Часть 38. Конец Дамблдора... или нет? (1/2)
Минерва оглядела зал, наблюдая за реакцией каждого в нем находящегося. Только она, Северус и Поппи не были удивлены присутствием авроров, хотя и была немного напугана их количеством. Она насчитала по меньшей мере семнадцать высокоранговых авроров, невыразимцев и, если она не ошибалась, даже боевых магов. Когда те подошли к учительскому столу, Минерва заметила знаки различия на мантиях, и ее подозрения подтвердились. Вставая, она поприветствовала «гостей», поскольку в отсутствие Дамблдора исполняла обязанности директрисы.
— Где Альбус Дамблдор? — взволнованно спросил Корнелиус. За все время, что он был в замке, директора нигде не было видно.
— Может быть, нам лучше подняться ко мне в кабинет? Не дадите ли вы мне минутку, чтобы обратиться к студентам?
— Хорошо, — сказал Корнелиус. Единственная причина, по которой он не подозревал женщину в том, что она помогла Дамблдору сбежать, заключалась в том, что ведьма сама предоставила доказательства против старика. Невыразимцы подозревали Дамблдора в течение многих лет, но не нашли ничего. Сейчас им выпал золотой билет, и будь они прокляты, если не начнут действовать до того, как что-то пойдет не так. Министр знал, что у Альбуса были связи во всех кругах магического мира.
— Студенты, из-за непредвиденных обстоятельств занятия сегодня будут отменены. И, поскольку в замке будут посторонние люди, я хочу, чтобы вы все представляли Хогвартс с достоинством и гордостью, — сказала Минерва, переводя взгляд с одного ученика на другого, в основном ее глаза обращались к тем, кто может доставить ей неприятности. — Любой, кого поймают за нарушением правил, будет наказан не только отработкой после уроков, но и потерей двухсот очков для факультета.
Студенты разинули рты, как один, и даже на секунду не подумали, что она шутит. Минерва Макгонагалл много лет поддерживала свою репутацию и внушала студентам уважение. Она была сурова, но не предвзята, никогда не говорила того, чего не имела в виду, и абсолютно не терпела предрассудков. Однажды у нее была ситуация, которая, как она тогда думала, являлась безобидной, но, увидев после, что случилось с Северусом, ведьма поняла насколько ошибалась. Один из ее студентов чуть не убил другого ученика, мальчика, который ей действительно нравился, так как всегда усердно трудился на ее уроках. А еще Северус тогда напоминал Минерве ее саму во время учебы, когда она предпочитала приобретать знания, а не заводить друзей. Ирония в том, что впоследствии они оба, такие замкнутые, стали коллегами и друзьями.
Кстати о Северусе, видя, как тот волнуется рядом с аврорами, если, конечно, то, как его глаза бегали от волшебника к волшебнику, было признаком нервозности, ведьма быстро подошла к нему.
— Я думаю, тебе стоит отвести Гарри в больничное крыло, чтобы снять проклятья, не так ли? — прошептала она ему на ухо. — Я отведу их в кабинет директора, встретимся там.
Северус коротко кивнул и скрылся через дверь для учителей.
Корнелиус наблюдал за уходящим человеком с задумчивым выражением на лице, встретит ли он Гарри Поттера сегодня? Повернувшись лицом к Минерве, он терпеливо ждал, пока та разберется со всем, что должна была сделать в такой ситуации.
— Филиус, ты не мог бы после окончания завтрака отправить детей обратно в их гостиные? — спросила Минерва, поворачиваясь лицом к волшебнику-полукровке. Она спрашивала, а не требовала, как Дамблдор, который всегда был так уверен, что никто ему не откажет, а потому никогда и не думал просить.
— Конечно, — ответил Флитвик, с любопытством разглядывая мракоборцев и гадая, что происходит.
— Спасибо, — сказала Минерва. — Ну что, джентльмены? — она произнесла это, указывая на двери.
Министр дернул головой, и авроры, невыразимцы и, конечно же, боевые маги вышли из Большого зала, оставив студентов наслаждаться остатками завтрака и сплетничать о том, что происходит. За кем они пришли? Учителя тоже ничего не делали, потому что также пребывали в недоумении.
— Вам не понадобятся все эти люди, чтобы произвести арест, министр Фадж. Двух будет более чем достаточно, — сказала Минерва, закрывая за собой двери, не называя имен на случай, если кто-то подслушивает.
Корнелиус тупо уставился на женщину, гадая, что она знает такого, чего не знает он.
