Путешествие 7.1 (1/2)
— Ну, давай! Пошел вперед! — рыжеволосый затейник, громко хохоча, подначивал своего нерешительного друга на очень решительные действия. Тот упрямо мялся на месте, охваченный противоречивыми порывами, напрягшись всем телом. Его губы дрожали.
— Фрэнк, т-ты уверен? — испарина проступила на его лбу, и он тревожно разглядывал девушку, к которой ему предстояло подойти.
— Всенепременно, Майкл! — Фрэнк, склонившись ближе к уху трясущегося от страха и неопытности однокурсника, перешел на эмоциональный шепот. — Иначе ты так никогда и не научишься. Я ходил на свидание с Зои, а ты — нет. Тебе шестнадцать лет, парень, пора тренироваться!
Когтевранец мучительно что-то промычал, продолжая топтаться на месте.
— Тем более, такая экзотика! Девушка не из нашей школы, представляешь? Возможно, она немка. Или француженка. Или… В общем, это твой звездный час, Майкл.
— Но что… как…
— Все проще простого, мой друг. Не нужно ничего придумывать. Ты просто подходишь к ней… выпрямив спину, расправив плечи и втянув живот. С приятным, а еще лучше — уверенным выражением на лице. Кладешь руку рядом с ее рукой — но пока не на ее руку, слышишь? Загадочно наклоняешь голову вбок и, повторяя почтительные повадки Тома Реддла, произносишь: «Как такой клад прибило течением к нашему захолустному берегу?». Если она улыбнется, можно пойти еще дальше: «Прелестная незнакомка, чьи локоны прожигают огромную дыру в моем сердце, по черноте подобную окраске марианской впадины, я хочу, чтобы вы знали: если вам что-то непонятно в наших запутанных коридорах, вздувшихся холмах, а также неизведанных тропинках — я к вашим услугам. В любое время суток».
Майкл снова промычал что-то нечленораздельное, задергавшись сильнее. Было солнечное сентябрьское утро, и если бы кто-то его предупредил, что за завтраком его ждет серьезная подстава, он бы, скорее всего, со своей постели и не выбирался… По крайней мере, так рано. Но слово Фрэнка было законом. Точнее не так: оно было спонтанно навязанным законом, нарушить который было невозможно — слишком сильным был зажженный азарт.
— Хватит мычать, иди уже! — Фрэнк чуть подтолкнул товарища вперед, и тот, испуганно спрятав руки за спину и слегка пошатываясь, направился к цели, уже вставшей из-за стола. Еще немного — и она уйдет.
Фрэнк сложился пополам от душащего бесшумного хохота. Едва ли он верил в удачу и способности своего однокурсника, но толкать людей на безумные и — порой — бесперспективные авантюры он любил. Ведь главное не результат — порой печальный и болезненный, — а сам процесс, захватывающий дух и выбивающий почву из-под ног.
Себастьян осуждающе покачал головой.
— Он и так был зажатым и неуверенным в себе, — вклинился он. — Если она отреагирует негативно, это может серьезно сказаться на нем… Так дела не делаются.
— Не остановил меня раньше — значит, сам того хотел! — продолжая беззастенчиво улыбаться, парировал Фрэнк. — Относись к этому как к беспечному развлечению. Это ничего не значит — просто проба. Получение практических навыков.
— А если для него это серьезно? Ты подумал об этом?
Фрэнк измученно вздохнул под напором испытывающего немигающего взгляда Себастьяна.
— Значит, скоро научится, что все понарошку. Смотри, она подняла на него глаза. Смотри!
Юноши уставились на разворачивающуюся вдалеке сцену, затаив дыхание. Таинственная чужестранка действительно приметила идущего к ней неровным шагом Майкла, и он, тотчас поняв это, застыл на месте.
— Боже, какой позор! — хватаясь за голову, воскликнул главный подстрекатель. — Посмотри на ее лицо! На нем написано: «Что происходит?»
— Она трет запястье одной руки ладонью другой, — по-ученому вставил Себастьян. — Смотрит как будто исподлобья, но при этом во взгляде злобы нет. Два варианта: либо ею владеет страстное желание избежать знакомства ввиду такой же тревожности и неопытности, либо есть какие-то другие препятствующие этому обстоятельства, о которых мы не знаем…
— И какие же?
— Несвобода?
Фрэнк шумно выдохнул, напомнив своими повадками огнедышащего дракона.
— Я об этом не подумал. Но смотри! Она приподняла подбородок! И Майкл… Ха-ха-ха, красавец! Подошел, подошел! — когтевранец вмиг оживился, впав в самое настоящее неистовство.
