Глава 5 (1/2)
Утро Сяо Синчэня начинается с унизительной в своей неотвратимости процедуры взвешивания. Он пытался жалко проблеять что-то наподобие «А может я вам сам примерно скажу?», на что санитар, которого по виду от серийного убийцы отличал только халат, рыкнул, что это обязательная процедура, и Сяо Синчэнь предпочел заткнуться. Свою жизнь не жалко, а санитара за убийство посадят. Нехорошо.
И вот Сяо Синчэнь стоит посреди коридора в пижаме и тапочках в качестве звена относительно длиной очереди в кабинет и чувствует себя крайне неуютно. Вообще, взвешивают абсолютно всех пациентов в первый рабочий день каждого месяца, дабы удостовериться, что дозы препаратов подобраны верно, а пациенты не умирают от голода или не подъедают порции своих соседей. Из графика выбиваются только новички, вроде Сяо Синчэня, и анорексики, за которыми в этом плане следят куда более тщательно, и которые, соответственно, составляют сейчас бóльшую часть очереди и трясутся как простыни на ветру, увеличивая частоту колебаний по мере приближения к кабинету.
Сам процесс взвешивания Сяо Синчэня не напрягает. Напрягает необходимость перед этим раздеться на глазах у медбрата или, того хуже, медсестры, и снова отводить глаза и безуспешно прятать многочисленные шрамы. Самые глубокие, продольные на предплечьях, проходят поверх более тонких поперечных, короткие белые шрамы расползаются по бедрам, парочка есть даже на ребрах.
Шрамы на своем теле Сяо Синчэнь терпеть не может, но наносил их с завидной регулярностью: сначала — чтобы доказать самому себе, что если он незаметен, это не значит, что его нет. Позже — чтобы почувствовать хоть что-то, когда эмоции постепенно угасали и растворялись, оставляя после себя лишь тянущую пустоту. В последнее время — в качестве репетиции финального аккорда, чтобы убедиться в своем намерении навсегда покинуть этот мир.
Поэтому сейчас он стоит, морально готовясь к публичным унижениям, и от выхода в ближайшее окно его останавливают только решетки. Все предусмотрели, ироды.
Процесс в любом случае странный - толпа полуголых мужиков нервно мнется перед кабинетом, потом они по очереди заходят или затаскиваются внутрь, и выходят уже «клейменные» набором цифр, что у анорексиков вызывает панику, а у Сяо Синчэня - смех. Он чувствует себя товаром на рынке, а табличку «Процедурная» на кабинете очень хочется заменить на «Психи на развес, недорого».
Смешно ему только до тех пор, пока не настает его очередь. Оказывается, за взвешивание сегодня отвечает А-Цин, и показаться в своем неприглядном виде на глазах у кого-то условно знакомого кажется Сяо Синчэню еще хуже, чем осуждающие взгляды любого, кто не знает его ситуации. О такой подставе можно было бы догадаться: медицинские работники часто работают сутками, но данный факт напрочь вылетел у Сяо Синчэня из головы.
А-Цин приветственно улыбается:
— Сяо Синчэнь, привет! Раздевайся пока до белья, сейчас найду твою карту.
И отворачивается, начиная перебирать бумаги на столе, а Сяо Синчэнь остается стоять столбом, потому что ему проще еще раз вскрыть вены, чем снять с себя пижамную рубашку.
— Здравствуйте… — выдавливает он, но не двигается с места.
— Ой, лучше на «ты». Мне только двадцать один, я после колледжа первый год работаю. А когда ты «выкаешь», я себя старой бабкой ощущаю.
Карта находится преступно быстро, и сияющая А-Цин поворачивается обратно. Сяо Синчэню кажется, что человек не должен быть таким жизнерадостным после суток работы, сам он, по крайней мере, точно не был бы. У него вообще с счастьем в последние пару лет туго, а еще и работать сутками… Зато так можно умереть от переутомления, хоть какие-то плюсы.
