Глава 4 (2/2)

— К следующему сеансу попробуй написать список людей, жизнь которых тоже станет хуже, если ты поступишь, как твой отец. Только подумай тщательно, учитывай всех, даже если, по твоему мнению, негативные изменения в их жизнях будут незначительны.

Сяо Синчэнь механически кивает, и Сун Лань протягивает ему чистый блокнот и тупой карандаш, предупреждая на в всякий случай:

— Не выноси это, пожалуйста, из палаты, не всем пациентам можно пользоваться карандашами. По той же причине, что и палочками для еды. Можешь также использовать этот блокнот для рисования, если тебе это нравится.

Сяо Синчэнь снова кивает: речевой аппарат попросил отпуск, потому что вся немногочисленная энергия мозга была направлена на переваривание новой информации.

Он не помнит, как доходит до палаты, и осознает себя уже сидящим на кровати с раскрытым блокнотом в руках. Первая страница озаглавлена: «Люди, чья жизнь станет хуже, если я умру», а ниже написано всего одно слово: «бабушка». Идей больше нет, да и по поводу бабушки тоже есть вопросы, ведь человек с психическими нарушениями навряд ли доставляет ей только позитивные эмоции. Но все же он хороший внук: он лет с десяти сам ходил за покупками, часто помогал ей с готовкой, а недавно даже починил крышу ее дома в деревне, куда они переехали после того инцидента с пересадкой почки. Поэтому, пусть остается в списке.

Он уже начинает перебирать в уме всех своих знакомых из университета, которые, на самом деле, навряд ли заметили, что он больше не ходит на пары, когда слышит грохот. Сяо Синчэнь поднимает глаза, но все в палате кажутся к этому грохоту непричастными. Ван Чуньхуа испуганно озирается, сидя на своей кровати поджав ноги, он, видимо, читал книгу, за которой теперь, как за веером, прячет лицо. Цао Мин непонимающе смотрит на дверь в коридор, перед ним разложены краски, а на листе бумаги нарисовано безоблачное, наполненное солнцем небо. Юй Цзы в палате вообще нет, к нему, насколько Сяо Синчэнь запомнил, пришли посетители. Посему получается, что грохотало снаружи, и у Сяо Синчэня нет ни сил, ни желания проверять, что случилось, но кому-то может быть нужна помощь, поэтому он все равно поднимается с кровати и идет в коридор.

В коридоре все спокойно, только из некоторых палат выглядывают озадаченные пациенты. Из комнаты для персонала выходит санитар с зажатым в зубах «Сникерсом», мычит что-то про то, чтобы все вернулись в палаты, и уходит обратно, явно не слишком заинтересованный происходящим. Пациенты потихоньку возвращаются к себе, а Сяо Синчэнь замирает в коридоре, прислушиваясь, и слышит рычащее «С-сука» из палаты напротив, а сразу после - глухой удар, не такой громкий, как в первый раз, но не менее яростный. Сяо Синчэнь вспоминает, что в палате напротив живет Сюэ Ян, и покрывается холодным потом. Звуки не похожи на удары по живому телу, да и болезненных криков не слышно, но мало ли. К тому же, у Сюэ Яна в любом случае что-то случилось, если он швыряет вещи в стены.

Сяо Синчэнь подходит ближе к палате напротив, намереваясь заглянуть в окошко на двери. Цао Мин сзади сдавленно шипит:

— Ты совсем рехнулся? Даже если ты хочешь покончить с собой, есть сотня куда менее болезненных способов!

Вообще он прав, под горячую руку попадать не особо хочется, но если выбирать между собственной безопасностью и возможностью кому-то помочь, Сяо Синчэнь себя не выберет никогда. Он не настолько значимая фигура.

Сяо Синчэнь подбирается ближе к палате напротив и встает сбоку от двери, заглядывая через стекло. Палата точно такая же, как и у Сяо Синчэня, но отчего-то выглядит необжитой и брошенной. Такое же впечатление создают давно оставленные хозяевами дома: нет уюта, нет живости, зато есть перманентное ощущение потери и одиночества. Чистота и свет не помогают сгладить этот эффект, из-за них комната только больше напоминает стоп-кадр из фильма ужасов, еще немного, и начнет мерещиться маленькая девочка на потолке. Тяжелая тумбочка лежит на боку, она, видимо, и стала причиной первого грохота. Больше вещей нет, вот совсем. Сяо Синчэнь поверил бы, что здесь никто не живет, если бы не знал наверняка обратного.

Когда он наконец замечает Сюэ Яна, волосы на затылке начинают шевелиться. Не потому, что тот творит что-то страшное. Он просто сидит на полу, подтянув колени к груди и руками держась за голову, и изредка яростно ударяет одной рукой по стене. Его голова опущена, так что лица не видно, но Сяо Синчэнь уверен, что на нем написано страдание. Сам он тоже иногда сидел так, еще дома, сжавшись в комок и глотая слезы, но он никогда бы не смог представить в этой позе наглого и смешливого Сюэ Яна. Только сейчас он вдруг вспоминает, что Сюэ Ян, вообще-то, тоже болен, и ему становится страшно. Не за себя, а за хитрую улыбку и громкий смех этого человека. Ему кажется, что если они исчезнут, то заберут с собой всю радость этого мира, и вселенная просто схлопнется в одну маленькую, но очень унылую точку.

