14. Особняк (2/2)

— Почему?

— Он прощался.

В груди Мэтта что-то застряло. Он ощущал себя маленьким и напуганным. Обхватил себя руками и уставился на доски пола. Истертые и знакомые доски.

— Всё в порядке, Мэтт, — по-прежнему мягко сказал Айвори. Легкий хрип в его голосе даже как будто успокаивал. — Если бы Даниэль умер в тот день, разве ты не хотел бы увидеть его в последний раз? И помнить момент, когда он попрощался.

Медленно Мэтт кивнул. Он каждый раз сосредотачивался только на ужасе. Слишком неожиданной оказалась эта смерть, а призрак таким внезапным, что даже со временем Мэтт первым делом вспоминал именно это.

— Тебе повезло, Мэтт. У тебя сильный дар, который наверняка принес тебе много неприятностей. Но ты никогда не был с ним один.

Мэтт понимал, что он прав, но к нему вернулись дыхание и уверенность. Он смог поднять голову и посмотреть на спокойного Айвори, возражая только из чувства противоречия:

— Дан призраков никогда не видел.

— А ты показывал?

— Я не медиум.

— Но и Дан не обычный человек.

Мэтт совершенно растерялся. Он прекрасно знал, что медиумы умеют проявлять призраков для других, а вот подобных ему называли скорее некромантами. Те, кто говорят с мертвыми. Даже если эти призраки ужасно болтливы и всё не по делу.

Но слова Айвори звучали так просто и логично, что Мэтт не мог понять, что в них не так, и как это объяснить. Есть определенные правила, которые работают… он видит призраков, Даниэль общается с лоа.

— Кстати, в этот раз твой дар помог, — перевел тему Айвори. — Хотя для лоа такое поведение непривычно. Они, конечно, радуются жертвенной кормежке Даниэля, но им не было смысла его спасать. Просто нашли бы другого человека. Видимо, решили, оно стоит того. Но если бы ты не говорил с призраками, то ничего не узнал. А Дан умирать точно не хотел.

— Иногда мне так не кажется.

Мэтт проворчал это вполголоса, больше злясь на брата, что тот с проклятием полез в какой-то ритуал. Но произнеся вслух, подумал, что и правда боится. После того как Даниэль умер, он действительно стал отстраненным, близким к той стороне… вдруг он хотел вернуться туда?

— Нет! — сказал Айвори так резко, что Мэтт даже вздрогнул. — Поверь, я знаю, что такое хотеть смерти. Дану это точно не близко. Просто смерть отметила его. Поцеловала. И тогда умерла Анаис.

— Сложно прожить эту боль.

— С Анаис проблема не в том, что она умерла, а как это произошло. Представь… представь, что Даниэль в момент смерти не пришел к тебе. А ты видел, как его сущность раздирают на части, как погибает не только тело, но и душа. Никаких призраков или возрождений. Пустота.

Мэтт вздрогнул. Он никогда не задумывался, но это и правда даже звучало жутковато. Даниэль любил Анаис и видел эту смерть… неудивительно, что после этого он не очень хорошо себя чувствует.

— Но вспомни, Мэтт, Дан когда-нибудь указывал тебе, что делать?

Мэтт нахмурился, не понимая, к чему вопрос. Это мать постоянно оценивала и чаще всего находила поступки или действия сыновей неприемлемыми. Это отец говорил, как нужно или не нужно вести себя, что показывать и, наверное, мечтал о том, что укажет, как думать. Мэтт терпеть всё это не мог. Бунтовал и будет до конца жизни.

Даниэль старался так не делать. Даже когда приезжал за братом в полицию или срывался к нему, отложив собственные планы.

— Он позволял тебе совершать ошибки, не контролировал и… оставался рядом. На твоей стороне. Ты можешь делать то же самое.

Мэтт пожал плечами. После того как он представил разорванную в клочья душу?

— Не думаю, что этого достаточно.

— Возможно, это именно то, что нужно. Но Дан никогда не признает сам. Не скажет, что он не просто ответственный старший брат, который держит под контролем себя и лоа. Что ему тоже бывает больно и страшно. Что он порой не хочет оставаться один.

