67. Прюитт (1/2)

Во сне Лили, одетая в легкое платье, пересчитала босыми ногами ступени главной лестницы и выскочила в летнее марево.

Фабиан видел лишь волосы цвета закатного солнца, они спускались ниже поясницы и путались с ветром. Как Лили — с Фабианом.

Он мчался следом, слышал ее мелодичный смех, как давно забытую мелодию, но догнал лишь у темного озера и схватил в охапку.

«Не хочешь искупаться?» — запыхавшись, выдохнул он, разворачивая Лили к себе. Она послушно прильнула к нему.

«Я не умею плавать».

«Как это?»

«Вот так, — она наморщила носик. — Как только оказываюсь в воде — иду ко дну».

«Давай я научу тебя», — Фабиан прищурился, глядя на солнце.

«Для этого нам придется раздеться».

«Хорошо». — Он поддел пальцами лямки ее платья и спустил с плеч, обнажая грудь. Лили потупила взгляд и прошептала:

«Мне кажется, я утону», — и у Фабиана сложилось впечатление, что она вовсе не о воде.

Он потянулся к ее губам, чтобы поцеловать, но закашлялся и отстранился. Лили испуганно посмотрела на него, схватила за руку, Фабиан подскочил на кровати и не сразу понял, что кто-то правда надсадно кашляет. Летний образ Лили сгинул, оставив ему лишь озноб и стояк.

— Заткнитесь, дайте поспать, — проворчал Кут, и Фабиан представил, как он переворачивается на другой бок. Ему самому хотелось поступить так же и побыть с Лили — пусть ненастоящей — подольше.

— Слышь, Боунс, ты как? Ты ходил вчера к Помфри? — глухо спросил Карадок.

Фабиан отдернул полог. Бенджи испуганно пялился на койку Эдгара, будто боялся, что тот выскочит и начхает на его.

— Ходил, — прохрипел Боунс. — Ты же сам весь вечер ржал над дымом из ушей.

— Ну да, эту дрянь обычно малышня только пьет, — хихикнул Карадок.

— Бенджи, ты чего? — беззлобно усмехнулся Фабиан. Тот совсем побледнел, вжался в стену и закрыл рот обеими руками.

— Раз Бодроперцовая настойка не помогает, — пролепетал Бенджамин, — значит, это не простуда. Температура есть у тебя? — с опаской спросил он у Эдгара.

— Не знаю, — растерялся тот. — Но мне жарко, может, и есть. Как определяют обычно?

Фабиан глубоко вздохнул, сделав вывод, что поспать уже не удастся, натянул брюки и предложил:

— У нас два варианта: пойти в госпиталь или позвать кого-то из девчонок, они наверняка знают, что делать.

— Откуда? — насторожился Дирборн, тоже растеряв остатки сна. Кут продолжал демонстративно громко сопеть.

— Ну, мне кажется, они уже рождаются с этим знанием, — без шуток ответил Фабиан. — Иначе я не могу объяснить, откуда они его берут. Моя сестра определяет, здоровы ли ее сыновья, просто пощупав лоб. Слушай, — он пригляделся к Эдгару, — ты правда выглядишь не очень…

— Он всегда так выглядит, — раздраженно буркнул Освальд, отбрасывая одеяло. — Обязательно обсуждать внешний вид Боунса утром в воскресенье? Позови Медоуз, пусть подотрет ему сопли.

— У него пятна на животе, — пискнул Бенджи и натянул одеяло по самые глаза.

— И что это значит? — почти искренне заинтересовался Кут. — Может, сожрал что-то не то? Или на травологии какая-нибудь гадость цапнула. Мы же в шестнадцатой теплице позавчера были.

— Короче, пойдем к Помфри, — решительно заявил Фабиан, надевая рубашку.

На завтраке выяснилось, что заболел не только Эдгар.

Пока Фабиан украдкой рассматривал Лили, наблюдал, как она покусывает губы, Мэри, зевая, сообщила, что ранним утром Маккинон отвела в госпиталь Доркас.

— По крайней мере, мы знаем, откуда что взялось, — пожала плечами Лили, очнувшись от своих мыслей. — Один из них заразился от другого. Чем вообще болеют колдуны, кроме простуды?

