61. Поттер (2/2)
Лицо и сиськи у Сьюзи Дервент были что надо, но она редко раскрывала рот, и Джеймс, честно говоря, не мог вспомнить ни одного случая, когда с ней происходило что-то необычное. Ну там, драка с другими девками или скандальный трах в гостиной. Поговаривали даже, что она целка, но Бродяга отказывался в это верить.
Моран, выпятив значок старосты на груди, будто он мог кого-то возбудить — ну разве что каких-нибудь неудачников из Хаффлпаффа, — и ее подружка Смит прошли мимо, призывно улыбаясь. Лаура Грант покраснела под взглядом Бродяги, и он присвистнул им вслед. А Джеймс хлопнул его по плечу, напоминая, зачем они вообще сюда приперлись.
— Эй, Кэти! — Моран обернулась и, окинув его оценивающим взглядом, якобы равнодушно протянула:
— Чего тебе, Блэк?
— Пустите переночевать, а? — задорно улыбнулся Джеймс, выступая вперед. — У нас в гостиной очень шумно, народ празднует победу, — небрежно пояснил он, — а я, честно говоря, устал после матча. Еще травма эта дурацкая. Я сбежал из больницы, хотя Помфри настаивала на долгосрочном лечении…
Смит хихикнула. Джеймс заинтересованно наблюдал за ее густо накрашенными ресницами. Казалось, что они вот-вот отвалятся под тяжестью этой черной штуки, которую девки наносили, чтобы стать симпатичнее.
— Поттер, ты же знаешь, что в нашей гостиной точно так же, как в вашей, парней не пускают в женские спальни, — кокетливо произнесла Анна.
— Откуда же я могу знать, — он театрально ужаснулся, и девки хором заржали. — Да нам не надо в спальни, — пожал плечами Джеймс. — Мы у камина как-нибудь…
— Ага, на коврике, — всхлипнул от смеха Бродяга и скорчил жалостливую физиономию.
— Ладно, — приняла решение Моран. — Только никому ни слова, что мы вас пустили. Если что, вы сами пролезли.
Дервент легко дала абсурдный ответ на абсурдный вопрос — наверное, за столько лет студенты Равенкло выучили все эти загадки наизусть, — и они попали внутрь.
И сам Джеймс, и Бродяга уже были здесь, и не раз. Это только деканы считают, что гостиная факультета — заповедная территория для студентов, чьи галстуки другого цвета. Джеймс допускал, что зануды типа Маккинон и правда не бывали нигде, кроме гриффиндорской общей комнаты, но они с парнями даже к слизеринцам как-то раз пробрались.
Мерзко там, кстати. Как в болоте живут. Может, именно поэтому у них вечно кривые рожи, недовольные всем на свете.
В башне Равенкло было просторно. Диваны без массивных подлокотников, кресла небольшие. Типа практичные, не развалишься особо. И как-то тихо, будто равенкловцы даже вечер субботы проводили в библиотеке, оправдывая репутацию умников.
Джеймс считал, что на самом деле умный тот, кому достаточно один раз прочесть книгу, чтобы научиться куче заклятий и даже изобрести парочку своих. А те, кто пропадает у Пинс — зубрилы и дрочилы, но никак не умники.
Они с Бродягой рухнули на диван, за шкирку вышвырнув кого-то из мелкоты, и заняв его весь. Пока Моран и Смит устраивались в соседних креслах, Дервент направилась к лестницам в женские спальни.
— Смотри, блохастый, сейчас вылетит птичка, — ехидно предупредил Джеймс.
Тот фыркнул, подмигнул Гринвуд с седьмого — той самой, что свидетельствовала на суде — и тихо пробормотал ему на ухо:
— Кстати, о птичках, Сохатый. Главные сиськи Гриффиндора, — он многозначительно замолчал, подняв брови. — Она сгорает от нетерпения быть оттраханной в два ствола. Уточняю, — мерзким тоном протянул Бродяга, когда Джеймс закатил глаза. — Речь шла о наших с тобой стволах, если ты не понял.
— Я пас, — решительно фыркнул он.
— Не ссы, Сохатый. Твой хер не так уж плохо смотрится на фоне моего. Да шучу я, мудила, — быстро исправился Сириус, получив ощутимый тычок в бок. — Бут сама предложила. Я бы взял ее на себя, но она хочет втроем. Да брось, когда втроем, это даже изменой не считается.
— Кто сказал? — искренне удивился Джеймс.
— Я, — азартно усмехнулся Сириус и наконец обратил внимание на Ринальди, которая спустилась из спален и довольно успешно делала вид, что случайно здесь оказалась. А не потому что Дервент доложила о визите Бродяги.
Сьюзен тоже вернулась и устроилась с учебником зельеварения неподалеку.
Джеймс поймал себя на мысли, что Эванс с таким же учебником он никогда не видел. Тогда как она умудряется быть лучшей? Или у нее та же история, что у него самого с трансфигурацией? Талант, чутье, все дела.
Сириус лениво хлопнул себя по бедру, приглашая Ринальди сесть. Та, помедлив для порядка, устроилась у него на коленях, и они принялись сосаться.
— Вы, получается, ввосьмером живете? — спросил Джеймс, чтобы прервать неловкое молчание. Может, у них тут не принято лизаться на людях? А как тогда? Это же Хогвартс, здесь все друг у друга на виду.