— Хорошо, Скримджер, Уильямсон остаются здесь, остальные возвращаются в министерство, — рявкнул Фадж, чтобы его все услышали. Никто не протестовал, они просто ушли. Макгонагалл заметила в толпе Шеклболта и кивнула тому, давая понять, что директор в безопасности. Его плечи немного расслабились, и Минерва поняла, что он купился на ее ложь. Аврор, конечно, не обрадуется, когда узнает, но с другой стороны, угроза лишиться работы, которую он любил, определенно перевесит обиду.
Путь в кабинет директора прошел в полной тишине; Минерва не торопилась, давая Северусу и Гарри необходимое количество времени. Они не могли рисковать тем, что старику придется отправиться в больницу Святого Мунго; это задержит любое судебное разбирательство, запланированное министерством.
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросила Минерва, закрывая дверь кабинета и садясь.
— Кофе, пожалуйста, — сказал Корнелиус, который последние несколько дней не ложился спать допоздна. Обычно он просто доверял организацию арестов аврорам, но не в этот раз, он все перепроверил и также обеспечил максимальную безопасность следствию. Никто, кроме него и мадам Боунс, не имел доступа к уликам для суда над Дамблдором; Фадж не был глуп, он знал, что у Дамблдора были люди, вероятно, в каждом департаменте его министерства.
— Джентльмены? — спросила Минерва.
— Чаю, пожалуйста, — сказали воины одновременно.
— Что происходит? Где он? — спросил Корнелиус, теряя терпение, когда Минерва принесла из кухни поднос с чаем и чашку кофе. Она проигнорировала его на мгновение, когда передавала чашки. Кофе был подан министру, остальные предпочли чай.
— Я приступила к исполнению обязанностей директрисы неделю назад, — ответила Минерва. — Директора поместили в больничное крыло, и он переживает ломку. Он принял слишком много успокаивающего зелья, мы все предостерегали его от этого.
Корнелиус моргнул; если бы он не знал, что она подала на Альбуса в суд, он бы предположил, что ведьма беспокоится о старике. Казалось, она надевает маску; ну, в эту игру могут играть двое.
— Какой ужас, надеюсь, он поправился? — спросил Фадж, отпивая кофе.
— Конечно, — сказала Минерва, и ее губы дрогнули, прикрытые чашкой.
— Ему хватит здоровья, чтобы покинуть Хогвартс, без медицинской помощи? — спросил Фадж. Предпочтительнее, чтобы Дамблдор был в полном здравии, тогда ничто не сможет поставить под угрозу судебный процесс. Многие из авроров уже знали суть происшествия, а это приведет к тому, что и директор будет проинформирован до конца ночи.
— Я уверена, что он будет в порядке, если только Поппи Помфри не скажет вам иное, — сказала Минерва. Наконец-то она смогла опустить чашку, не рискуя выдать свое веселье. — Полагаю, дата суда над ним уже назначена? — звон чашки о блюдце был единственным звуком, нарушавшим тишину в комнате. Портреты были неподвижны и молчаливы, но внимательно прислушивались к беседе, не желая пропустить ни единого слова. В конце концов, не каждый день уважаемого директора Хогвартса брали под арест.
— Да, — согласился Фадж.
— Мне позволено узнать? — спросила Минерва.
— Через два дня. Мне удалось успешно отодвинуть несколько разбирательств, — самодовольно сказал Фадж, устроить это было нелегко, особенно учитывая, что они намеренно оставили графу имени обвиняемого пустым. Но она будет заполнена, как только старик окажется в камере предварительного заключения.
— Может, спустимся вниз и поговорим с Поппи? — спросила Минерва, взглянув на часы.
— Да, — тут же ответил Фадж, ставя наполовину выпитый кофе на стол. Как только суд закончится и Дамблдор окажется в Азкабане, Корнелиус будет спать так долго и так спокойно, как никогда. Авроры последовали его примеру.
-0-0-</p>
Минерва снова постаралась не торопиться, надеясь, что Гарри успеет исправить причиненный урон. Честно говоря, они не ожидали министра еще несколько дней. Открыв дверь в больничное крыло, она увидела только Поппи, проводившую сканирование, поэтому предположила, что мужчины уже ушли. Однако войдя, ведьма поняла, что те все-таки здесь, похоже, Гарри был из тех, кто придерживается своего слова. Он хотел, чтобы Дамблдор знал, что он был здесь все это время. Если бы Минерва раньше уже не видела в нем слизеринца, то теперь точно знала бы, куда мальчик лучше всего подходит.