Фабиан покопался в башке и пришел к выводу, что все магические болезни сводятся к списку, который висит на первом этаже у Мунго. Отравления, укусы, неверное срабатывание заклятий. Ну, еще повреждения мозга. Недомогание Боунса не тянуло ни на одну из этих болячек.

— С кем пососешься, от того и наберешься, — пропела Мэри, и все поржали. — Слушайте, а вдруг это сифилис? — скривилась она, подтянув к себе тарелку овсянки. — А мы с ней в одной спальне живем.

— Что такое сифилис? — встрепенулся Кут. Наверное, сообразил, что Маккинон, которую он трахнул меньше недели назад, тоже живет в одной комнате с Доркас. Фабиан, как и Освальд, не смог выудить из памяти никаких сведений об этой болезни. — Это типа опасно?

— Я не уверена, что у волшебников он бывает, — негромко заметила Лили, повертев в руках десертную ложку.

— Ну, может, она с кем-то из наших потрахалась на каникулах. Или Боунс потрахался. И вообще, если Поттер ничего об этом не говорил, это не значит, что у волшебников ничего такого не бывает.

— А как связана болезнь Доркас с ее… — Фабиан постарался подобрать не слишком пошлое слово, — партнерами?

— О, глянь-ка, Прюитт засуетился, — развеселилась Мэри и ехидно подъебнула: — Что, слишком много секса с магглорожденными в последнее время?

Он сделал вывод, что этот сифилис похож на чары, о которых ему летом рассказывал Гидеон. Когда с конца течет, не стоит, а если стоит — трахаться больно. Мерзость, словом.

— Скорее на ветрянку смахивает, — возразила Лили, аккуратно съехав с щекотливой темы. — Помнишь того громилу, который к тебе подкатывал, — она повернулась к Мэри, — он ведь болел чем-то похожим. Ну, до того как умер.

— Ты говорила, он помер, чтобы со мной не встречаться, — язвительно хмыкнула та.

— Это была одна из гипотез, — улыбнувшись, ответила Лили, переглянувшись с Фабианом.

— А ведь похоже, — настороженно прищурился Освальд. — Я понял, о ком вы, я знаю их семью. Пару лет назад их курс выпустился, да? Драконья оспа у него была. У меня прадед от нее преставился. Там пятна появляются по всему телу, жар, кровь горлом, все как у Боунса.

— У Эдгара нет крови, не выдумывай. Хотя уже поздно, — закатил глаза Фабиан, — ты сломал Бенджи.

Бенджамин до трясучки боялся всякой заразы. Он мыл руки по десять раз на дню, принимал ванну утром и вечером и весьма неохотно прикасался к другим людям. Кое-как они с парнями приучили его здороваться как все нормальные люди. Интересно, с той шлюхой из Лютного он как умудрился потрахаться? Наверное, сложно вставить, совсем не трогая друг друга. Фабиан так не умел. Он любил пускать в ход руки и язык, прежде чем перейти к делу. Может, с шлюхами по-другому. Желания проверять не было.

— Драконья оспа смертельно опасна для стариков, — убежденно вставил Люпин. — В нашем возрасте она легче проходит.

— И тем не менее любителя живописных венгерских равнин с нами больше нет.

— Нельзя сбрасывать со счетов версию Лили, — напомнил Фабиан, получил от Мэри шлепок по плечу и стал серьезным: — Разные случаи бывают. Я читал, на континенте драконья оспа в прошлом веке и в этом, годов до пятидесятых, забирала волшебников сотнями. Эпидемии были постоянными. Кстати, две из них точно начались в Венгрии.

— Почему именно там? — раскрыл рот Петтигрю, забыв про яичницу.

— Единственное место разведения Венгерских хвосторог, — коротко пояснил Кут. — Драконов забирали из питомников, увозили в соседние страны, и вместе с ними оспа расползалась сначала по Румынии и Австрии, потом проникала в Болгарию и Польшу, ну и дальше — в Германию, к нам и на запад.

— Ничего себе познания в географии, — присвистнула Мэри. — А вы, оказывается, не такая темнота, какой кажетесь иногда.