— Тише ты! — толкая товарища в плечо, прошептал Себастьян. — Ты кричишь громче всех в Большом Зале! Твоя речь громче речи Майкла!
Они оба замолчали, увидев, как наивный и готовый в любой момент упасть в обморок от напряжения Майкл приблизился к рыжеволосой девушке, положил свою ладонь на стол рядом с ней и…
— Он что-то бормочет… — последовав совету Себастьяна, перешёл на шёпот Фрэнк. — Она слушает.
— Что-то? Главное, чтобы это были не твои речовки. Иначе…
Они увидели, как на ее лице появилась уверенность. Увидели, как она поправила волосы. Как она, чуть улыбнувшись, начала говорить что-то в ответ. Как Майкл, расслабившись, убрал руку со стола и стал ее слушать.
— Чем вы тут занимаетесь? — расталкивая друзей, спросил Вэйд. Сегодня он был хмурым и задумчивым; в его голубых глазах читалась плохо скрываемая скука.
— Не мешай, Вэйд. Мы на очень важном занятии. Учимся строить отношения, глядя, как это делают другие.
Темноволосый юноша обменялся со Себастьяном невеселыми взглядами и присоединился к рискованному наблюдению. Людей вокруг становилось все меньше и меньше — только они, как истинные дураки, пялились на то, на что нормальные люди пялиться не будут.
— Это ты его надоумил? — обратился к Фрэнку Вэйд.
— Какие же вы зануды! Да. Давно пора было! — вспыхнул их лидер.
— Что же, радуйся: они обмениваются любезностями вполне дружелюбно, — взирая на разговорившихся Майкла и незнакомую девушку, сухо констатировал Вэйд.
— Бурчи больше — и вторым пойдешь ты, — огрызнулся Фрэнк.
Вэйд, не ожидая такой командности в тоне товарища, вскинул брови.
— Прямо после Майкла? А потом Себастьян? А потом ты? Если ты хотел устроить кастинг, надо было подходить всей группой. Так бы она сразу выбрала…
Фрэнк прикусил губу до боли, сдерживая одновременно два чувства: удовольствие от брошенной колкости и злость.
— Они идут сюда вдвоем… — не касаясь беседы своих друзей, изумленно промолвил Себастьян, наиболее внимательный и послушный из всей компании.
Теперь настал черед Фрэнка падать в обморок и паниковать: чужестранка, которую он до этого называл экзотической, смешливо улыбаясь, уверенно шла за Майклом, который, тем не менее, от застенчивости полностью так и не избавился. Что, все-таки, между ними произошло? О чем они говорили? К чему пришли? Неужели так быстро…
— Фрэнк, Вэйд, Себастьян, познакомьтесь, это Джинни, — прочистив горло, представил свою спутницу приобретший некоторую заторможенность когтевранец. — Джинни, это Фрэнк, Вэйд, Себастьян.
— Всем привет! — тепло и радостно улыбаясь, поздоровалась девушка.
Вэйд подумал о том, что это был очередной розыгрыш, устроенный самой иностранкой: она держалась на приличном расстоянии от Майкла, немного сжавшись, пытаясь занимать меньше пространства. Значит, ни о каком романтическом чувстве и речи быть не могло.
Себастьян подумал о том, что обстоятельства складывались как нельзя лучше: их малая группа увеличивалась, и к ним примыкали люди с высоким интеллектом. А это новые собеседники, новые сообщники, новые друзья.
Фрэнк подумал о том, что Майкл все эти годы поступал очень нечестно, притворяясь неуклюжим и робким, особенно — перед женским полом, и что он, как главарь, имеет полное право после допросить хитрого однокурсника и выведать у него все известные ему средства обольщения.
— Какие у вас дальше пары?
— Трансфигурация, зельеварение, — опередил всех Себастьян. — Тебя к нам не пускают…
— Да. И скоро срок моего пребывания здесь истечёт, — улыбка Джинни потухла, и она оглядела всех даже с каким-то отчаянием. — Поэтому я и держусь от всех в сторонке. Нам лучше не… Привязываться, что ли, друг к другу. Моя жизнь — в другом месте.
— Впереди лето. И не только лето, но и выпуск, — предлагая решение, заметил Вэйд.
— Я не буду жить в Лондоне, — честно ответила Джинни.
— Но за Майклом ты пошла! — требуя объяснений, ввязался Фрэнк.
Джинни посмотрела на Майкла.
— Он хороший парень, — помедлив, наконец сказала она.
— А ты разбираешься в людях, — попытался ответить комплиментом на комплимент когтевранец.
— А ты сам мистер Скромность, Майкл.
— Вообще у меня уже есть компания, — она поглядела в сторону слизеринского стола, выгибая спину. — Но меня интересует общение. Майкл сказал, что вы всегда придумываете что-то интересное.
