Часть 5 (2/2)

Феликс снова смеётся, но в этот раз вместо нормального ответа на вопрос, выдаёт что-то лишь отдалённо напоминающее его. Ну, или наоборот, красноречивее и быть не может.

— Можно я тебя поцелую?

— Ты же знаешь, что дети не от поцелуев берутся и нам потом придётся заняться сексом? — Можно подумать, что Чанбин просто уточняет, ну так, на всякий случай, или же оттягивает момент, хотя на самом деле просто надеется убедиться в серьёзности сказанных Феликсом слов.

В сложившейся ситуации почему-то чувствует себя обязанным спросить. И Феликс не заставляет себя долго ждать.

— Конечно знаю.

— Тогда целуй. Но не факт, что я на этом остановлюсь.

Тяжело сказать, про поцелуй альфа говорит или про их признания, но если бы Минхо узнал о том, что происходит на его кухне (даже если Феликс проводит на ней больше времени, кухня неизменно принадлежит именно старшему), пока его нет, то он точно в лучшем случае больше не впустил бы Чанбина в квартиру, а в худшем выселил бы самого Феликса. К счастью, в это время у него другие дела. Или же одно конкретное дело.

О произошедшем в день после вечеринки они больше не говорят. Никто не говорит, вообще-то. Не желают вспоминать.

Кроме, пожалуй, Хёнджина, которого вся эта ситуация порядком достала. Хотел бы он не иметь к этому всему никакого отношения, но вот же судьба-чертовка — продолжает подкидывать ему напоминания. И он уже не выдерживает. Последнее время прямо капитально по швам трещит. Соль на рану подсыпает Сынмин, который теперь совсем игнорирует его. Хёнджин только было решил, что между ними всё становится неплохо, но вот они снова там, где начали.

Это всё так бесит. И альфа не знает, что сильнее: его внутренняя путаница из чувств или морозящийся собственного «я» Сынмин. Вероятно, всё разом. Пресловутый ком из мусора, высохшей травы и грязи, рухнувший на него в одно мгновение.

Они же давно разобрались, что нравятся друг другу. Сынмину даже немного больше (это говоря по секрету, потому что то всё ещё страшная тайна за распространение которой можно и получить чем-то тяжёлым по голове, так что её предпочитает никто не знать, а омега и не распространяется), чем Хёнджину, который готов идти на встречу, забивая на всех своих тараканов, да только всегда есть какие-то «но», останавливающие их. Их, то есть, обоих. То тараканы больно уж активные тусовки и свингер пати устраивают, не давая спокойно жить их милому хозяину квартиры Хёнджину, то у Сынмина проводка шалит, замыкая по каким-то не тем пунктикам.

Выматывает. Просто отвратительно.

Ещё и тараканы эти постоянно плодятся, а когда места в голове становится как-то маловато, то случается самое худшее, которое Хёнджин ненавидит всей душой. То состояние, которое его психотерапевт описывает как «проявление бессознательного», а Сынмин, как «напиваться до состояния, когда не в силах контролировать свой поганый язык», что в общем-то и то, и то абсолютно верно. Второе даже более красочно и правдоподобно описывает всю дерьмовость ситуации.

Он ведь именно так Феликса и упустил (это не единственная причина, но одна из). Своим неумением временами говорить словами через рот, просто вдребезги разбил доверие тогда ещё совсем юного омеги.

О, Хёнджин был таким ужасным подростком, что совершенно не удивлён, что всё случилось именно так, но от осознания собственной тупости чувства никуда не делись. Увы. Вот и живёт теперь не зная спокойствия, постоянно метаясь от одного к другому.

Окей, в таком случае совершенно ясно почему Сынмин отталкивает его (Хёнджин хотел бы принять и это, но как-то не может). Но вот почему он помогает Хёнджину справляться со своим чрезмерно агрессивным феромоном — всё ещё загадка. Очевидно такая же пыльная и страшная, как симпатия омеги хоть к кому-то являющемуся альфой. А уж тем более к Хёнджину. Даже если все поголовно шутят про них — это не значит ровным счётом ничего. Но в каждой шутке есть доля шутки, да?

Феликс вот точно дошутится со своим «сделаешь мне ребёнка?», и Хёнджин согласится. Сто раз потом пожалеет, потому что это разрушит всё, что на данный момент хотя бы минимально устаканилось, но… Феликс же сам предложил, так ведь? Хёнджина в таком случае не в чем обвинять, а все претензии Сынмина вообще бессмысленны, да?

Как же.

Все знают, что это не так. Что Хёнджин уже взрослый, что ему надо начать строить свою жизнь и перестать цепляться за прошлое, что взяться за ум это фраза специально для него придуманная. А он вот всё каким-то ни то рогами, ни то копытами упирается. Дурак дураком.

Ещё и сам себя мучает, продолжая посещать чудесные омежьи посиделки Минхо и Феликса. Теперь, правда, они собираются реже из-за загруженности всех на работе (именно эту причину омеги обоюдно выдвигают другу, хотя оба прекрасно знают, что это не совсем так). Но даже так суть этих посиделок всё та же — отдохнуть и поделиться новостями (да, Феликс и Минхо не особо много болтают даже живя в одной квартире, потому что их расписание значительно отличается). А Хёнджин он… просто. Ну, для компании. Просто слушает все самые свежие сплетни и шутки, да частенько ловит их в свой адрес.