— Я вообще-то был во всех этих странах, — с налетом высокомерия заявил Освальд. — Мой отец председатель Британского филиала Международной конфедерации магов. До сотни командировок в год. Когда каникулы, меня с собой берет.

— А-а, так вот почему Гораций зовет тебя к себе. Ну понятно, — без всякого выражения отозвалась та. Освальд не выглядел оскорбленным, скорее довольным. Он никогда не стеснялся говорить людям гадости в лицо, так что схожая манера Мэри не могла не прийтись ему по душе. — А я нигде дальше Лондона не была. В Шотландии вот разве что.

— Потому что давалок не выпускают из города, — грубо вмешался Блэк, втискиваясь на скамью между Люпином и Петтигрю. — Мало ли, вдруг заразишь кого-нибудь стыдной болезнью.

— Блэк, а давай ты будешь следить за языком? — Фабиан сказал это легко, но тот почуял в голосе угрозу и оскалился. — Договорились?

— Ой, прошу пардону, — начал кривляться он. — Не знал, что Устав школы теперь запрещает называть вещи своими именами. Скажи быстрее, сколько баллов наш доблестный факультет потеряет из-за меня. М-м, шестнадцать?

Фабиан оценил подъеб. Став старостой, он правда взял за правило давать или отнимать неровное количество баллов. Девицы нашли эту его находку очень милой.

— Как ты узнал, что мы говорили про сифилис? — прищурился Дирборн, прерывая перепалку.

— Я понятия не имею, про что вы говорили, — фыркнул тот, всем своим видом демонстрируя превосходство. — Хвост, передай мне бекон.

— Да, — все-таки вставила свои пять кнатов Мэри, — передай ему бекон, Хвост. Может, тогда у него хватит силенок взять элементарный мяч.

Кут угодливо заржал. Фабиан в последнее время стал замечать, что эти двое спелись. Ну, наверное, это неплохо. Главное, чтобы Мэри не передалась его сволочность.

Блэк сжал вилку, с силой вогнал зубья в столешницу и, перетянувшись через стол, сунулся к лицу Мэри, но Поттер и Люпин его удержали и вернули на место.

Она гаденько ухмыльнулась и с чувством выполненного долга принялась за еду.

Фабиан тоже взялся за овсянку, краем глаза наблюдая, как Поттер пялится на Лили. Он сам хотел бы так откровенно пожирать ее взглядом, но ему приходилось придумывать повод заговорить с ней — и посмотреть заодно. Хорошо, что предлогов находилось множество. Плохо — что Фабиана эта дурацкая необходимость начинала злить. Он поначалу думал, что достаточно будет вечеров в Выручай-комнате, но чем дальше, тем мучительнее голодал без невесомых прикосновений Лили.

Почему нельзя просто обнять ее и поцеловать, прямо сейчас, за столом, как он делал со множеством девчонок. Мэри уже обо всем знает, а Поттер… с ним они смогут разобраться по-мужски. Какого лешего Фабиан должен отходить в сторону и облегчать Поттеру задачу. Он хорошенько покопался в собственной голове на днях, пока думал о Лили ночами, и пришел к выводу, что она его об этом не просила. Хотя она испугалась, когда Дирк их застукал, и Фабиан посчитал само собой разумеющимся догнать его и попросить держать язык за зубами.

Он покосился на Крессвелла. Тот, увлеченный чтением, быстро уничтожил кашу, запил тыквенным соком и засобирался.

Хорошо все-таки, что Дирк явился тогда и прервал их. Фабиан не хотел, чтобы Лили думала, будто она для него очередная девица, согласная по-быстрому раздвинуть ноги где придется. Иногда у него крыша ехала от ее близости — как в тот вечер. Она танцевала с ним, позволила себя раздеть и поцеловала; у кого угодно крыша поехала бы.

С Дирком Фабиан легко договорился. Тот тоже не желал огласки, так что в обмен на собственное молчание взял с Фабиана аналогичное обещание — не трепаться. «Особенно Макдональд».

Он и Лили не собирался говорить. Надеялся, что у них будут другие темы для разговоров, кроме сплетен.

Когда он вернулся из библиотеки перед обедом, чтобы закинуть вещи, Лили сидела на подоконнике, забравшись на него с ногами. Ботинки стояли на полу.