Улыбка А-Цин медленно сползает с лица, когда она замечает побледневшего и все еще одетого парня:
— Что-то не так? Будет звучать клишированно, но у врача нет пола и все такое…
— Не в этом дело, — тихо отвечает Сяо Синчэнь и неосознанно обхватывает правой рукой левое предплечье.
На нем шрам самый уродливый, порез был глубокий и рваный: от боли ровно резать не получалось. На вторую руку столько сил не хватило, и там рана была не настолько глубокая, но и правое предплечье выглядит отвратительно. Сяо Синчэнь нервно кусает губу, не замечая, как во рту появляется привкус крови.
А-Цин хмурится и складывает руки на груди:
— Ты же в курсе, что студенты-медики посещают морг? Я видела труп утопленника, который неделю провалялся на дне реки. Не думаю, что ты сможешь меня чем-то шокировать.
Сравнение не особо утешает, но тот факт, что А-Цин навряд ли скривится в отвращении, немного успокаивает. Сяо Синчэнь вздыхает и стягивает сначала штаны, потом - кофту, стараясь прятать предплечья до последнего. Он чуть ли не с разбега запрыгивает на весы, чтобы закончить этот акт инквизиции как можно быстрее, и скашивает глаза на А-Цин. Та демонстративно смотрит на цифры, а не на него, и он немного расслабляется.
— Одевайся, — бросает она, записывая результат в карту.
Сяо Синчэнь с радостью исполняет распоряжение, действуя в обратном порядке: сначала — кофта, потом — штаны. А-Цин в это время хмурится, постукивая карандашом по зубам, и Сяо Синчэнь снова вспоминает, что его можно в кого-то воткнуть. За А-Цин становится немного страшно.
— А тебе точно… безопасно? Ну, находиться с пациентами наедине.
А-Цин смотрит на него с подозрением:
— А ты что-то задумал?
— Нет, что ты, — Сяо Синчэнь ошеломленно распахивает глаза и выставляет перед собой руки. — Просто знаешь, ты миниатюрная девушка, а пациенты мужчины, да еще и с расстройствами…
— Когда с агрессивными надо работать, здесь еще пара ребят покрупней из санитаров дежурит, — она фыркает и продолжает что-то писать в его карте. — А так они тоже недалеко, в соседнем кабинете, надо будет — дозовусь.
Лучше, чем ничего, конечно, но все равно звучит не особо надежно. Тот же карандаш в глаз воткнуть - секундное дело, тут что кричи, что не кричи (что ж его так на этом карандаше заклинило, надо, наверное, Сун Ланю об этом рассказать). Заметив его скептический взгляд, А-Цин возмущенно поджимает губы:
— Я, между прочим, тоже не беспомощная, уж посильнее тебя буду, конфетка! — обращение она тянет насмешливо, интонацией в этот момент безумно напоминая одного их общего знакомого. — Да мы как-то с Сюэ Яном…
Она резко захлопывает рот, и Сяо Синчэнь может поклясться, что слышит, как клацают зубы. Знаете, как говорят о крайне интересной информации? «Пять лет жизни отдал бы, чтоб узнать». В случае Сяо Синчэня все работает немного наоборот: жить он не хочет, но готов протянуть на этой бренной земле если не пять лет, то пару месяцев точно, только чтобы узнать, что связывает этих двоих.
Они как-то с Сюэ Яном… что? Дрались? Не в обиду А-Цин, но у нее было бы не так много шансов выжить, чтобы Сяо Синчэнь и вправду рассматривал такую возможность. Вместе растаскивали пациентов? Сюэ Ян скорее бы насладился зрелищем или и вовсе присоединился к веселью, чем стал кого-то разнимать. Варианты совместного времяпрепровождения пациента и медсестры, которые бы подтвердили ее силу и выносливость, у Сяо Синчэня на этом заканчиваются, а дальше его фантазия могла бы уйти в очень интересные дебри их взаимодействия вне этих ролей, но А-Цин перебивает его деликатным покашливанием:
— Там, вообще-то, очередь, — напоминает она, явно желая от него избавиться.
