Часть 34. Выяснение тайны Волдеморта (1/2)

Северус наблюдал, забавляясь, как аристократ встает и медленно уходит; это определенно не было обычным драматичным уходом Люциуса. За исключением тех случаев, когда тот был в компании Темного Лорда, конечно. Зельевару было интересно, не сломается ли волшебник и не скажет ли ему то, что так отчаянно хотел сказать. Не было никаких сомнений, что Люциус был в отчаянии, но Северус не был настолько любопытен, чтобы привязаться Клятвой к скользкому блондину. В этот момент кто-то еще постучал в дверь; Северус просто взмахнул палочкой, позволяя ей открыться. Он не был так удивлен, как должен был быть, тем фактом, что Нарцисса и Драко были там. Это имело смысл; семья пыталась бежать, давая ему информацию, чтобы помочь войне, из страха быть найденным Темным Лордом. Северус внутренне фыркнул; он должен был признать, что это был умный ход.

— Отец… что ты здесь делаешь? — спросил Драко, глядя на него испуганными голубыми глазами. Все заметили, как он встал перед матерью, словно защищая ту от собственного мужа. Ему следовало бы догадаться, что сумма, взятая из банка не останется незамеченной, но парень напрасно надеялся на отсрочку. У него даже не было возможности поискать недвижимость в других странах, как предлагал крестный. Теперь у него не было никакой возможности доставить маму в безопасное место.

— Успокойся, Драко, — сказал Люциус, его сердце болело за сына, неужели он дал ему повод думать, что когда-нибудь причинит им боль? Похоже, так было.

— Почему ты здесь? — снова потребовал Драко.

— Драко, сейчас же иди и собери свои вещи, Нарцисса, иди с ним. Я встречу вас обоих в вестибюле. Мне нужно кое-что обсудить с Северусом, — сказал Люциус, он не собирался позволять своему сыну пытаться требовать от него ответов, не в этот раз.

— Почему? — сухо спросил Драко, ему не хотелось покидать Хогвартс.

— Иди, — сказал Люциус, его глаза гневно сверкнули, черт возьми, если он когда-нибудь и хотел ударить своего сына, то это было прямо сейчас. Ему пришлось сдержаться, чтобы не огреть парня по голове, чтобы заставить того сосредоточиться.

— Пойдем, сынок, — сказала Нарцисса, видя, что ее муж теряет больше контроля, чем обычно, особенно когда дело касалось их сына. Она все еще мучилась над тем, что, черт возьми, может быть на уме у ее мужа.

Северус бесстрастно наблюдал за происходящим, немного раздраженный тем, что все они были здесь, в его комнатах. У зельевара были другие дела, которые необходимо сделать, его мир не вращался вокруг Малфоев. Это Гарри был его миром, однако мужчина долгое время этого не осознавал. И понял, насколько это его волнует, только тогда, когда однажды Гарри просто не вернулся.

— Мне нужно кое-что сделать, Люциус, — сказал Северус, желая, чтобы тот ушел, ничего не сказав, он был уверен, что Люц поймет намек. Малфой повернулся к нему лицом, выглядя еще более отчаявшимся, если только это было возможно.

Северус начал осознавать, что эта информация действительно может склонить чашу весов от тьмы к свету. Люциус, должно быть, думал, что это действительно важно, по крайней мере, иначе он не был бы так отчаянно готов поделиться информацией, но достаточно осторожен, чтобы убедиться, что знание не распространится. Если это так важно, почему он так настаивает на том, чтобы дать клятву неразглашения? Если бы это был только он, зельевар, возможно, принял бы клятву и постарался обойти ее. Теперь дело было не только в нем; они с Гарри были связаны на самом глубоком уровне, магически, эмоционально. Он никогда не простит себе, если это каким-то образом повлияет на Гарри.

— Хорошо, — прорычал Люциус, его голубовато-серебристые глаза яростно сверкали на Снейпа. Он понимал, что Северус знает, что держит лорда за яйца. Что делало все еще более бесящим. Зельевар даже не дернулся, и продолжал хладнокровно наблюдать за волшебником. — Отлично. Я почти уверен, что ты можешь узнать, что это такое, самостоятельно. — Люциус протянул ему потрепанную, забрызганную чернилами опаленную тетрадь, как будто кто-то протаранил ее раскаленной кочергой, проделав дыру посередине.

