43. Эванс (1/2)

Меня начинала пугать уверенность, с которой Поттер говорил о расправе.

Будто он правда вознамерился остаться первым и единственным в моей жизни.

Но ведь так не бывает.

Не бывает, что ты с первого раза угадала и запала на парня, которого будешь любить всю жизнь. Не зря взрослые люди убеждены, что в нашем возрасте мы этого не умеем.

И вряд ли магия что-то меняет.

Мои папа с мамой поженились ближе к тридцати, и я не верю, что до этого у мамы не было других мужчин. Хотя родители ничего конкретного не рассказывали, папа иногда подкалывал ее и вспоминал какого-то Джорджа, который ухаживал за ней в университете. Наверное, теперь этот Джордж ходил каждый день на работу, имел совсем другую жену, не похожую на маму, и несколько детей.

Сейчас я никого не хотела, кроме Поттера. Я просто не представляла, как можно раздеться перед кем-то еще, а уж тем более позволить себя трахнуть.

Я даже подняла голову на уроке и оглядела спины однокурсников, пока Флитвик демонстрировал три способа впихнуть невпихуемое — уложить кучу смятых вещей в крохотную сумку. Поттер как раз выпрямился и потянулся.

Я помнила, как его спина выглядит без рубашки, и остальные спины оставались просто спинами. Хотя среди них были весьма привлекательные. Объективно привлекательные, но не для меня.

Сейчас казалось, что дышать без Поттера сложнее, чем с ним.

А на деле мы повзрослеем, выпустимся, и каждый пойдет своей дорогой.

Только бы эта дорога у него была.

Я украдкой еще раз посмотрела на Поттера и с тоской подумала, что наверняка буду выть от боли, когда надоем ему, и он обратит внимание на кого-то более подходящего.

Только он об этом не узнает. Я не привыкла театрально рыдать и заламывать руки.

Шмэри как-то сказала одну правильную вещь: все, что происходит в обычном мире, остается в обычном мире. Пожалуй, это применимо и к магическому.

Один из нас забудет другого первым, потому что Хогвартс останется в прошлом. А может быть, это произойдет еще раньше.

Поттер с его талантами и родителями станет каким-нибудь важным человеком и посмеется над тем, как глупо и яростно отстаивал свое право на меня. У него таких штук пять будет.

А я сказала Макгонагалл на собеседовании по поводу выбора профессии, что хочу заниматься чем-то, связанным с зельями. Ну, от меня ожидали это услышать. На деле — я не представляла, что будет после школы.

Останься я магглой, наверное, пошла бы в профессиональный спорт. Мамина подруга утверждала, что с моей «внешностью и фактурой» я стану успешной фотомоделью. Просто моделью вряд ли — ростом не вышла. А Петунья твердила, что я могу податься в проститутки.

Шмэри вон прямо заявила, что не знает, куда пойдет, и вообще отстаньте от нее. Представляю, как позеленела Минерва.

Я не сомневалась, что Шмэри точно не пропадет — несмотря на всего четыре сданных СОВ, она знала о жизни гораздо больше всех наших однокурсников вместе взятых. Однажды в Хогсмиде она зашла в лавку и сторговалась купить новое перо за два кната вместо положенного сикля. Еще и чернильницу сперла — совершенно бесплатно.

Она-то, наверное, не думает, как же это так — ой, мамочки — лечь под кого-нибудь, кроме Прюитта. А просто берет и делает. И не переживает, что когда-нибудь им обоим надоест кувыркаться. Да вот совсем скоро и надоест — когда для того, чтобы поебаться, придется аппарировать куда-нибудь на другой конец страны.

Шмэри прямо сказала, что следующей осенью найдет другого. И это несмотря на то, что она Фабиана явно любит — как умеет, и даже ревнует — нелепо и по-детски.

Я гнала от себя мысли о том, что Шмэри наговорила мне о нем, но они все равно топтались где-то в затылке. Я даже представляла, что чуть выше шеи, под волосами есть крохотная дверь, а эти мысли решительно пошли на таран. Засов на двери грозил вот-вот сломаться.

Шмэри не могла это придумать на пустом месте, и я, кажется, поняла наконец, что она имела в виду.

Есть люди, к которым ты так привык, что не представляешь, как их может не быть рядом. Примерно как не мыслишь себя одноглазым или с оторванной рукой. Хотя всякое в жизни случается.

У меня таких двое — Шмэри и Фабиан.

Да я даже к Поттеру успела привязаться, а мы с ним всего два месяца. Ну ладно, думаю я о нем три месяца. Или четыре.

Вполне вероятно, что Шмэри с ее зацикленностью на сексе приняла подобную привязанность Феба к нам обеим за желание потрахаться. Неудивительно, что когда-то она сама на него залезла. Парни редко отказываются, особенно когда им пятнадцать.

Особенно такие парни, как Фабиан — привыкшие к вниманию и приставаниям.

Медоуз вон недавно за один вечер рассказала всему Хогвартсу, что Феб уже нашел себе пару на выпускной, и теперь девицы совсем не давали ему прохода. Они жаждали выяснить, кого же он выбрал — скорее всего, чтобы жестоко расправиться с несчастной.

Ну то есть со мной.

Не объяснять же им всем, что Феб пригласил меня, чтобы никому не было обидно. Какой с меня спрос — вся школа знает, что я сплю с Поттером, а с Фабианом только уроки в гостиной делаю. Я ни разу не звала его на вечеринки к Горацию, он никогда не звал меня в Хогсмид. Но я умею танцевать и хорошо буду смотреться в парадной мантии. Ну, накрашусь ради такого случая.

Либо я все это придумала, и Феб просто не стал заморачиваться, а я попалась ему под руку первая.

Он на протяжении пяти лет обнимал меня по утрам или в обед — смотря когда мы в первый раз за день встречались в Большом зале.

Я бегала к нему в больничное крыло почти каждый день, пока он там лежал.

У всех есть привычки, и нашу я бы даже вредной не назвала.

Вечером Феб сидел рядом со мной у окна и гипнотизировал пустоту, пытаясь выполнить практическое домашнее задание для Макгонагалл. Он заметил мой взгляд и улыбнулся:

— Кто бы мог подумать, что мелкие детали восстанавливать сложнее, чем крупные предметы.

— Ну, у тебя хорошо получается, — поддела я, щелкнув пальцами.

— Доиграешься, Эванс, — пригрозил Феб, ухмыляясь еще шире.

Я смотрела ему в глаза и пыталась увидеть то, что якобы заметила Шмэри. Но ничего такого там не было — только синие радужки и огромные зрачки. Это и к лучшему.

Ревнует старушка Шмэри и накручивает себя — вот и все.