А вообще, придерживается мнения, что не стоит все слова воспринимать всерьёз. Особенно если шутят эти двое. Они короли шуток с намёками. Правда, распознать где шутка, а где нет, иногда слишком сложное дело. Но Хёнджин старается справляться с этим нелёгким ремеслом.

Честно старается.

Но в этот раз вот снова пропустил часть диалога за своими мыслями. И очнулся только на словах Феликса:

— Да он же беспомощный маленький супруг! Ничего без меня не может.

Хотел бы Хёнджин, чтобы ему это показалось, но нет. Чёрт, они не настолько давно не виделись, чтобы что-то такое успело произойти.

— Феликс? — нервно переспрашивает альфа.

Он же друг. Просто друг. Ему должно быть всё равно. Нет, он должен быть рад за Феликса. Он вообще много чего должен (и кому), но помрёшь быстрее, чем успеешь моргнуть, если будешь пытаться всем угодить и выполнять все ожидания окружающих.

— А?

— С каких пор он «супруг»?

Спрашивает максимально спокойно. Насколько вообще может. Минхо, сидящему рядом, снова разве что попкорна не хватает. Он-то знает Хёнджина всяко дольше, чем Феликс. Знает и читает все его привычки, как раз плюнуть. Все нервные потирания пальцами и раздирание кутикулы замечает, как ни прячь. Чёрт внимательный.

— А, — Феликс прикрывает рот ладонью и смеётся. — Я не должен был этого говорить, но Чанбин сделал мне предложение. И я сказал — да!

Удивительно, но Минхо молчит. Вообще в лице не меняется. А Феликс счастливый такой сидит, что Хёнджин уже путается. Серьёзно? Это не сон? Хотите сказать, что пока альфа там метался и не мог нормально ничего решить в своей жизни, Феликс просто взял и расставил всё по местам? Так запросто?

Хёнджин не хочет верить, но лица друзей говорят о том, что всё правда. Он удивлённо смотрит на них, в надежде получить опровержение сказанного, но этого не происходит.

— Ты знал, да? — Цокает Хёнджин, а Минхо усмехается.

Ну, да. А как он вообще мог не знать? Нет ни единого шанса, что Феликс ему не проболтался (на самом деле всё не так, но вот об этом Хёнджину знать точно не обязательно). Альфа ощущает себя в каком-то бункере без доступа в интернет. В информационном вакууме.

— Феликс, какое предложение? Вы знакомы… сколько? Около трёх месяцев?

Он булькает. Прекрасно знает, что всё, утонул уже, но агрессивно пытается выжить. Пытается.

— Это вообще не важно! — Феликс отмахивается только, заставляя Хёнджина нервничать ещё сильнее. Так это всё же шутка? Или нет? Тогда почему он уходит от ответа? Как же он запутался. — Спроси лучше, как дела у Лино!

Хёнджин в шаге от того, чтобы начать выть. Отлично, давайте, скажите ещё, что этот холодный мудак тоже наконец-то кого-то себе нашёл, и только Хёнджин со своими тараканами в голове остался один, как лох позорный. Давайте, добейте его.

— А чего это ты стрелки переводишь? — Минхо отрывается от своего «кино» в виде пререканий друзей и пожимает плечами. Так легко это говорит, будто они тут не свадьбу Феликса обсуждали.

Альфа даже выдыхает.

— Потому что! Лино! Расскажи ему!

Рано выдыхает.

Феликс нисколько не менее настойчивый, чем Хёнджин, но ему недостаёт аргументов, чтобы достать Минхо. Пустыми догадками этого человека точно не проймёшь. Минхо всегда многим раньше понимает, что пахнет жареным, и красиво сбегает от ответа, пока никто не заметил.

— Так когда вы собрались играть свадьбу? До того как ребёнок родится? Ужасно, главное сделайте это пока живот не стало видно. И вообще, ты обещал, что я подержу тебя за руку, помнишь?

Говорить о своих отношениях Минхо ещё не готов (никогда не готов, что уж говорить о сейчас). Он даже не уверен, что это можно назвать отношениями. Они не то чтобы вместе. И близко не как Феликс и Чанбин, которые неожиданно хорошо сошлись. Просто Джисон его. Они не встречаются — нет.

Или это только он так думает.

Главное, что больше никто ни то что не думает, но и не догадывается. Строящий теории из пустого места (из своих желаний) Феликс не в счёт.

— Мы решили немного повременить, раз уж у нас всё серьёзно, — смущённо признаётся Феликс, как всегда легко ведясь на смену темы, а Минхо вновь усмехается. Теперь исключительно из-за того, что Хёнджину пора вызывать эвакуатор для его челюсти. Ну, чтобы её подобрали.

— Так ты серьёзно…

Хёнджину помимо эвакуатора нужна ещё и скорая, потому что весь оставшийся вечер он проводит в каком-то режиме автопилота, пока его домашние животные в голове живут лучшую жизнь, плодясь, как кролики.

И даже видя состояние друга, Феликс так и не говорит, что всё это шутка. Во всяком случае пока что.

Пока что не говорит или пока что шутка.