III-II Скандальная статья (1/2)

— Джинни, это… — Гарри беспомощно задергался на кровати, не зная, что ему делать: разъяснять Живоглоту правила поведения или попытаться восстановить утраченный эмоциональный комфорт знакомой. Случилось то, к чему он был готов в самую последнюю очередь: столь тщательно скрываемая правда прорвалась наружу, обнажая не только умышленное непонятно кем преступление против природы, но и их — Золотой Троицы — неудавшийся, наспех состряпанный обман.

Джинни какое-то время смотрела на Живоглота неотрывно, с чувством неконтролируемого глубокого сострадания и одновременно неверия, но затем ее взгляд как будто потух, и она, обнимая свои колени, отвернулась от кота, инстинктивно придвинулась к стене.

— Джинни… — юноша как идиот повторял ее имя, не находясь, что добавить еще. Ситуация говорила сама за себя.

— Нет-нет, я все понимаю, — заторможенно ответила она, поправляя волосы. Затем, набрав в легкие воздуха, медленно выдохнула. — Вы по этой причине избегали тесного общения с другими?

— Не совсем, Живоглот почти никому не мешал… — сказал первое, что пришло в голову, Гарри.

Кот молча вытянул лапы вперед и положил на них голову — почти как собака. Он смотрел перед собой рассеянно и как-то одичало, обреченно. Должно быть, он думал о том, что такому ему, увы, нигде нет места.

— И давно он говорит? — спросила Джинни так, будто Живоглота и вовсе не было в комнате, да и речь шла не о нем.

— После собрания Клуба Слизней, когда Слизнорт его сшиб со стула…

Упоминание фамилии нового зельевара заставило девушку нахмуриться и посмотреть на юношу пронзительно, выразительно.

— Что? — Гарри напрягся, готовясь к худшему.

— Слизнорт… — Джинни буквально прорычала сквозь зубы и вновь посмотрела на бедного — теперь уже хранящего молчание — кота. — Почему-то там, где он, всегда творятся какие-то странности.

Лицо Гарри посветлело: слова Джинни сильно резонировали с тем, что он сам думал об этом непростом человеке. Необычный, вызывающий подозрения, немного заискивающий, ищущий покровительства и вместе с тем — активно бегущий от предложений сотрудничества, отказывающийся помогать, все время чего-то опасающийся, желающий уйти в себя… Иными словами, крайне противоречивый, вызывающий скорее резко негативные, нежели положительные эмоции.

— Ты что-то о нем знаешь? — спросил Гарри, оживая.

— Вообще да, — сглотнув, ответила Джинни. — Правда, это не касается меня прямо, но… — она прикусила губу, думая.

— Это чья-то тайна?

— Не знаю. Скорее — да. Давай я лучше спрошу у этого человека, можно ли рассказывать об этом инциденте. Но… Если мы приняли решение собираться в Выручай-Комнате, то, Гарри, я тебя уверяю: он, точнее, она… сама все расскажет.

— О Боже!

— Нет! — Джинни воскликнула, опережая необоснованно бурную реакцию юноши. — Ты не понял. Он совершенно безобидный. По крайней мере, мы путем обсуждений пришли к такому выводу. Он… социально неловкий и немного… — девушка обвела взглядом комнату, будто выискивая на стенах нужную ей характеристику. — Я просто не хочу произносить оскорбительных слов. Это преподаватель, в конце концов… Но ладно… Он… Нет, я буду молчать! Давай лучше тебе все расскажет та, кого он пытался впутать в свои дела…

— Впутать в свои дела? Ого! Джинни, я просил у него воспоминание о юном Реддле — он был его деканом, — так он мне ничего не дал! Сказал, что у него ничего нет! Соврал! Дамблдор тоже говорит, что он что-то скрывает ото всех! — возмущение овладело юношей, когда он услышал, что профессор Слизнорт, отвергающий его, ищет контакта с другими.

— Это подтверждает мои гипотезы и вписывается в его характеристику. Нелогичность, — Джинни развела руками. — Что поделать. Не обольщайся насчет того, что он искал какого-то контакта… Если ты узнаешь, как это было… В любом случае, мне кажется, что собака зарыта не там.

— Что ты имеешь в виду? Мы с Гермионой пришли к тому же выводу. В смысле, что Слизнорт не причастен к сформировавшейся речи Живоглота.

На этих словах кот осмелел и заинтересованно посмотрел на них.