Больше возражать Мэтту не хотелось. Он вспомнил свернувшего в кресле Даниэля, который проснувшись, первым делом отправился хоть к кому-то.

— Напомни ему, — сказал Айвори. — Мир — это безопасное и стабильное место, где не только происходят внезапные смерти. Где есть не только боль.

Айвори поднялся, от чего скрипнуло старое плетеное кресло, в котором он сидел. Повел плечами, как будто требовалось размяться. Тут же хрипло закашлялся.

— Мне пора на работу, — сказал Айвори. — Передай Дану, чтобы позвонил мне. Или хотя бы написал.

— Уже уходишь?

— Внутри дома мне слишком не по себе. Сейчас не до того, чтобы разбираться с моим восприятием.

— Ты так хорошо знаешь Дана, — пробормотал Мэтт.

— Мы не разделяем одну кровь, зато в нас много разделенной тьмы.

Когда-то Даниэль упоминал подобное. Вскользь, без подробностей, но теперь Мэтт сам кое-что достраивал в голове.

В семинарии Айвори был напуганным подростком, который не понимал своего дара и не знал, что делать с собственной жизнью. Возможно, Бен был не так уж и не прав, когда обвинял в заброшенном парке. То есть звучало ужасно и мерзко, но это не значило, что Айвори и правда не рыдал за закрытыми дверьми.

Возможно, он так много понимал, потому что когда-то Даниэль делал для него что-то подобное.

— Но его тьма сейчас слишком глубока, — сказал Айвори. — Я помогаю ему, но меня одного мало. К тому же ты его брат, это совсем другое. Я не могу напомнить о стабильности и безопасности. А ты можешь.

Мэтт сидел на кухне и старательно размешивал в чае мед, когда спустился Даниэль.

На самом деле, Мэтт сидел так уже минут сорок, как любезно показали настенные часы. Не только мед растворился, но и сам чай успел остыть.

Даниэль принял душ и переоделся в старую и порядком выцветшую футболку и драные джинсы, к которым он, по мнению Мэтта, испытывал нездоровую привязанность, а место им только на помойке.

— А кофе есть?

Мэтт молча ткнул пальцем в кофемашину, напоминая, что вообще-то здесь кофе есть всегда. Даниэль прошлепал к ней босыми ногами. Его руки от запястий до локтей охватывали плотные бинты, он сам казался бледным… ну, в целом выглядел как человек, который накануне провел неудачный обряд и чуть не истек кровью.

Кофемашина зашелестела, готовя напиток. Кухня в особняке была большой, старой и под потолком сохранились еще бабушкины пучки с травами. Или это Ли успела добавить новых. Мебель тоже казалась изысканно старинной, с деревянными фасадами, но скрывалась под ними современная техника, которую обожал отец.

Планировка тоже осталась со стародавних времен: большой стол посередине и шкафчики с тумбами вдоль стен.

— Твой друг ввел меня в экзистенциальный кризис, — сообщил Мэтт мрачно.

Даниэль, кажется, даже не удивился:

— Айвори? Он может. У него всё в порядке?

— Серьезно? Это не он вчера чуть не помер над солью и свечами.

— Извини.

Мэтт даже не сразу понял, о чем говорит Даниэль. Он взял кружку с кофе и, сжимая ее в руках, повернулся. Взгляд Даниэля оставался твердым, хотя точно немного смущенным.

— Извини, — повторил Даниэль. — Что тебе пришлось это видеть. Я помню, как ты… не хотел вида меня в крови. И спасибо. Я рад, что призраки тебя привели.

— Уже лоа рассказали?

— Дед.

Иногда Мэтту казалось, что он пытается найти сложные объяснения там, где всё проще простого. Конечно же, Бернард рассказал внуку, как Мэтт его вчера нашел.

— Мне не стоило проводить ритуал в одиночку, — вздохнул Даниэль. — Не с проклятием. Но мне хотелось что-то сделать… и я думал, самое страшное, что может случиться, мне не ответят. Лоа не причиняли вреда.