— Хочешь посмотреть? — Фрэнк метнул неприкрытый заговорщический взгляд на нее.
— Но у вас же пары!
— Между которыми есть окно, — когтевранец был довольный, как кот. — Ты знаешь, где находится Гремучая Ива? Приходи туда в полдень. Только близко к дереву не подходи — прибьет.
— Ну… — Джинни замялась. — Приду.
И бросила ещё один обеспокоенный взгляд в сторону стола Слизерина. Но ее поисковая активность ни к чему не привела: Тома нигде не было видно. Зато она вновь словила на себе пристальный и настойчивый взор, по всей видимости, целеустремленного паренька из компании чистокровной Оливии. Он, как и в прошлый раз, отвел взгляд и зашагал прочь.
По телу Джинни прошла волна жуткой дрожи.
Джордж и Фред часто подкалывали ее на тему внешности. Ее шелковистые волосы, бывшие на ощупь мягче податливого пуха, часто не давали им покоя, особенно — когда она резко встряхивала головой. От этой картины замирает сердце, отпускал бесцеремонные комментарии Фред, как-то по-особенному на нее глядя, ты пойдешь далеко, сестренка.
Ей было тогда лет тринадцать, и она только-только оправилась от общения с отпечатанной версией Тома Реддла. Она стояла босиком в ванной комнате, рассматривая свое неестественно вытянувшееся лицо в забрызганном мелкими каплями зеркале, пытаясь понять, что же они имели в виду. Но ответ не приходил, даже когда она переключала свое внимание на хрупкие плечи и худощавые руки. Да, ее тонкая фигура и средний рост делали из нее вполне себе миленькую девочку, а ярко-карие глаза удачно гармонировали с оранжево-терракотовыми волосами, но… Она не видела в себе то, что видели в ней ее братья.
Ни общение с Майклом Корнером, ни навязчивые, но бесплодные — по ее заслуге — попытки Дина Томаса сблизиться не смогли этого изменить. Обычная кожа, обычные глаза, обычный нос, обычная талия, обычные ноги… И свое лицо она имела возможность наблюдать каждый день, но в разных зеркалах.
И теперь на нее снова обращали внимание. Фактически, незнакомые ей люди, видевшие ее если не в первый, то во второй или третий раз. Это ее очень сильно напрягало. Особенно дикий, тяжелый взгляд юноши, имени которого она не знала. Так просто никто смотреть не станет. Было два варианта: либо он, заразившись тем же самым впечатлением, которое испытали близнецы, влюбился в нее по уши, либо за неимением терпения и умения скрывать свои истинные намерения оплошно выказывал страстное желание ее прикончить, как это делала Оливия за каждым приемом пищи. Джинни не знала, какой вариант был хуже. И изо всех сил старалась не всматриваться долго в окружающих, чтобы не познать коварную наполненность того самого пьянящего впечатления…
— На самом деле мы страшные бездельники и невежды, — прямодушно заявил Фрэнк, развалившись на траве. — Себастьян ещё кое-как старается выползти из-под моего пагубного влияния, но затягивающий водоворот моей растленности постоянно засасывает его обратно.
Белокурый юноша укоризненно покачал головой, как-то загадочно улыбаясь своему другу в ответ.
— Он обожает эту скучную историю. Ему мало домашнего задания, он обкладывается этими бесполезными томами всякий раз, как я отведу взгляд! Его приходится постоянно контролировать и спасать… — Фрэнк драматично закатил глаза. — От бесславной участи школьного зубрилы.
Майкл прихлопнул в ладоши, не сумев сдержать своего смеха. Они все ещё держались с Джинни вместе — возможно, потому что он был первым, кто вышел ей навстречу.
— А Вэйд… — Фрэнк надменно-оценивающе оглядел голубоглазого друга, войдя в роль. — И того хуже. Главный бунтарь всего Хогвартса. Если во что-то упрется — не сдвинешь. Натуральный вол. И ладно бы он бунтовал против домашнего задания и помогал мне спасать утопающего в неправильной вере Себастьяна, сильно сбившегося с пути… Так он бунтует против преподавателей и их высокомерно-снисходительных позиций! Представляешь? Каждое утро с гордо выпяченной грудью заявляет, что не признает никаких авторитетов! Что ему плевать как на возраст, так и на звание! У меня волосы дыбом встают от его убеждений… Зато у нас появилась новая традиция. Каждое утро спрашивать эту железную машину, не поменял ли он свои взгляды. Всегда ответ один и тот же. Ну, я и говорю: пока Вэйд стоит на своем, все в порядке, ха-ха-ха.