— На что я смотрю? — спросил Северус, подняв бровь с любопытством и насмешкой; это было то, зачем Люциус пришел сюда? Это было жалко, но он знал, что нельзя судить магический предмет по обложке. Магия может быть обманчивой, это одна из первых вещей, которые он усвоил.

— Ты помнишь, что случилось на втором году учебы моего сына? — спросил Луций.

Подозрительные черные глаза встретились с серыми.

— Помню, — вот и все, что мог сказать мастер зелий. Это был адский год; он все еще не имел полной картины событий. «Тайная комната» была открыта, петухи убиты, Дамблдор отстранен от работы, что не слишком того беспокоило. Джинни Уизли была одержима Темным Лордом. Последнее очень смутило зельевара, ведь не было никаких признаков того, что темный волшебник был в замке. Северус почувствовал его, когда тот паразитировал на Квиррелле, с которым быстро разобрались. И только потом они нашли Философский камень. Именно Квиринус взял камень; без сомнения, он планировал создать зелье с ним в качестве основного ингредиента, чтобы вернуть Темному Лорду его былую силу.

— Дамблдор рассказал тебе, что произошло на самом деле? — усмехнулся Люциус, насмехаясь над Северусом за преданность любящему магглов дураку. Лорд был взбешен тем, что Дамблдор восстановился в должности директора, старый маразматик знал, что Малфой-старший сделал это, подкинув дневник девчонке. Как всегда, Альбус ничего не предпринял, поскольку не было окончательного доказательства вины.

— Я получил поверхностную версию, — бесстрастно сказал Северус, едва удержавшись от того, чтобы послать в собеседника пару проклятий.

— Я потратил годы, пытаясь понять, что это было, и наконец понял пять месяцев назад, — ответил Люциус, его голубые глаза были полны того, что можно было описать только как страх. Лорд не беспокоился о том, что его могут подслушать, ведь покои были заперты крепче, чем гоблинский банк, не было никаких сомнений, что они также являлись звуконепроницаемыми.

Северус напрягся, что же заставило самодовольного, высокомерного Люциуса Малфоя испугаться? Уставившись на черную книжку, он подозрительно прищурился. Что бы это ни было, оно, несомненно, утратило свою способность. Теперь ему стало любопытно. Видя состояние блондина, Северус предположил, что это не предвещало ничего хорошего для светлой стороны, особенно сейчас.

— Хорошо, Люциус, ты привлек мое внимание, в чем дело? — спросил зельевар, он действительно был не в настроении для игр сегодня вечером.

— Эта книга расскажет тебе лучше, чем я, — признался Люциус, протягивая книгу с большой выцветшей слизеринской закладкой, вклинившейся между страницами, и снова садясь с усталым видом.

— Что это? — спросил Гарри, не в силах оставаться в пределах спальни, даже при человеке, которому его Дом, очевидно, не доверял. Если парень попадет в беду, так тому и быть, но ему просто было слишком любопытно, о чем идет разговор и почему беспокоится Сев.

Северус бросил на вышедшего Гарри свирепый взгляд, раздраженный действиями своего Покорного. Раздраженный и ревнующий. Люциус, не скрываясь, откровенным взглядом осматривал его Гарри. Зельевар ничего не мог сделать, так как не говорил Гарри оставаться в спальне. Обычно только Минерва, Поппи или Люпин посещали его покои. Он знал, что Гарри начинает испытывать клаустрофобию, будучи запертым в одном месте, что неудивительно, когда парень привык ходить туда, куда хотел. Сегодня все было не так уж плохо, так как он смог выйти и посмотреть Хогвартс и Косой переулок на некоторое время. Но даже когда Дамблдор будет арестован, мужчина будет очень осторожен, потому что Гарри не будет в полной безопасности даже тогда. С ошейником, однако, можно было немного расслабиться, так как Мастер узнает, если что-то случится.

