Часть 5 (1/2)

Должно пройти достаточно времени, чтобы всё улеглось в их головах. Вместе с тем, что Минхо сжирает работа, а Джисона пилит учёба — видятся они нечасто, так что этот срок размером в «достаточно» растягивается, как жевательная резинка. Хотя, не сказать, что между ними всё так и не движется никуда. Очень даже движется (возможно, правда, вместе с тектоническими плитами, потому что это стоит вселенских усилий, а некоторые вещи вообще так и остаются неизменными).

— Да черта с два ты что-то сделаешь, пока тебя ишак под жопу не пнёт! — Агрессивно бросает Минхо сотовому, привлекая внимание своих коллег.

Он сейчас много времени проводит на работе: вот вам и минусы работы менеджером. Хотя, казалось бы, да? А на деле самая незаменимая рабочая единица, когда дел становится слишком много, чтобы можно было их решить быстро. Не как обычно, когда приходится умиротворённо растягивать работу на дни, а то и недели, чтобы было чем заняться день ото дня.

И вот сейчас (как всегда невовремя) работы у Минхо становится выше крыши, так что у них вошло в привычку в обед разговаривать по телефону. Но коллеги омеги продолжают удивляться этому, словно Минхо вообще никогда и ни с кем не разговаривал не по работе (отчасти так и есть, потому что он лишь переписывался — это другое). Каждый раз, каждый чёртов звонок, как первый. Минхо даже глаза уже перестал закатывать, потому что за эти несколько недель задолбался отвлекаться на реакцию коллег.

— А ишак, выходит, ты? — раздаётся из телефона. Слишком громко. Настолько, что Минхо раздражённо убавляет звук. Половина отдела и так слышит что говорит Минхо, слышать слова Джисона им совершенно не обязательно.

А Джисон смеётся над ним. Продолжает подкалывать изо дня в день, видимо, испытывая Минхо. Сейчас вот тоже, поедая при этом в университетской столовке принесенные с собой снеки.

Собственно, именно это и не устраивает Минхо.

— …замолчи. — цокает Минхо, откидываясь на спинку стула.

С Джисоном иногда невозможно разговаривать. Временами он ведёт себя как пятилетний ребёнок, отказываясь слушать любые аргументы. И это при том, что он старше Феликса (как они выяснили) на один чёртов день! О, Минхо, правда, был уверен, что эта квокка должна быть младше, но нет. От этого должно было стать легче, но что-то как-то не стало. Никакого спокойствия в этой жизни.

— Когда ты сказал, что взял с собой обед, я надеялся, что это нормальный обед. Мы же говорили об этом.

Минхо всегда нравилось заботиться о ком-то, вообще-то. Хотя сравнивать Джисона с кошками довольно глупо, но вот Феликс всегда сразу принимал заботу, слушался его и был искренне рад такому отношению к себе. Не то что… этот. Это даже нормальная забота здорового человека — не курильщика, — но Джисон видимо просто не в состоянии следовать простым советам (может быть, стоит ему намекнуть, что это не советы, а указания, но это не точно).

— Да ладно тебе! Ты без драмы, как суп без лапши.

О, да. А вот в странных сравнениях эти двое точно два сапога пара (не только в этом, но опустим этот момент): что ни день, то очередная фраза для твиттера или цитатника «самые тупые диалоги ever». В этом вопросе у них какая-то великолепная по всем параметрам игра, в которую лучше никому не лезть. А ещё лучше — не уточнять, что именно другой имел в виду под той или иной фразой. Не всегда получается, правда. И вот в такие моменты обычно случается то же, что и сейчас.

Душевное равновесие Минхо рушится окончательно и бесповоротно.

— Это как? — раздражённо спрашивает он.

Это вообще никак не относится к тому, о чём они говорили. И, о боги, лучше бы Джисон ел этот треклятый суп, а не травил про него байки. С лапшой или без — вообще без разницы. Главное не очередные снеки. Но, очевидно, не в этой жизни.

— Вроде вкусно, но не то. — Говорит Джисон, и Минхо буквально слышит хруст жареной картошки (или чего бы там ни было), которую альфа жуёт.