— Он производит впечатление мерзкого человека. Он мешает тебе выполнять твою работу, так? Ты говорил, что собираешь информацию о… Томе. Он говорит неуместные вещи… потом узнаешь кому. Он ведет себя подозрительно. Так, как будто скрывает какую-то ужасную тайну. Но он никому ничего не делал. Он совершенно безобиден. Одурачить его проще простого! Это человек, который… кажется пираньей, но сам является съедобным мальком, которого запросто могут проглотить! Я не знаю, почему он себя так ведет. Возможно, нам придется обращаться за разъяснениями к моему брату, Перси, — он интересуется психологией. Просто потому что я не знаю. Но в том, что он не виновен, я не сомневаюсь. Максимум, в чем заключается вред производимых им действий — запутывание следов и отвлечение внимания. Напускание дыму. У-у-у, я такой ужасный! А на деле… это просто пешка. Такая же, как и мы. Никакого отношения к темным делишкам он не имеет.

— Если хотите, я могу втереться к нему в доверие и выведать правду, — внезапно предложил Живоглот, часто моргая.

Гарри и Джинни посмотрели на него, но ничего не ответили.

— А что? У нас очень много общего! Мы оба пешки! Родственные души! О, мне он расскажет все! Я просто приду и расплачусь, и тогда…

Джинни снова окинула кота пристальным заинтересованным взглядом, но промолчала.

— У нас была одна идея, как вывести его на контакт. Тем более, что он сам его искал… — обратилась она наконец к Гарри. — Но… Там все не так просто.

— Да…

Живоглот вновь опустил голову, усердно размышляя.

— Вы бы спустились вниз… — после продолжительного напряженного молчания сказал он им. — Все-таки близнецы приехали… А я тут посижу… пока.

— Да-да, конечно.

Джинни с Гарри засуетились, в итоге вконец позабыв про него. Они быстро встали и выскочили из комнаты, осторожно прикрыв за собой старую деревянную дверь, выкрашенную в белую краску. Живоглоту было не привыкать: первой реакцией на него всегда было сильное остолбенение, затем — ярко выраженный интерес, постепенно сменяющийся полным безразличием. Психологически он все еще был человеческим ребенком в теле взрослого кота, и ему было трудно искать друзей. Почему-то многие его неординарные и удачные идеи отклонялись людьми как чересчур эксцентричные и не заслуживающие серьезного внимания.

Людьми, но не Пивзом.

Кот заговорщически махнул хвостом и, воспрянув духом, дал сам себе обещание, что еще влезет в загадочное дело Слизнорта.

И будь что будет.

Всепроникающий оптимизм Фреда и Джорджа озарял кухню, словно чистая энергия, заключенная в невидимый сферический шар, подвешенный к потолку где-то в центре комнаты. Интенсивность чувства юмора близнецов почти не изменилась, невзирая на то, что сами они претерпели значительные изменения. Поменялся их стиль одежды: он стал настолько строгим, насколько это было возможно в рамках повседневного стиля. Однотонные серые свитера, аккуратные джинсы, на которых не было и следа царапин, кожаные зимние ботинки, начищенные до блеска. Все в их облике говорило об одном и том же — успешности, перемежающейся с осознанной умеренностью. Никто из них не красовался и не стремился показать себя лучше; они просто были такими, какими были — и все. Очевидно, в психологическом плане они уже перешагнули рубеж ранней взрослости. Или, по крайней мере, приближались к концу юношеского возраста.

— Никогда не думал, что доживу до собственного спокойствия, — то ли похвастался, то ли просто сделал констатацию факта Джордж. — Необыкновенное состояние. Прошло всего полгода, как мы запустили свой бизнес, — на этой фразе он весело подмигнул Фреду и отправил в рот очередную порцию каши. — Я на небесах…

Фред отзеркалил его эмоцию радости, улыбнувшись в ответ и сверив его длительным взглядом благодарности.

— Друг без друга мы бы не имели то, что имеем сейчас, — подметил он, разрезая ножом мясо. — Джордж, я бы не жил без тебя.

— Это преувеличение, Фредди. Не вводи наших друзей в заблуждение. Ребятки, если вы не можете жить без кого-то — то с ним вы не сможете жить тем более.

— Почему так? — спросил Рон, разглядывая старших братьев с безмятежным интересом.

— Если я не могу жить без тебя, значит меня без тебя нет. Но если меня нет без тебя, тогда кто вступает во взаимодействие с тобой? Пустота?