— Ага, просто из-за лоа ты однажды умер!

Даниэль не ответил, очень долго делая глоток из чашки, а Мэтт мысленно дал себе подзатыльник. Напоминать о самом болезненном сейчас — это, конечно, очень по-умному.

Тем более, это Мэтт всегда считал призраков угрозой, прежде всего собственному благополучию. Для Даниэля лоа оставались частью жизни. Нож в руках тоже может быть опасен, а с лестницы люди падают и сворачивают шеи. Но это не значит, что они будут избегать резать овощи или подниматься на второй этаж.

Мэтт злился, что Даниэлю даже в голову не пришло, что сейчас его ритуал может быть опасен. А с другой стороны, он проводил их всю жизнь. И уж точно не был их тех, кто сидит и ждет, когда кто-то решит проблему.

Сейчас Даниэль тоже выглядел уставшим и потрепанным, но явно уже строил в голове планы действий.

— Зато когда я приблизился к этому лоа, то кое-что понял. Он уязвим для предсказаний. Не того виденья, которое есть у Айвори, а банальных предсказаний. Кофейная гуща, хрустальный шар. У меня как раз есть знакомая с картами Таро. Она многое видит и чувствует, возможно, подскажет, откуда этот лоа вообще взялся. Или кто его направил. Любая информация нам поможет узнать и победить его.

— Нет.

Даниэль посмотрел на Мэтта с удивлением. А тот думал, как лучше сформулировать, чтобы это опять не звучало грубо или странно.

— Не сегодня, — сказал Мэтт. — В особняке безопасно, а тебе только раны залечили. Если ты где-нибудь на улице рухнешь, я тебя не потащу.

— Я не…

— И никуда не пойду! Сегодня мы останемся здесь и будем смотреть старые фильмы.

Даниэль, кажется, не нашелся, что ответить. А его недоуменное выражение лица стоило того, чтобы предложить.

— Старые фильмы? — уточнил Даниэль так осторожно, будто хотел выяснить, не стукнулся ли Мэтт головой.

— «Индиану Джонса». Не знаю, как поздно вернется отец, но мать точно составит нам компанию. Особенно если ты съешь, что она наготовит.

— Мм… хорошо?

Согласие Даниэля прозвучало с отчетливмыи вопросительными интонациями, но Мэтт решительно взялся за дело. В детстве они частенько смотрели фильмы все вместе: «Инопланетянин», «Парк Юрского периода», «Звездные войны». «Индиана Джонс» им нравился особенно, все части. Мэтт не мог придумать ничего более спокойного, умиротворящего и напоминающего о безопасности.

Возможно, ему самому это нужно не меньше, чем Даниэлю.

Мэтт полагал, что будет один против всех, не понимающих, что за дичь он устраивает. Но к его удивлению, к вечеру дом наполнился народом, а мысль о просмотре фильма привела всех в восторг.

Мать не только вернулась из магазина с горой продуктов, но и заставила всех помочь с ужином, а потом его съесть. А после подготовила попкорн. Отец вернулся так рано, что Даниэль даже кофе допить не успел. Дед спустился из своей комнаты, Амалия привезла Ли, которая заявила, что ей надо проверить повязки «брата-идиота». Они обе как-то незаметно остались на «Поиски потерянного ковчега». А последнее свободное место заняла тетя Вивьен, которая «совершенно случайно оказалась рядом и решила заскочить». И осталась, перехватывая попкорн и заявляя, что молодой Харрисон Форд в ее вкусе.

В итоге Мэтт оказался зажат на диване между Даниэлем и Ли, и весь вечер был посвящен просмотрам фильмов. И в этом было такое потрясающее спокойствие и уют, что Мэтт поймал себя на мысли, что давно не ощущал такого умиротворения. Завтра они начнут решать проблемы, но неважно, что там за проклятие, потому что они в любом случае справятся.