Ну тут уже без вариантов.

— Ты только что сказал, что я не то?

Минхо не обратил бы на это внимание (что вообще не точно), но сейчас это отличный повод, чтобы ещё больше наехать на Джисона.

— Вот! Я же сказал!

Невозможный.

— Отвали. Мне нужно работать. — Минхо сбрасывает даже быстрее, чем Джисон успевает что-то сказать в ответ.

А вдогонку ещё и отправляет смс. Тоже до того, как альфа успевает написать первым:

Lee Know</p>

Надеюсь, ты сдохнешь от гастрита или от язвы.</p>

Han

Только если под язвой ты имеешь в виду себя

Как же раздражает.

***</p>

— Ты точно не хочешь сказать что случилось? Ты выглядел хреново.

Феликс отрывается от своего мороженого и смотрит на Чанбина. Сначала не совсем понимает о чём тот говорит, но осознание быстро добирается до его слегка подмороженной десертом головы. В тот день (после их чудесной вечеринки) Чанбин решил, что ему жизненно необходимо позвонить Феликсу через FaceTime, чтобы проверить его состояние. Волновался, что ли? Как выяснилось — не зря, вот только плохо ему было совсем не от выпитого прошлой ночью алкоголя или около того. Но рассказать в чём именно была проблема, Феликс так и не смог. Ну, или намеренно не стал. В конце концов, это не только его секрет, а сама причина ссоры так вообще даже его не должна касаться, если по-честному.

Сейчас его мнение по-прежнему не изменилось.

— Это не то, что должно беспокоить тебя. Мои личные загоны, тёмное прошлое и всё такое.

Феликс старается отшутиться, но Чанбин сегодня какой-то слишком серьёзный и не отступает от своего.

— Но я хочу знать о тебе всё.

Хорошо, что Феликс теперь — это не Феликс пару лет назад. Тот бы точно от такого напора просто сбежал, не давая и шанса собеседнику. Оправдаться там или поумерить пыл. Теперь всё многим проще. Почти всегда.

— Потому что у нас будет общий ребенок? — уточняет Феликс, улыбаясь.

Если так подумать, он ведь тоже хочет знать всё о человеке, с которым собирается зачать ребёнка. Даже если в будущем этот человек перестанет что–либо значить для него. Это же нормально?

— Да. А ещё потому что ты мне нравишься и я хочу позаботиться о тебе.

К такому Феликс был готов меньше всего. Он много шутил о них, и Чанбин был хорошим человеком, но, по-правде говоря, омега никогда не рассматривал его, как кого-то, с кем ему нужны отношения (ему они вообще были не нужны, но это мелочи).

Омега по-настоящему подвисает, настолько, что мороженное с ложки падает обратно в креманку. Всё вдруг становится сложно. Не то чтобы он хотел отказывать Чанбину, но…

— Нет, Бинни, ты…

— Нет?

Феликс влип. По уши. Нет ни единого шанса, что он может сказать этому человеку «нет».

— То есть да, но это как-то слишком неожиданно…

— Неожиданно — это незнакомцу предлагать сделать тебе ребенка. А это так. Фигня на постном масле.

Вот поэтому и не может. Чанбин всегда такой позитивный, всегда поддерживает его и волнуется, если омега долго не отвечает. Он именно тот, кто нужен иногда нестабильному эмоционально Феликсу. И тот факт, что Феликс это понимает — не делает ситуацию проще.

Но сейчас он смеётся и кивает. Отпускает момент, решая «будь что будет».

— Ты мне тоже нравишься, — признаётся Феликс.

Это даже не ложь. Феликс и ложь — это вообще какие-то параллельные понятия, которые ни при каких условиях не пересекутся. Потому что Феликс не умеет врать. Его чудесное лицо сразу выдаёт все его эмоции, окрашивая щёки в алый.

— Вау, это первое признание в чувствах сделанное после того, как я уже сходил с омегой к его гинекологу, и меня одобрили.

— С чего ты взял, что тебя одобрили?

— Что?! Хочешь сказать нет? Да кому ты врешь!