Сяо Синчэнь пару раз стучит, без слов спрашивая разрешения войти, на что Сюэ Ян, не поднимая головы, рявкает:

— Пошли вон!

Послушный мальчик внутри Сяо Синчэня требует подчиниться, но в этот раз он проигрывает, потому что Сяо Синчэнь твердо намерен вернуть Сюэ Яну его улыбку.

— Это я, Сяо Синчэнь. У тебя все хорошо? Могу я войти?

Сюэ Ян не отвечает, но это определенно лучше, чем «пошел вон», поэтому Сяо Синчэнь, решительно выдохнув, толкает дверь и сразу же закрывает ее за собой. Сюэ Ян на него не реагирует, поэтому он аккуратно подходит ближе и, не видя сопротивления, садится на пол рядом с ним, но не пытается заглянуть в лицо, а тем более дотронуться. Он бывал в таком состоянии, он знает, что иногда не хочется чужих прикосновений.

— Если я как-то могу помочь, скажи, пожалуйста. Я беспокоюсь за тебя.

Сюэ Ян молчит, но внутри у него разгорается огонь неприятия. Беспокоится? За него? Да на него всем плевать было еще с момента рождения, а этот лицемер вообще ничего о нем не знает. Какое ему может быть дело? Да и вообще, это не за него тут нужно беспокоиться, не он тут ходит с постной рожей и пытается понять, как вскрыться ложкой. Но Сяо Синчэнь, сволочь, сидит рядом, и голос у него такой мягкий, что даже не фальшиво звучит. Никто еще не сидел с ним рядом в такие моменты. Конечно, он же псих, а вокруг - одно ссыкло. И только Сяо Синчэнь то ли бесстрашный, то ли тупой. Мозг подбрасывает еще один вариант: Сяо Синчэнь может быть и вправду заботливым. Сюэ Ян мозг игнорирует, потому что тот у него давно воспален и работает неправильно, а значит при принятии решений его мнение можно не учитывать.

Минут десять они сидят в тишине. Сяо Синчэнь - потому что позволяет побыть наедине со своими мыслями, но хочет утешить своим присутствием. Сюэ Ян - потому что бошка болит нещадно, а еще тянет блевать, и если он откроет сейчас рот, то не факт, что весь дрянной обед не окажется на полу.

Все-таки сильнодействующие препараты не зря вводят аккуратно, постепенно повышая дозу, и принимают регулярно. Потому что если время от времени хавать по несколько таблеток, а в остальное время не принимать ничего, будет вот так вот вштыривать, и вместо успокоения эффект будет диаметрально противоположный. Сюэ Яну, например, хочется убивать. Ведь что за херня, ему больно, а остальным - нет. Но с Сяо Синчэнем он еще недостаточно наигрался. Так, по крайней мере, он себе объясняет тот факт, что этот сгусток печали сидит сейчас в своем дебильном свитере целый и невредимый. А раз уж он все равно уходить не собирается, то можно и поболтать. Обед, вроде, принял в желудке более-менее устойчивое положение, и покидать бренное тело больше не планирует.

- Все нормально, конфетка, - голос хрипит, и Сюэ Ян морщится. - Просто немного голова болит и мутит.

Почему он сказал правду, Сюэ Ян не знает, но навряд ли эта фиалка воспользуется его слабостью, чтобы проломить ему череп. А другие воспользовались бы, да, он вырос не в самом благополучном месте.

— У меня всегда холодные руки, — вдруг говорит Сяо Синчэнь. — С сосудами что-то. Могу положить на лоб, станет немного легче.

И протягивает ручонки свои, доверчивый такой. Сюэ Ян же ему может все пальцы по очереди переломать, они так забавно хрустеть будут. Но Сяо Синчэнь смотрит оленьими глазами, так помочь жаждет, что отказаться - как конфету у ребенка отобрать. Конфеты - это святое, поэтому Сюэ Ян берет его руки, правда холодные, и кладет себе на лоб. Боль в самом деле немного стихает, от рук или от чужой заботы - не понятно.

— Руки у тебя холодные не из-за сосудов, а потому что не жрешь нихрена. Тощий, как палка, — фыркает Сюэ Ян.

Он откидывается головой на стену и прикрывает глаза, наслаждаясь прохладой, а Сяо Синчэнь улыбается уголками губ. Он уверен, что Сюэ Ян никого так близко не подпускал, а ему даже коснуться можно. Приятно. А тощий? Он скашивает глаза на фигуру Сюэ Яна. Да, пожалуй, тот покрепче будет. Больничная форма с короткими рукавами не скрывает мышц на руках, да и в плечах тот пошире, пусть и ростом чуть ниже. Может, на ужин попробовать побольше съесть?

— Спасибо, — вдруг тихо говорит Сюэ Ян; так тихо, что почти не слышно. — Если б не ты, я б сейчас от боли загнулся.

Сяо Синчэнь молчит, потому что подозревает, что Сюэ Ян позже сделает вид, что не говорил такого, но в душе разливается тепло. Он уже знает, чье имя в свой блокнот запишет следующим.