15. Во имя Отца, и Сына, и всей семьи (1/2)

После того как Даниэль увидел призраков, сон как рукой сняло. В детстве Мэтт постоянно о них рассказывал — кажется, невозможность поделиться с кем-то еще он полностью вымещал на брате. Даниэль не протестовал, ему было интересно.

Тогда они узнали, что Мэтт не медиум, не может проявить призраков другим, лишь говорить сам.

Теперь Даниэль думал, как он раньше не догадался? Его смерть, это зыбкое ощущение бездны приблизило не только к лоа, но и к призракам. И теперь Мэтт может ему показать!

Даниэль с трудом соображал под вечер, порезанные руки под бинтами болели, но он был готов залезть на чердак, открыть подвал, в который давно никто не спускался, искать призраков вокруг дома и где только можно еще! Мэтт его энтузиазма не разделял.

— Если не угомонишься, — мрачно пригрозил он, — я расскажу матери, и будешь разбираться с ней.

Мэри не только не понимала магию, но и опасалась ее. А после того как Даниэль пострадал, по ее мнению, именно из-за магии, она начнет причитать и может еще и разрыдаться.

— Хорошо, — сдался Даниэль. — Но завтра еще попробуем.

Зайдя в свою комнату, он понял, что Мэтт абсолютно прав. Когда энтузиазм схлынул, осталась лишь усталость. Даниэлю хватило сил только на то, чтобы рухнуть на кровать и уснуть.

Чары сестры до сих пор действовали, так что никаких кошмаров или снов. Это вроде как хорошо… но Даниэль не любил подобную магию по той же причине, что и снотворное. Голову будто забивали чем-то тяжелым, тело вроде как отдыхало, но с утра ощущение такое, будто он не спал, а просто моргнул.

К тому же Даниэль не привык спать настолько много. Хотя он сильно подозревал, с утра глянув на часы, что причина не в чарах Ли, а в том, что организм восстанавливался после потери крови.

Лоа вчера как будто стали слабее, но сегодня вернулись. Они не ощущались физически, не представали «голосами в голове», Даниэль просто чувствовал, что они рядом. Если позовет — они откликнутся. Обычно Даниэль не обращал на них внимания, но сегодня и к нему как будто возвращались прежние ощущения, а лоа были активнее.

Усевшись на кровати, Даниэль понял, что поднялся слишком резко. Лоа тоже взметнулись, так что закружилась голова.

— Эй, полегче, — пробормотал Даниэль, хотя понимал, что лоа тут не виноваты. Только он сам, чуть не угробивший себя во время ритуала. — Спасибо.

Он не был уверен, что лоа понимают подобную благодарность, но чувствовал необходимость сказать. Если бы лоа не связались с призраком и Мэттом, Даниэль бы тут, возможно, не сидел.

— Корми их получше, — хмыкнул Бернард накануне, — они и не то сделают.

А вот Айвори не сомневался, что даже у примитивных духов есть зачатки воли и предпочтения, и Даниэль им нравился. Правда, никакого виденья в этом не было, Айвори просто верил.

Мэтт так и не рассказал, о чем именно они говорили с Айвори, но передал, что тот заходил и просил позвонить. Что Даниэль вчера и сделал.

Он посмотрел на руки, провел кончиками пальцев по бинтам. Устраивать тот ритуал, конечно, было ошибкой, не стоило недооценивать лоа или проклятие. Но в то же время Даниэль спокойно воспринимал случившееся. Он всю жизнь знал, что оно работает именно так, по крайней мере, в их семье.

Любая сила требует жертв. И крови.

И боли.

Впрочем, это не значило, что Даниэль готов жертвовать собой или отдавать всю кровь. Какой смысл в силе, если ты будешь мертв?

Зевнув, Даниэль поежился от прохлады и подумал, что в особняке всегда зябко. Вещей тут почти не осталось, чтобы переодеться, людей в доме в такой час мало, поэтому Даниэль завернулся в теплый плед и направился вниз.

Остановился он только у камина, чтобы глянуть на семейное древо, где значились и два увиденных накануне близнеца. Невольно взгляд нашел собственное имя — и Анаис. Когда они решили пожениться, дед очень обрадовался и попросил Мэри сразу вышить имя девушки, она всегда ему нравилась. После аварии ее отметили как умершую, линия между ними означала помолвку, а не свадьбу, но с древа не убрали.

Кухня казалась сумрачной — как и всегда. Окон не было, только крохотное около двери, которая вела во внутренний двор. Солнца попадало мало даже в самый яркий день.

Поэтому сначала Даниэль включил свет, а потом музыку на колонке. Завернувшись в плед, он листал новости, ел тост с кофе и кивал в такт мелодии.