Гарри не вздрогнул от этого взгляда, просто подошел ближе и сел рядом с Северусом, чтобы успокоить Дома после вспышки ревности, даже не взглянув на Люциуса. Парень уставился на открытую книгу, пытаясь прочесть ее, чего не смог бы сделать всего несколько недель назад. Его брови поднялись в шоке от того, что он почувствовал, — до сих пор вся магия, с которой он соприкасался, была легкой забавой, может быть, немного странной, как заклинание, имитирующее чуму, но это… это была действительно темная штука. Конечно, он избивал людей до полусмерти, но только потому, что иначе избили бы его. Он получил свою долю боли, научился драться и убедился, что окружающие знают, что с ним лучше не связываться. Его метаморфизм не позволял людям видеть, каким маленьким он был на самом деле; в противном случае они продолжали бы думать, что он был слабаком, которого легко победить. Склонив голову набок, он прочитал заглавие: «Тайны самого Темного искусства» — ну, это было подходящее название. Убивать людей и раскалывать душу на куски, Гарри определенно не захотел бы этого делать, хоть бессмертие и обладало своей соблазнительной привлекательностью. Какой смысл жить вечно совершенно безумным? К тому же внутренняя раздробленность влияла и на тело. Он никогда не был тщеславен, но не хотел бы быть изуродованным. В книге не было указано, как вы были бы изуродованы, однако, очевидно, текст был написан человеком, который сам расколол душу.

— Разве ты не собираешься представить нас, Северус? — спросил Люц, его глаза вспыхнули негодованием, когда юноша даже не удостоил его взглядом. Да, большинство людей, знавших Малфоя, смотрели на него с недоверием, но так было не всегда. Он был одним из самых красивых чистокровных.

— Но теперь тетрадь уничтожена, верно? Это значит, что он больше не бессмертен? — спросил Гарри, полностью игнорируя Люциуса.

— Может быть, — осторожно сказал Северус, захлопывая книгу, чутье подсказывало ему, что за этим кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Если кто-то и знал, так это Дамблдор, что ж, зельевару придется это выяснить. Сегодня вечером он спустится в больничное крыло. Директор всегда был скрытным, но со всей этой новой информацией они узнали, как далеко тот готов зайти. Его бы нисколько не удивило, если бы старик знал о крестраже. — Как ты вернул это, Люц? — он посмотрел на волшебника, его левый глаз подергивался от того, что блондин все еще смотрел на его Саба.

— Познакомишь? — спросил Малфой, в свою очередь, игнорируя их вопрос.

— Это не твое гребаное дело, — сказал Гарри, сверкая зелеными глазами на самодовольного аристократа.

— Такой скверный язык, ты должен лучше контролировать свое маленькое приобретение, Северус, — сказал Люциус, глядя на парня, задрав нос, как будто Гарри был полностью ниже его достоинства.

— А разве у тебя нет полукровки, которому ты повинуешься? — спросил Гарри в ответ с дикой ухмылкой на лице.

Люциус возмущенно надулся, но в его глазах застыло смятение.

— Не надо, — предостерегающе сказал Северус, собственнически положив руку на ногу Гарри, хотя его губы дергались в высшей степени удовлетворенно. С тех пор как он узнал об истинном статусе крови Темного Лорда, он умирал от желания сообщить об этом остальным. Он всегда удивлялся выражению их лиц, когда чистокровные узнавали, что склоняются перед тем, кого обычно презирают. Он столкнул Саба с колен, заставив подростка встать в замешательстве. Он чувствовал веселье мужчины через связь, но Северус смотрел не на него, а на Люциуса, так что Гарри тоже перевел взгляд.

— Люциус, я хотел бы познакомить тебя с Гарри Поттером, — сказал Северус, и выражение лица лорда было таким, что зельевар будет наслаждаться этим еще много дней.

— Мистер Поттер, наконец-то мы встретились, — сказал Люциус, взяв себя в руки, вставая и протягивая подростку руку для рукопожатия. В глубине души он был совершенно поражен: неужели это Гарри Поттер? Северус встречался со школьником, сыном своего злейшего врага.

