавочку тут, а вы проходите за мной, оформим некоторые бумаги, — мужчина уже разворачивается, чтобы скрыться за дверьми, в которые влетел, но его останавливает недовольный голос.
— Эй, — окликают. — У нас должен быть торг.
Альфа нервно ведет плечами, пытаясь избавиться от желания вскрыть чужое горло от этого «эй», и нехотя разворачивается. Он смотрит на мужчину в возрасте, что еле застегивает свой ремень из-за живота, что ему мешает, как и жирные пальцы, что хочется переломать. Каждый. Мучительно медленно. Ему уже за пятьдесят и решает, что имеет обращаться к кому-то, кто из клана Чон, на это выводящее из себя «эй». От этой отвратительной и мерзкой картины адреналин по крови течет активнее, смешиваясь с агрессией чистокровного альфы. Хочется убить, хочется скормить уличным оголодавшим псам заживо, и слушать чужие истошные вопли, что будут молить оставить в живых.
— Закрой свою мерзкую пасть, ничтожество, — в два шага оказывается рядом. — Здесь я решаю, что и как будет проходить. Надо будет и тебя продам на корм скоту, ясно?
В ответ не открывают даже рта, потому что чужая рука крепко сжимает жирную сальную кожу, намереваясь навсегда лишить возможности делать вдох, как и сердце стучать.
— Чонгук, — чья-то рука ложится на плечо в останавливающем жесте. — Идем.
Да, идти и правда нужно, слишком много дел на сегодня.
* * *</p>
— Итак, — альфа расслабленно сидит в кресле собственного кабинета, осматривая парня напротив себя. — Вы согласны на эту сумму?
Ему все еще интересно, откуда у столь молодого альфы такие деньги и почему он решил купить омегу, даже не успев проверить на качество. Некие подозрения змеями просачиваются в голову. Этот парень наблюдал за происходящим полчаса и принял решение, когда сам Чонгук появился в комнате.
— Она вполне меня устраивает, — рассматривает в ответ, вернее смотрит в эти холодные глаза, не боясь оказаться на самом дне. — Все же покупаю человеческую жизнь.
— Верно, — растягивает уголок губ в неком оскале, заставляя бежать мурашки по телу, но не показывать этого. — Значит решено, пятнадцать миллиардов вон итоговая цена, — вписывает собственной рукой цифры и протягивает договор для подписи, подтверждающий полную анонимность сделки, без дальнейшего разглашения информации. — А это документы омеги, — следом по столу скользит файл с паспортом и бумагами из медицинского учреждения. — Все же мы торгуем исключительно чистым товаром, — сладкая улыбка на губах, словно и не жизнями молодых омег. — А главное качественным.
— Пак Чимин, — шепчет альфа, считывая с паспорта.
— Благодарю за столь приятное сотрудничество, — забирает оригинал договора, оставляя парню копию. — У двери вас ждёт мой помощник, вас проводят к омеге и все объяснят детальнее.
Дверь с той стороны закрывается, а альфа разворачивается на кресле на сто восемьдесят градусов, к стене, и достаёт телефон из внутреннего кармана пиджака. Он всё-таки желает проверить этого паренька, чтобы знать, чего ждать в дальнейшем.
* * *</p>
Лёгкий страх внутри появляется каждый раз, стоит оказаться в не очень людном месте. Он обволакивает полностью, напоминая о существовании некого альфы, знающего его имя. Бояться – это нормально, но паранойя может свести с ума. А это продолжается четвёртый день. Тэхен, оказавшись вне стен дома или другого людного места, подразумевающего защиту, начинает чувствовать мелкую дрожь в руках и ускоряющееся сердцебиение. И вот сейчас, освободившись и выйдя из университета слишком поздно, он теряется, потому что на улице значительно потемнело, ведь уже середина осени, а на часах половина восьмого вечера. Раньше это не заставляло нервничать, а вот сейчас тревожит.
— Алло, па? — Тэхен совершенно не хочет идти домой пешком, добираться на автобусе или такси. И это не из вредности, а из самого настоящего страха оказаться также пропавшим без вести, как и те омеги, о которых продолжают напоминать в новостях. — Да, я только закончил… Не мог бы ты забрать меня?
Это действительно звучит странно от взрослого омеги, которому уже двадцать два в этом году, и Тэхен полностью согласен с отцом, который говорит, что он уже взрослый мальчик, но ничего не может с собой поделать.
— Пап, пожалуйста, — заламывает брови и кутается в куртку, стоя на крыльце учебного заведения. — Можешь забрать мне сам? Нет, ничего не случилось, все хорошо, просто… — как объяснить свою паранойю отцу? — Просто забери меня.
На том конце провода звучит уставший вздох, Тэхен знает, что тот уже дома и очевидно отдыхал, но ему дают согласие и просят просто ждать, потому что на дорогах час пик и точного времени сказать нельзя.
— Большое спасибо, я буду ждать на лавочке у крыльца, позвони мне, как подъезжать будешь.