Даниэль, конечно, уверял, что не настолько обессилел, а Ли подтвердила, что с ее магией и швы не нужны. Но в итоге Даниэль задремал, склонив голову на плечо Мэтта. И тот его не будил, пока сам не начал отчаянно зевать, а остальные согласились, что пора бы спать.

Братья первыми поднялись, тут Мэтт и заметил призраков.

Они стояли в дальнем конце коридора, под окном. Два силуэта, и если не приглядываться, можно и не понять, что они мертвы.

Два близнеца в старомодной одежде. Тонкие, высокие, на вид им можно было дать лет по четырнадцать или меньше. Абсолютно одинаковые вплоть до отстраненных выражений лиц.

Мэтт видел их пару раз, но всегда вскользь. То как раз в этом окне заметил два мелькнувших силуэта в саду. То в коридоре краем глаза. Бабушка говорила, что это какие-то из его предков.

Никогда они не показывались Мэтту настолько открыто. А еще теперь он и правда мог заметить, что чертами лица они походили на Даниэля — и на самого Мэтта.

— Что такое? — Даниэль остановился.

— Призраки.

— О! Даже когда я рядом?

— Не знаю, почему ты так влияешь на призраков, но эти наши, семейные. Вряд ли внутри дома на них что-то действует, кроме притяжения самого особняка.

— Какие они?

В голосе Даниэля слышалось искреннее любопытство, которого Мэтт не понимал. Он вообще жалел, что остановился и уставился — но просто никогда их раньше не видел так четко. Лучше бы прошел, сделав вид, что не заметил.

А ты показывал?

Близнецы стояли, держась за руки, и Мэтт подумал, а может, телесного контакта и желания и правда будет достаточно? И он попросту покажет? Не особо веря в успех, Мэтт всё-таки положил руку Даниэлю на плечо. Вообще-то в далеком детстве они пытались сделать что-то подобное, но никогда не выходило. Мэтт не слышал лоа, Даниэль не видел призраков.

Правда, тогда брат еще не умирал. Не приближался настолько к другой стороне.

— О! — глаза Даниэля расширились. — Близнецы!

Мэтт нервно переступил с ноги на ногу. Опустил руку, но призраки не исчезали. Конечно, вряд ли Даниэль бы с воплями кинулся наутек. Или потом говорил Мэтту, что тот монстр, раз видит призраков. Но… Мэтт не исключал никакой реакции.

Кроме той, которая последовала.

— Как здорово! — прошептал Даниэль.

А потом подошел к призракам:

— Вы здесь совсем одни?

Близнецы наконец-то зашевелились, как будто ждали, когда к ним обратятся. Переглянулись, а потом подняли сцепленные руки.

— Хотите сказать, вы не одни, потому что вдвоем?

Призраки синхронно кивнули.

Похоже, они были из неразговорчивых. Ну, хоть что-то хорошее, а то болтливых призраков Мэтту хватало. Он подошел поближе, но сам слышал, что голос у него звучит нервно:

— Дан, они же призраки.

— И что?

Он обернулся и посмотрел с такой укоризной, что Мэтт невольно почувствовал себя виноватым, хотя сам не понял, в чем именно. Призракам плевать, говорят с ними или нет! Они давно мертвы и не чувствуют времени и желаний так, как люди.

— Почему вы остались здесь? — спросил Даниэль.

Губы обоих близнецов синхронно дрогнули, хотя голос казался одним.

— Мы хотели остаться здесь и быть вместе. Наше желание исполнилось. А ты кто?

— Я ваш… родственник.

Ну да, ехидно подумал Мэтт, не травмировать же призраков, сообщая им, что он… кто? Какой-нибудь двоюродный внучатый племянник? Праправнук сына их матери?

— Меня зовут Даниэль. Мы не тронем вас, пока не захотите. Не бойтесь.

— Спасибо, Даниэль.

— Вы хотите рассказать историю?

— Не сегодня.

Призраки развернулись, не размыкая рук, и растворились облачками пыли. Даниэль обернулся, и Мэтт мысленно застонал. Он прекрасно знал, что означала эта полная энтузиазма улыбка брата.

— Обязательно надо повторить!