— Нет, конечно, — взмахнула слипшимися ресницами Анна. — У нашего курса две спальни. Мы с Кэти, Фрэнки и Сьюзи в одной, остальные в другой.
— Папа пришел бы в ужас, попробуй Флитвик поселить нас всех в этой конуре, которая здесь гордо зовется спальней, — капризно отозвалась Франческа, прервав поцелуй. Рука ее, впрочем, осталась в волосах Сириуса. — Он всерьез подумывал отправить меня в Шармбатон, там шикарный замок. Гораздо больше и красивее нашего. И можно договориться об отдельной спальне.
— А я люблю жить в конуре, — ввернул Сириус, и девки, приняв его слова за шутку, захихикали. Даже сама Ринальди. Знала бы она, что Бродяга официально собирается стать бродягой и ночевать где придется. Он же волшебник, даже под мостом не замерзнет.
Джеймс, считавший Хогвартс одним из самых красивых мест не только в Англии и Шотландии, но и во всем мире — хотя, честно признаться, за пределами страны он бывал только во время чемпионатов мира по квиддичу и не так много видел — громко хмыкнул, но сказать ничего не успел.
— Поттер? Какими судьбами, — Голдстейн, явившийся из коридора с такой рожей, будто купил весь свой факультет и матушку Флитвика заодно. — Что, стыдно показаться в собственной гостиной, раз упустил снитч?
Ковингтон за его спиной услужливо заржал.
— Да вот, зашел узнать, как поживает капитан сборной, которая Кубка не видела уже полдюжины лет, — парировал Джеймс, нагло ухмыляясь. С лица Голдстейна слетела маска самодовольства.
— Раз уж ты зашел, — он скорчил физиономию, как если бы припомнил что-то незначительное, но раз уж вспомнил, надо вывалить это дерьмо на окружающих. — Может, все-таки расскажешь, как Эванс любит. У меня в планах, видишь ли, оприходовать ее после вечеринки. Или на вечеринке, — задумчиво рассуждал он, специально мотая Джеймсу нервы. — Она любит, когда вас в любую минуту могут застукать?
Моран хищно наблюдала за ними; похоже, именно она была главным поставщиком сплетен для Медоуз, когда речь шла о Равенкло.
Джеймс, едва сдержавшись, чтобы не выхватить палочку и не колдануть Голдстейна чем покрепче, не спеша поднялся на ноги и подошел к нему вплотную. Они были одинакового роста, а волосы Голдстейн специально держал в беспорядочном порядке с помощью чар. И правда сраный красавчик, Бродяге фору даст при желании, Эванс знала, о чем говорит. Джеймс вспомнил, как на суде Голдстейн уверенно утверждал, что он точно виновен.
— Протянешь грабли к Эванс — останешься без них, понял? — Тот надменно фыркнул, и Джеймс, позабыв об осторожности, добавил: — Смотри, как бы Ковингтону не пришлось взять на себя еще и команду. Ну, вдобавок к целому факультету, — презрительно выдохнул он.
Тишина, мгновенно повисшая в гостиной, трепыхалась как пойманный снитч на веревочке, но взлететь не могла. Патрик, кажется, пересрался. Наверное, опасался не справиться со сборной.
— Да ты не переживай, — насмешливо прервал тяжелое молчание Голдстейн, но Джеймс, паскудно улыбаясь, видел, что он храбрится, а на самом деле ссыт отправиться следом за Колдуэллом. — Мне пары раз достаточно будет, а потом она снова твоя.
Кто-то из девок хихикнул. И Джеймс, не стерпев, полез в карман за палочкой.
— Сохатый! — Сириус, оказавшийся рядом в следующую секунду, схватил его за руки. — Не стоит, дружище. Если ты перебьешь всех, кто будет трахать их пташек? Лично я не полезу на Бульдога. На нее даже Прюитт не хочет лезть.
Томазина Рейс, одна из верных подружек Флаффи, получила прозвище Бульдог за мощную нижнюю челюсть, плечи шире, чем у Голдстейна, и неуемное стремление перегрызть глотку любому, кто обидит ее хозяйку.
— Может, Поттер избавляется от конкурентов в борьбе за благосклонность Скарлетт, — с улыбочкой подпизднул Ковингтон.
Любимое слово это у них, что ли? Бла-го-склон-ность.
— Зачем ты мне помешал? — прорычал Джеймс, когда Бродяга вытащил его в коридор.
— Зачем? А если Голдстейна кто-нибудь грохнет завтра, а? Знаешь, какую должность занимает его мамаша? А я тебе скажу. Она возглавляет Дирекцию Стирателей памяти. Надеюсь, не надо объяснять, что эта должность должна интересовать Пожирателей чуть ли не в первую очередь после поста министра?
Джеймс прекрасно знал, кем работает мадам Голдстейн. Даже лучше Бродяги знал.
— Дважды, Сохатый, не везет даже таким говнюкам, как ты. А Флаффи, если кто-то грохнет ее дружка, вряд ли будет так же любезна, чтобы снова спасти твою задницу.
Он еще от первого спасения не отмылся.
Эванс так и не поверила, что свидетельство на суде было липой.
Джеймс отпихнул от себя Сириуса и зашагал по коридору.
Кто бы мог подумать, что падение с метлы станет меньшим дерьмом на сегодня.