— Ты пьешь что-то кроме кофе?

Даниэль поднял голову и увидел в дверях отца. Спрашивал тот скорее с насмешкой, и Даниэль салютовал ему чашкой:

— Лучше кофе, чем бурбон.

Роберт тоже сделал себе маленькую чашечку крепкого и черного, такой же любил и Мэтт.

— Почему не на работе? — полюбопытствовал Даниэль.

— Отец попросил помощи с одним исследованием.

— Дед? С каким это? Подожди… это о проклятье, да?

Роберт молча кивнул. Похоже, ничего путного выяснить не удалось, но об этом говорили еще вчера. Обычно проклятия не требовали человеческих жертв. Да и прицепившийся лоа казался странным. Он должен был уничтожать проклятого, но никак не просить впустить его. Даниэль пошел в правильном направлении, пытаясь отыскать что-то похожее в книгах, и показал собственным примером, что грубой силой тут не справиться.

— Отцу не нравится, что ты видишь призраков, — сказал Роберт.

Даниэль пожал плечами. Он не видел в этом проблемы.

— Ну, я их по-прежнему даже не чувствую. Наверняка вне дома будут снова меня избегать. Это Мэтт показал мне призраков и то домашних.

— Всё равно не очень хорошо.

— Почему?

— Ты не должен видеть призраков. Это не твоя область.

— Но я стал ближе к смерти. Глупо это отрицать.

Отец замолчал, как делал всегда, когда Даниэль напоминал об аварии и собственной смерти. Он и черный юмор не одобрял, поджимая губы каждый раз, когда дед мрачно шутил о гробах. Сыновьям всегда рассказывал, что это не уместно. Даниэль искренне удивлялся, как отец может жить в городе подобном Новом Орлеану да еще и вуду практиковать.

— Мне нужно в офис, — сказал Роберт, убирая чашку в посудомойку. — А ты чтобы не появлялся там, пока не выясним с проклятьем.

— Да, сэр! Под замок, для верности, не посадишь?

— Может быть. Если бы я не знал, что ты согласишься, а потом всё равно сделаешь по-своему.

Даниэль пожал плечами, не пытаясь отрицать. Тем более и вправду чувствовал себя не особо в форме, чтобы работать.

— Мэтта видел?

— Из окна, — кивнул отец. — Он во дворе устраивает мини-пожар.

— А мать?

— Она собиралась помолиться и позвонить какой-то подруге, которая работает медсестрой. Узнать, как восстанавливаться после кровопотери. Так что готовься, у нее большие планы на то, как тебя кормить.

Позавтракав и попрощавшись с отцом, Даниэль нашел в холодильнике шоколадку и решил посмотреть, что там жжет Мэтт.

Около двери на столе лежал рисунок, видимо, набросок брата, он их везде кидал, не особо заботясь о том, чтобы складывать. Даниэль уже видел парочку в гостиной, где с бумаги пялились хищные цветы и змеи ползали между зубастых тыкв. На этом же Даниэль с удивлением увидел себя.

Набросок на скорую руку углем, на котором угадывался край кровати, одеяло и голова спящего Даниэля.

Подхватив рисунок в ту же руку, что и шоколадку, Даниэль другой придержал плед и вышел во двор. Он казался небольшим, но надежно защищенным уголком. По забору полз девичий виноград, а от любопытных взглядов с улицы скрывал не только он, но и разросшиеся кусты жимолости вместе с магнолиями.

В детстве и Мэтт, и Даниэль много времени проводили именно здесь. Сада у Эшей никогда не было, так что этот уголок оставался для детей. На старом дубе повесили качели, установили что-то вроде беседки, любимое место маленького Дана, где он прятался с книгой. Мэтт же предпочитал скамейку рядом, где стояла старая жестяная бочка. Как раз в ней сейчас весело горело высоко поднявшееся пламя, бросая отблески на Мэтта.

Его взгляд в сторону Даниэля казался нечитаемым из-за танцующего огня. Он кивнул на рисунок в руках брата:

— Собираешься его сжечь?

— Вот еще! Сохраню, ты редко меня рисуешь.

— Как и любых людей.

Даниэль посмотрел на листок с угольным изображением:

— Это могло быть крипово, если бы не было почти мило. Ты смотрел, как я сплю?

— Когда спишь, ты молчишь.

— Я оскорбился!

Убрав рисунок в карман, Даниэль достал сигареты и уселся на лавку с ногами, завернувшись в плед. Мэтт потянулся и взял одну из сигарет.

— Они совсем не такие, как покупные, — хмыкнул он, аккуратно закуривая от огня. — Что туда добавляешь? Травку?

— Чистый табак. Мне их на заказ делает один парень из Французского квартала.