Он от себя избавиться хочет тоже, поэтому не возражает и молча выходит из кабинета. В коридоре пустынно и тихо, как в склепе: время едва перевалило за семь утра, поэтому пациенты, не подверженные пыткам в процедурной, еще спят. Сяо Синчэнь бредет в сторону своей палаты, уткнувшись взглядом в пол и погрузившись в свои мысли. Раздевание, разговор с А-Цин, ее скрытность - все это очень утомительно, особенно в семь утра, особенно когда ты устал даже жить. Хочется уткнуться носом в подушку, а дальше по ситуации: повезет - задохнуться, не повезет - хотя бы просто заснуть.
Он уже подходит к последнему повороту в коридоре, предвкушая мягкость постели и по крайней мере временное отключение от реальности, когда кто-то весьма грубо хватает его за руку и дергает к стене совсем рядом с поворотом. Сяо Синчэнь вскрикивает от испуга и немного от боли - шрамы на предплечьях совсем свежие и все еще болят, если надавить, но Сюэ Ян зажимает ему рот рукой и шикает, прижав указательный палец к губам. В его глазах маниакальный блеск, волосы слегка растрепанны, а губы сами собой разъезжаются в безумную улыбку. В эту картину не вписываются только стены больницы - темная подворотня подошла бы куда лучше. Сяо Синчэнь уже мысленно прощается с бабушкой, потому что больше не с кем, но тут Сюэ Ян отпускает его, шепча:
— Ты только не кричи.
А сам аккуратно заглядывает за угол. Сяо Синчэнь чувствует разочарование и сразу же начинает скучать то ли по ощущению дышащей в затылок смерти, то ли по чужим рукам, прижимающим его к стене. От последней мысли он вздрагивает и отвешивает себе воображаемую пощечину. Хотелось бы не воображаемую, но он и так находится в психиатрической лечебнице, свое незавидное положение лучше не усугублять.
— Что ты… — слово «делаешь» Сяо Синчэнь произнести не успевает, потому что Сюэ Ян снова на него шикает, обернувшись и смотря уже немного зло.
Его терпение лучше не испытывать, поэтому Сяо Синчэнь просто подходит ближе и тоже аккуратно выглядывает за угол. По коридору идет санитар, по очереди заходя в каждую палату, чтобы разбудить пациентов: приближается время завтрака. Вот он заходит в палату Сяо Синчэня, пара минут, - выходит, а из палаты слышится радостное «С добрым утром!» Цао Мина. Санитар подходит к палате Сюэ Яна, на несколько секунд складывает руки в молитвенном жесте, одними губами зачитывая сутры, и толкает дверь. Слышится грохот, маты и среди них шипящее:
— СЮЭ ЯН, ПАСКУДА!
Санитар, вопреки ожиданиям Сяо Синчэня, захлопывает дверь изнутри, а Сюэ Ян, хватает Сяо Синчэня за руку, в этот раз — за ладонь, и утягивает в противоположном направлении, с истерическим хохотом убегая по коридорам. Они делают несколько поворотов и забегают в туалет, точнее, забегает Сюэ Ян, волоча за собой балласт в виде Сяо Синчэня. В туалете прятаться не слишком разумно: это первое место, где их будут искать, а двери тут не запираются из соображений безопасности. Но больше бежать и правда некуда: все помещения, кроме палат и санузлов, закрыты на ключ и отпираются при необходимости медперсоналом. Пока Сяо Синчэнь пытается отдышаться — все таки это его первая пробежка за 22 года, — Сюэ Ян запрокидывает голову в новом приступе хохота.
— И что это было? — озадаченно спрашивает Сяо Синчэнь, хотя не уверен в том, что хочет знать ответ.
— Месть, — чуть успокоившись, со знанием дела отвечает Сюэ Ян.
Сяо Синчэнь смотрит обеспокоено, и тот решает пояснить: