61. Поттер (1/2)

Джеймс прижал руку Эванс к плечу, которое назойливо ныло.

— …мне сразу станет легче.

Боль, разумеется, никуда не денется, но рядом с Эванс про нее можно будет забыть. Ее ладонь скользнула в вырез футболки и коснулась повязки.

— Вот так?

Джеймс потянулся, чтобы засосать ее и, прежде чем коснуться губ, выдохнул:

— Да.

Голова все еще кружилась — то ли от полученной при падении травмы, то ли от близости Эванс. Скорее, второе. Он привалился спиной к стене, чтобы не упасть, и стиснул ее так крепко, что чуть не оторвал от пола.

За поворотом хлопнул портрет, мимо прошмыгнула мелкота, громко болтая о прошедшем матче. На пару секунд они смолкли, наткнувшись на них с Эванс, но Джеймс не собирался прерываться, чтобы шугануть их.

Ни разу не видели, как старшекурсники сосутся, что ли? Он готов был побиться об заклад, что они с парнями в детстве не были такими тупицами.

Мелкие, кажется, свалили, Джеймс аккуратно забрался Эванс под юбку и ненавязчиво помял задницу, предвкушая, как отведет ее в спальню и будет трахать всю ночь.

— Тебе идет этот раскрас, — прервавшись, сказал он, чтобы хоть как-то перейти к делу.

Можно будет намекнуть, что он замерз как псина, и предложить Эванс согреть его.

Красная полоска на щеке была почти такого же цвета, как ее волосы, а золотистая сливалась с кожей.

— Это Шмэри меня уговорила.

— Надо будет повысить ее до места в основном составе, — ухмыльнулся Джеймс, и она прищурилась, как на солнце. — Я… плохо соображаю, когда ты рядом, — честно признался он, потому что других слов правда не нашлось.

— Сомневаюсь, что только когда я рядом, — невозмутимо поддела Эванс.

Он оценил, поржал, взял ее ладонь и подтолкнул к собственному паху.

— Этому даже есть научное объяснение, знаешь? Вся кровь приливает сюда, а на долю мозга остается чуть. — Пальцы на короткий миг сжались, и Джеймс порывисто выдохнул: — Нет, не убирай.

— Оу, Эванс, а ты знаешь, что Устав школы запрещает старостам лапать члены однокурсников в коридорах. Это сколько, получается, правил ты сейчас нарушила разом?

— Только старостам? — дерзко уточнила та, но руку все же отдернула.

Джеймс едва не зарычал, когда Бродяга вырос буквально из-под земли и прервал их. Надо будет напинать ему за это. Ну, или ворваться в спальню, когда будет жарить очередную девку. Кажется, у них с Ринальди завертелось, так что не за горами тот день, когда он притащит ее в комнату.

— Сохатый, надо валить, — Сириус хлопнул его по плечу. — Прошу пардону, Эванс, — насмешливо поклонился он и забормотал на ухо Джеймсу: — Сюда идет Минерва, и, скажу тебе по секрету, она жаждет крови. Нашей. Ну, вообще моей, конечно, но ты не сможешь убедить ее, что не участвовал…

— В чем не участвовал? — перебила Эванс.

— О, я разве не сказал? С излишне метким говнюком Обри произошла трагическая случайность; он зачем-то засунул башку в унитаз, а она у него раздулась. Не знаю, может болезнь какая, — вполне правдоподобно обеспокоился Бродяга и, закусив губу, паскудно ухмыльнулся. — Минерва, судя по всему, о ней не знает и винит нас. Короче, Сохатый, потом сиськи Эванс пощупаешь, надо валить.

Джеймс едва сдержался, чтобы не выругаться. Сириус, понятное дело, хотел как лучше — чтобы парни Макмиллана знали свое место — но как же невовремя Минерва взялась за дисциплину.

Он повернулся к Эванс, закрывая от Бродяги — мало ли, вдруг его присутствие ее смущает — и тихо проговорил:

— Я скоро. Может, дождешься меня? Могли бы побыть вместе, ну, ночью.

Джеймс думал об этом с самого четверга. Эванс тогда едва не дала ему в коридоре, но потом ей приспичило вывалить все дерьмо, касающееся Флаффи, и ничего путного не вышло.

Ночью ему снилось, как он трахает ее на глазах у мелкоты.

Она что-то пробормотала, но Джеймс не услышал, потому что Сириус бесцеремонно схватил его за рукав и поволок за собой.

— Не время для брачных игр, Сохатый, успеешь ты присунуть своей Эванс. Макгонагалл терпеть не может неспортивных поступков, ты же знаешь. Но этот мудила так ухмылялся, я не стерпел.

— Бля, Бродяга, я почти уговорил ее взять в рот.

— Минерва была бы в восторге, застань она эту милую картину. Боюсь, Эванс лишилась бы значка так надолго, что до самого выпускного. И пришлось бы нам снова терпеть милашку Марлин.

Потайными ходами они пробирались по темным коридорам — как можно дальше от гриффиндорской гостиной. Это имело смысл. Завтра Минерва остынет, и вместо двух недель влепит всего парочку отработок.

— Я что, похож на дебила? Я не собирался трахать ее в коридоре.

— Рядом с Эванс временами похож, ага, — заржал Бродяга и ловко увернулся от Икотного заклятия.

На четвертом этаже он трижды постучал по картине с изображением единорога, деревянная рама скользнула в сторону, открывая кратчайший путь до башни Равенкло.

— Соскучился по Ринальди? — съязвил Джеймс. — Как она, кстати?

— Минерва никогда не станет искать в других гостиных, — назидательно ответил Сириус.

— Как она-а? — настойчиво пропел он, повиснув на Бродяге.

— …хотя все это довольно бессмысленно. В понедельник на трансфигурации нас все равно постигнет гнев нашего дорогого декана. Но сдаваться без боя — это скучно, — тот гнул свое, игнорируя вопрос.

— Давай я угадаю. М-м, семь из десяти, а? Ну? Угадал?

Бродяга прищурился, потянул носом воздух и небрежно бросил:

— Шесть. Но я даже не успел взяться за нее. Пока она ни на что не годится, но я научу ее нормально сосать, Сохатый, вот увидишь.

— Нет, спасибо, — заржал Джеймс, — я, пожалуй, не хочу на это смотреть.

Бродяга спихнул его руку с себя, обозвал мудаком и кивнул куда-то за спину Джеймса.

— А вот и наш входной билет к равенкловцам. Лично я не собираюсь ломать голову над их идиотскими вопросами.

Джеймс обернулся.

К ним, хихикая и перешептываясь, приближались девки с их курса. Хорошо, что не все восемь сразу, иначе хихиканье затопило бы коридор по самый потолок. Завидев Джеймса и Бродягу, они совсем расхихикались и замедлили шаг.

— Глянь на них, Сохатый. Каждая готова взять в рот хоть сейчас. Они текут от квиддича.

Жаль, что среди них нет Эванс, мелькнуло в башке.

— И от члена капитана сборной, — небрежно добавил Джеймс.

— И от члена капитана сборной, — снисходительно согласился Бродяга. — Особенно милашка Дервент. Гляди, как смотрит. Не переживай, парень, — обратился он к своему херу, — не-капитанские члены тоже пользуются спросом.