— Я думал, там только туристы.

— Им он впаривает сушеные тыквы под видом голов для вуду.

— Кто на это поведется?

— Ты не поверишь…

Даниэль подал сигарету Мэтту, потому что сам не мог дотянуться до огня. Тот передал ему свою, уже горящую и снова прикурил. Затянувшись, Даниэль выпустил дым и посмотрел на пламя. Похоже, сжигал Мэтт что-то весомое.

— Что там? — полюбопытствовал он. — Надеюсь, не рисунки?

— Вещи. Они были в твоей крови.

Даниэль смутно помнил, как Мэтт и тетя Вивьен пришли к нему в квартиру, а потом привезли в особняк. Только какие-то урывки. Что случилось с его испачканной одеждой, он тоже не знал, но мог поспорить, она в этой же бочке.

Развернув второй рукой шоколадку, Даниэль начал ее неторопливо грызть. То ли замерзла в холодильнике, то ли сама по себе была старше Даниэля. В особняке ели мало сладкого, так что оба варианта представлялись вероятными.

— Мне надо в книжный, — сказал Мэтт. — Моя смена до вечера. К тому же у матери очередной приступ поучения.

— Ну, она хочет как лучше.

— Я понимаю. Но теперь она считает, мне пора жениться.

Даниэль чуть не поперхнулся шоколадкой, а потом вскинул брови:

— Ну а что? Может, у тебя на примете есть подходящий симпатичный призрак? Кстати, в книжном есть призраки?

— Полно.

— Отлично. Поеду с тобой.

— Ты рехнулся?

— Нет, хочу проверить, сможешь ли показать призраков вне особняка. Тех, которые точно не наши предки. И домой заехать надо.

— Кровь с пола стереть?

— Я больше думал о том, чтобы взять пару вещей. И побриться.

Даниэль не спорил, что ему сейчас лучше оставаться в особняке. В этой мысли все оказались поразительно едины: и Эши, которым дом представлялся неприступной крепостью, и даже Айвори, который утверждал, что это отчасти правда, и влияние проклятия в доме слабее, а приставший лоа так просто не достанет.

Прятаться Даниэль не собирался, но и пренебрегать элементарными мерами безопасности не стоило. В конце концов, запястья еще побаливали, а голова слегка кружилась от потери крови.

— Что это ты такой довольный? — прищурился Мэтт, который как и всегда походил на дворового кота, а не на довольного домашнего. — В твоих сигаретах точно нет травки?

— У меня есть шоколадка. И я выпил кофе.

Даниэль легко улыбнулся и решил всё-таки выразить словами то, о чем на самом деле думал:

— Ничто так не напоминает о жажде жизни как близкая смерть. По крайней мере, когда она обходит стороной.

А не останавливает сердце, не поселяет между ребер холод, от которого ни один плед не избавит.

— Я надеюсь, ты тоже пока поживешь здесь, — сказал Даниэль. — Это странное проклятие и странный лоа. На тебя он уже нападал.

О чем Мэтт, кстати, упомянул лишь вскользь при рассказе остальным. Сейчас отвел взгляд:

— У меня уже лучше с призраками. Лоа больше не пытался нападать. К тому же он ведь до тебя хотел добраться через меня.

— Мы не знаем наверняка.

Мэтт пожал плечами и ничего не ответил, но Даниэль понимал, раз брат не стал спорить, значит, конечно, поворчит, но согласится.

— Ты говорил, что лоа уязвим для предсказаний, — сказал Мэтт. — Ты уверен?

— Да. И это сегодня тоже проверю.

— Подожди конца моей смены.

Даниэль кивнул. Он не сомневался, что при раскладе Таро лоа вряд ли ему что-то сделает, но понимал интерес Мэтта. К тому же предсказания всегда туманны, и брат мог заметить то, что ускользнет от самого Даниэля.

Когда лоа вцепился в него, пока расширял порезы и лакал кровь, Даниэль почти ощущал довольное урчание. Может, лоа и хотел в него вселиться, но крови он тоже жаждал. В тот момент сближения с лоа Даниэль почувствовал и кое-что другое.

Прапрабабка Вайолет точно видела будущее и, возможно, именно из-за этого сошла с ума. И ее мать обладала подобными способностями. Может, и прабабка Корделия что-то видела, но всегда молчала об этом.

Даниэлю казалось, что это упущение, не иметь таких способностей. Но в момент соприкосновения с лоа он увидел… не совсем будущее. Скорее, возможности и вероятности. Они пронеслись мимо, будто лепестки магнолий, которые сорвал ветер. Даниэль не запомнил их, только ощущение, что это область лоа. Он воспринимал время и возможности иначе. Его сила.