Он целенаправленно садится под камеры, чтобы в случае чего можно было по ним что-нибудь узнать. Руки по привычке спрятаны в карманы, а нос в ворот куртки. Почему-то совершенно не удается выбросить того альфу из головы, и было бы славно, если из-за положительных эмоций, а не наоборот. От него веяло ощутимой опасностью и силой, тем, что пугает и заставляет потеть от волнения, руки трястись, а ноги подкашиваться. И возможно Тэхен бы забыл о нем уже через сутки, но не после того, как ему назвали собственное имя, давая понять, что все это было не просто так. Та встреча была не случайно и лучше бы Тэхен не подходил узнать время, а поспешил бегом домой, как и планировал. Его уносит в собственный водоворот мыслей, поэтому он не замечает человека неподалеку от себя. За ним следят, но и этого он не чувствует. Ощущает себя в безопасности, сидя у университета и под камерой.
Его отвлекают шаги. Тяжелые и медленные, подошва массивных ботинок не позволяет скрыть появления, но привлекает внимание омеги, который резко поднимает голову.
— Привет, — на губах дружелюбный оскал – жалкое подобие приветственной улыбки. — Это привычка у тебя такая, не носить перчатки?
Тэхен смотрит с ужасом, нескрываемой паникой и желанием устроить побег прямо сейчас, но чужой холодный взгляд приковал его к месту, не позволяет сдвинуться, пошевелиться. Страшно до ужаса, сердце вот-вот сломает ребра на мелкие кусочки, что потом не собрать воедино, а лишь умереть, потому что те вскроют ему кожу, расплескивая алую жидкость вокруг.
— Боишься? — ещё ближе, сокращает это и так небольшое расстояние, чтобы давились его ароматом, который распаляют целенаправленно. — Правильно делаешь.
Морозный холод покрывает все тело. Чувство приближающейся смерти почему-то остро бьет по сознанию. Тэхен все ещё не разбирает запах, но ощущение, словно смерть пахнет именно так.
— Незнакомцев нужно бояться, но мы ведь уже знакомы, не так ли? — склоняет голову к плечу, наблюдая за эмоциями, которых стало гораздо больше, чем в прошлый раз. Они намного ярче, вкуснее. — Я, кстати, не очень люблю, когда мне лгут, — поднимает взгляд на здание, осматривает его, а потом замечает камеру видеонаблюдения, смотрит прямо в нее и расплывается в улыбке, возвращаясь к испуганному омеге. — Говорил, что не учишься, а оказывает вот, что совсем это не так, — подходит почти вплотную и видит, как нервно сглатывают, опуская голову вместе со взглядом чарующих глаз. Наклоняется к чужой голове, оказываясь висок к виску. — Советую больше так не делать, я очень быстро злюсь, а как следствие творю ужасные вещи, — почти возле уха, негромко, чтобы только для него. — Которые тебе даже в кошмарных снах не виделись, — Тэхен весь ежится окончательно, потому что напуган настолько, что вот-вот упадет в обморок.
Сейчас он с уверенностью может сказать, что этот альфа явился по его душу. Своей лишен, так чужую заберёт. Чистую, светлую, искреннюю… А потом замарает ее чёрными пятнами, осквернит. Эту встречу не назвать случайностью, а значит и Тэхен не параноик. Лишь бы только отец приехал как можно скорее.
— Ты ведь понял меня? — требует ответа.
А Тэхен не знает ни то что как рот открыть, не знает как вдох сделать. На глазах собирается влага от осознания неизбежного. Рано или поздно с ним что-то случится, а виной всему… Собственно это не важно, потому что сейчас его подбородок сжимают двумя пальцами, большим и указательным, поднимая на себя взгляд.
— Я задал тебе вопрос, Тэхен, — улыбка на губах снова никак не сочетается с глазами, которые медленно начинают загораться чем-то в очередной раз неизвестным.
И Тэхен спешит ответить.
— Я понял, — голос дрожит и ломается. — Все понял.
Его глаза, наполняющиеся влагой рассматривают, улыбка сходит с чужого лица, а зрачки бегают от одного глаза к другому. Тэхен ничерта не понимает, но не спешит вырывать собственный подбородок из рук. Этот альфа странный, его понять сложно, эмоции прочесть невозможно, но понимание того, что его аура неспроста такая сильная, все же в голову приходит. И Тэхену очень хочется ошибаться в своей догадке.
— Тебе так идут слезы, — шепчет мужчина спустя, кажется, вечность. Хотя лучше бы и дальше молчал, чем открывал свой рот. — Но у меня странное ощущение в груди, когда вижу и чувствую, как ты меня боишься.
У Тэхена звонит телефон, а он рефлекторно поворачивает голову в сторону забора, замечая подъезжающую машину. Он в одно мгновение подскакивает на ноги и несется прочь, не оглядываясь, потому что спину прожигают тяжелым взглядом. Встречать этого альфу больше нет желания, да и не было до. Этот ужас, который накатывает при виде него, никак объясняется, это как будто работает на подсознательном уровне, тело и разум сами его боятся, а Тэхен и причины не знает. Просто чувствует. На подбородке фантомно ощущаются пальцы, что едва ли сильно сжимают, держат в тисках. Поэтому он бежит очень быстро, почти спотыкается на лестнице, но удерживается на ногах и пулей залетает в салон теплого авто, встречая ничего не понимающий взгляд отца.
— Что случилось? — хмурится мужчина, блокируя двери, но не спеша выезжать на дорогу.