Фред рассмеялся, роняя нанизанное на вилку мясо обратно в тарелку.

— Чтобы сказать: «Я тебя люблю», надо сначала научиться произносить Я¹. В этом — главный смысл жизни, хотя эта простая истина и не приходит в голову сразу. Я хочу сказать, что, конечно, друг без друга мы бы, возможно, не достигли такого успеха в столь сжатые сроки. Но. Это произошло исключительно потому, что наши планы совпали. Наши ценности и идеалы. Единственное, что у меня всегда получалось хорошо, — это портить настроение преподавателям. Затем — изобретать штучки, помогающие поднимать настроение студентам, понижая его преподавателям. Изобретательство — мой конек. В какой-то момент осознание своих способностей и склонностей привело к мечте о том, чтобы как можно эффективнее реализовывать эти способности и склонности. Как это можно было сделать? Конечно же, предложив свои изобретения более широкой публике. Что могло этому способствовать? Конечно же, бизнес! Как вы уже знаете, Фреда преследовали те же мечты, поскольку у него был сходный набор способностей и склонностей.

Фред согласно кивнул, с восхищением глядя на своего брата.

— Но… Я бы не смог взаимодействовать с ним, если бы я не нашел себя, если бы я не решил, кем я хочу быть и чем я хочу заниматься. Если бы я не ответил сам себе на вопрос, кто я, если бы я не познал и не принял себя. То же самое и с ним. Он бы не смог строить со мной бизнес.

— Ага, — согласился Фред.

Рон молчал, глядя на братьев с долей непонимания.

— Кстати, нечто похожее недавно написала Полумна, — Джордж, казалось, из воздуха достал свежий номер «Придиры» и, вопросительно смотря на всех собравшихся за столом, протянул журнал вперед.

Джинни с Гарри переглянулись; девушка дала юноше знак, что он может брать журнал, если хочет. В итоге «Придира» перешла во владение к нему.

— Поддержка играет очень большую роль, — вмешалась в беседу Джинни. — Согласись, друг без друга вам было бы гораздо труднее.

— Если говорить об инструментальных аспектах достижения цели, то да. Если говорить о пути, по которому ты идешь, чтобы достичь этой цели. Например, открытия магазина. Но. Она бессмысленна, пока ты сам не знаешь, кто ты и чего ты хочешь. Просто удивительно, как Полумна выразила мои мысли.

— Кстати, о статьях… — отложив вилку, мрачно сказал Рон. — А вы видели, что сегодня напечатали на передовице «Ежедневного Пророка»? И кто является автором?

Все заинтересованно притихли, ожидая продолжения.

Рон с трудом вздохнул.

— Мне бы не хотелось быть вестником плохих новостей, но… кто-то должен это вам показать, — он повернулся к рядом стоящей тумбочке, вынул из верхнего ящика свежий выпуск газеты и, стараясь сильно ни на кого не смотреть, передал издание в руки Джорджа.

— Ты хочешь, чтобы прочитал я? — уточнил тот.

— Да, ты умеешь распоряжаться этими делами.

Фред с любопытством взглянул на газету и моментально присвистнул. Он бросил сочувствующий взгляд в сторону Джинни.

— Что? — она почувствовала неладное.

— Хм… Я начинаю читать, — прокашлявшись, предупредил Джордж и своим коронным манерным голосом начал:

«Руфус Скримджер… Какие ассоциации приходят на ум простых волшебников, когда они слышат это прославленное имя? Талантливый мракоборец? Честный политик? Хитрый руководитель? Скользкий собеседник? Заиндевевший ханжа?»</p>

Реакция не заставила себя ждать: Гарри застыл, будто громом пораженный, а Джинни посмотрела на держащего в руках газету брата уязвленно, с ужасом.

Джордж на мгновение оторвался от чтива и обвел всех взволнованным взглядом. Увидев, что никто не теряет сознание от шока, он медленно, громко и ясно произнося каждое слово, продолжил:

«Увы, информации о персоне, занимающей пост Министра Магии, для вынесения сколько-нибудь ясного вердикта преступно недостаточно… было до этого времени. Если вы относитесь к тому классу людей, которые на вопрос: «Что ты думаешь о Руфусе Скримджере?» отвечают: «Ну, не знаю…» — эта статья для вас. В ходе ее прочтения многие ваши сомнения отпадут, и вы сможете судить о данном лице… безо всякого замешательства».</p>

Джинни бросила на Рона скорый вопросительный взгляд, но тот не посмотрел в сторону сестры, а угрюмо и несколько неловко опустил голову и плечи, как бы давая понять: «Готовься».