Гарри уставился на наманикюренную руку, все еще ухмыляясь, но неохотно пожимая ее, а затем, к его ярости, Люциус потянул его вперед и тростью отбросил волосы в сторону, чтобы увидеть поблекший шрам на лбу.

— Твой шрам — легенда. Как, конечно, и волшебник, который дал его тебе.

Зеленые глаза юноши вспыхнули гневом, прежде чем он злобно пнул напыщенного мага между ног. Люциус застонал, падая на колени, не привыкший, чтобы на него нападали в такой презрительной маггловской манере. Гарри отступил назад только для того, чтобы его обнял Северус, который держал свою палочку поднятой, такой же полный ярости, как и Гарри.

— У волшебника, который дал мне этот шрам, как ты красноречиво выразился, есть отец-маггл, для такого чистокровного, как ты, эта мысль должна быть невыносимой, — насмешливо сказал Гарри. Он действительно говорил как зельевар, только теперь парень действительно понимал, что означают эти слова.

Северус знал, что его Покорный может сам о себе позаботиться, иначе он не выжил бы на улице. В дальнейшем он должен был убедиться, что Гарри сначала подумает использовать магию, иначе не победит в этом мире. Да, конечно, Люциуса застали врасплох, но только из-за Северуса блондин еще не отомстил за этот довольно… грубый маггловский метод защиты.

— Что ты задумал, Люциус? Ты бы дал мне эту информацию только в крайнем случае, — задумчиво произнес Северус.

— Да, — согласился Люциус, поднимаясь на ноги и яростно глядя на подростка. Был ли Темный Лорд полукровкой? Тот был наследником Салазара Слизерина; он был змееустом, а только потомки Основателя обладали такой способностью, поэтому аристократ никогда не думал о дальнейшем расследовании. С его новым знанием… мысль о том, что он склонился перед грязнокровкой, была ужасающей.

— Я предполагаю, что ты поджал хвост и бежишь? — усмехнулся Северус, глядя на волшебника с отвращением за трусость.

— Я забираю свою семью подальше от войны, Снейп, — прорычал Люциус, которому не нравилось, что его судит шпион.

— И они просто уедут? — спросил Гарри, глядя на Северуса, он знал, что никогда не оставит своего Дома. Даже если тот потребует этого, ничто не сдвинет парня с места, если только волшебник сам не устанет от него и больше не захочет видеть в нем Саба. Может быть, потому, что у него никогда не было семьи, он считал, что они должны держаться друг друга, несмотря ни на что.

— Мадам Малкин сейчас будет здесь, пойди и посмотри каталог, найди что-нибудь, что тебе нравится, — сказал Северус.

Гарри неохотно кивнул, понимая, что это был способ мужчины избавиться от него — он явно хотел что-то сказать волшебнику наедине (по крайней мере, юноша так считал).

— Если ты сбежишь, то обречешь все будущие поколения носить фамилию Малфой со стыдом и позором. Хоть раз в жизни, Люциус, поступи правильно, не стой за спиной того, у кого больше власти, обманывая себя, что ты сильнее из-за этого. Разве тебя не бесит, что ты преклоняешься полукровке? Мерлин, Люциус, ты видел, на что он был готов пойти, чтобы остаться в живых и у власти. — сказал Северус, указывая на книгу, где содержалась информация, относящаяся к крестражам.

Люциус просто посмотрел на зельевара с презрением, прежде чем развернуться и уйти, его спина была напряжена, а он сам, казалось, решителен в своих действиях.

Северус смотрел, как блондин уходит, и как только дверь закрылась, он быстро спустился в свою лабораторию, доставая зелье. Он уставился на флакон, испытывая противоречивые чувства; он не верил, что заобливиэйтить Дамблдора было правильным решением. Если он даст старому дураку сильнодействующего успокоительного, то, скорее всего, тот и не вспомнит, что случилось. Мрачно кивая, приняв решение, он также достал с полки пузырек с успокоительным и положил его в карман вместе с Веритасерумом. Он должен был знать, что скрывает директор о крестражах.