«Как известно, текущий Министр Магии славится тремя вещами: принятиями бесполезных для судьбы Магического Мира решений, безобразно-беспредметными сотрясаниями воздуха по поводу внутренней и внешней политики Министерства Магии, а также — как не забыть! — неприкрытым нежеланием отвечать на вопросы, касающиеся своей биографии. Но если дракон не летит к нам — мы подходим к нему. Если он перекрывает вход в нужную нам пещеру — мы обходим его или же… отпихиваем в сторону. Если он сопротивляется — мы смело вступаем в бой».</p>

— Это Скиттер? Рита Скиттер? — спросила Джинни, сжав кулаки.

Фред посмотрел на нее и безмолвно кивнул.

«Что такое семья? Семья — это первое звено социализации, место, где дети усваивают социальные нормы и роли… Глядя на модель поведения родителя своего пола, ребенок мотает на ус, как ему в будущем вести себя с противоположным полом, а также в других жизненно важных ситуациях. Глядя на модель поведения родителя противоположного пола, ребенок прогнозирует, чего ему, собственно говоря, ожидать в ответ на свои действия, позаимствованные у первого родителя… Глядя на их динамическое взаимодействие, ребенок делает выводы об общем смысле тех событий, которые происходят во всем мире… Увы и ах, не все семьи являются адекватными, и — увы и ах! — не все семьи передают своим чадам адекватные модели поведения. Бедные дети, возможно, еще имеющие шанс на нормальное развитие, несмотря на тот скудный и сумасшедший генофонд, полученный в наследство, попадают в жестокие бесперспективные условия семейной социализации — нездоровую и антиобщественную обстановку, из которой выйти нормальным не сможет никто… Такие дети, вырастая, становятся взрослыми, отчаянно тянущимися к славе и влиянию, как голодные щенки, и, если ты, не дай бог, станешь у них на пути — они без зазрений совести оттяпают у тебя руку, поскольку совести и сопереживания у них нет — родители не привили. Разве можно требовать от птенца попугая удовлетворительного охотничьего навыка? Разве можно требовать у щенка дворняжки признаков породы? Разве можно требовать у ребенка, выросшего в нездоровой семейной среде, здорового и логичного поведения?»</p>

— К чему она клонит? — возмущенно перебил Гарри, приняв многое на свой счет, но Рон дал ему знак помолчать.

«Руфус Скримджер, мужчина-загадка, человек, занимающий пост Министра Магии (!), на все наши просьбы ответить на пару стандартных вопросов — чтобы быть ближе к вам, дорогие читатели, конечно же, — отвечал молчанием, и тогда мы своим неусыпно бдящим шестым чувством ощутили неладное. Посудите сами: кто будет вести себя подобным образом? Кто будет прятаться от пера журналиста статусной газеты? Кто будет всеми силами избегать малейших уточняющих вопросов о своей жизни? Правильно: тот, кому есть что скрывать, тот, который бы не хотел, чтобы определенные факты его биографии стали общественным достоянием. Тот, кто знает, насколько сильно подобные факты подпортят ему репутацию… Мы же все хотим казаться лапочками в глазах окружающих, ведь так?

Нашей газете удалось взять интервью у человека, который прожил бок о бок со семьей Скримджеров на протяжении десяти лет, и вот что он сказал…»</p>

Щеки Джинни загорелись: тон статьи не предвещал ничего положительного, и она почему-то чувствовала, что, достав на свет все эти факты, Скиттер дала пощечину и ей.

«Семья как семья… Скорее бедная, чем богатая. Часто ругались. Оно и неудивительно — жена склочная была, постоянно берега путала. По крайней мере, так он кричал. Слышно было и как посуда бьется, и как мебель летает. Она работала в какой-то захудалой маггловской забегаловке — поварихой, что ли, — а он корчил из себя неприкосновенного интеллектуала. Бывало, жаловался моему отцу на то, что на работе его не ценят. Якобы никто его не ценил по достоинству. Видать, из-за этого нигде больше одного месяца и не задерживался. Как уволят с работы иль сам уйдет — сразу в бутылку лезет».</p>

Звуки стали нечеткими, отдаленными; единственное, на что обратила внимание Джинни — так это на то, что Гарри, брезгливо скривившись, неверяще качал головой.

«Тогда мы поинтересовались, что именно значит это расплывчатое «в бутылку лезет».