Часть 23. Образование «трио террора» (1/2)

Северус сделал паузу на полуслове, что ему не часто приходилось делать. Никто обычно не прерывал его занятия, не хватало смелости. Если это и происходило, то в первую очередь это было по поручению учителя. И, как следствие, резкие замечания за леность профессора получал студент. Ученики тут же с любопытством вытянули шеи, это были первокурсники. Они не знали, насколько редко кто-то отваживался проникнуть на территорию летучей мыши подземелья, как его называли. Впрочем, скоро они, как и все, возненавидят своего профессора зельеварения. Они с любопытством перешептывались, удивляясь, почему до сих пор никто не вошел? Кто-то постучал в дверь и убежал? Профессор был бы так зол, если бы это случилось. Найдут ли они свои головы, засунутые в маринованные банки и законсервированные? Увидят ли они голову, плавающую в банке, когда в следующий раз придут в класс? Профессор Снейп явно собирался убить того, кто прервал его занятие.

— Тихо! — прошипел Северус, заставляя класс замолчать, но их неприкрытое любопытство осталось. — Войдите!

— Здравствуйте, профессор, — кивнул Фред, входя в класс. За ним, как всегда, следовал его двойник по имени Джордж Уизли. Их походка была уверенной, они также были такими, когда учились. По какой-то причине они на самом деле не боялись Снейпа. — Нам просто нужно кое-что сделать в вашем кабинете.

— И мы сразу покинем вас, — вмешался Джордж, не давая Фреду повеселиться.

Северус прищурился, глядя на них. Мерлин, они могли свести с ума даже святого. Гарри они нравились, и ему действительно нужны были друзья примерно его возраста. Возможно, они не смогут понять его полностью. И все же они были более подходящими товарищами, чем Драко Малфой или даже их брат Рональд Уизли. Он мог справиться с ними, и если Гарри хотел, чтобы они были там, так тому и быть. Он чувствовал любопытство Гарри по поводу близнецов по их связи, но удержался от улыбки. Теперь об этом наверняка заговорит весь Хогвартс.

— Ступайте, — сказал он сквозь стиснутые зубы, выглядя разъяренным, но если посмотреть достаточно близко, в его глазах не было обычного презрения.

— Спасибо, профессор, — хором сказали Фред и Джордж, закрывая дверь между кабинетом и классом. Фред наложил заглушающее заклинание, чтобы снаружи ничего не слышали. Какое-то время они все обдумывали и искренне сожалели о сказанном. Это заставило их понять, что они должны подумать, прежде чем говорить, особенно о чьей-то личной истории. Гарри был им симпатичен, и они хотели узнать его получше, их почему-то тянуло к нему. Гарри сидел за столом Северуса с раскрытой тетрадью. В руке у него был маггловский карандаш. Согласно результатам заклинания, внутри него был свинец (графит), который помогал магглам писать. Парни должны были признать, что идея была хорошей; по крайней мере, им не приходилось справляться с пятнами чернил. И все же было странно видеть такой маггловский предмет на столе профессора.

— Что вы здесь делаете? — спросил Гарри, с любопытством приподняв бровь и не показывая, как он рад, что они вернулись. Он мог себе представить, что такое быть другом, к тому же он хотел, чтобы они оказали ему услугу. Они были немного невинны на его вкус, но не все могли быть такими опытными, как он. Хотя если они останутся… просто могут оказаться испорчены им. То, что он сделал, заставит их содрогнуться, в этом он был уверен.

— Это благодарность, которую мы получаем за то, что пришли навестить тебя? — спросил Фред, качая головой и усаживаясь на один из стульев.

— Ты просто издеваешься над нами, да? — показательно-сардонически усмехнувшись, заметил Джордж. После всего, что пришлось пережить Гарри, они не могли винить его за осторожность. Они все еще помнили газету, они читали ее, несмотря на то, что мать запретила. Сказать подросткам, чтобы они чего-то не делали! Конечно, они сделали противоположное тому, что вам сказали. С другой стороны, Фреду и Джорджу не нужно было быть подростками, чтобы идти кому-то наперекор; они любили морочить всем голову с самого раннего возраста.

— Подайте на меня в суд, — криво усмехнулся Гарри. О да, они были забавны, и им, казалось, было все равно, что он саркастичен. Несмотря на все свои желания, Гарри надеялся, что наконец-то нашел друзей. Это все, о чем он мечтал, быть рядом с кем-то, кто будет присматривать за ним. С другом, с кем можно повеселиться, поговорить, испытать новое и посмотреть, на что похож результат. Дадли распугал всех еще в начальной школе, так что у него не было друзей. Выйдя на улицу, он знал, что в ту же секунду появится кто-то умнее и могущественнее. Они не были бы великодушны и было удачей, если вас буквально не ударили ножом в спину или не предали, приводя других туда, где вы спрятались на ночь.

— Я бы разбогател, если бы сделал это, — хихикнул Фред, который «славился» своим богатством. Не то чтобы близнецов это волновало, они упорно трудились, зарабатывая свои собственные деньги. Они были такими с тех пор, как покинули Хогвартс. Несмотря на то, что их мать не одобряла их… выбор профессии. Честно говоря, ничего из того, что они делали, никогда не было достаточно хорошо для нее, но они научились жить с этим, к сожалению.

— О, я сомневаюсь, что ты выиграешь, — сказал Гарри с ухмылкой на лице, — я очень хороший актер.

— Поверю тебе на слово, — беззаботно сказал Джордж, как будто это никогда его не касалось.

Гарри фыркнул и покачал головой — близнецы действительно были чем-то другим.

— Чем занимаешься? — спросил Фред.

Лицо Гарри тут же вернуло равнодушную маску, и он убрал книги с глаз долой. Возможно, есть вещи, которыми он хотел бы поделиться, но эта была не одна из них. Он не хотел, чтобы кто-то заметил его слабость, чтобы они не воспользовались ею позже. Он еще не знал их достаточно хорошо, чтобы по-настоящему доверять. За этим последовала немедленная тишина, которая, казалось, будет длиться вечно. Фред и Джордж не знали, что сказать, но знали, что не стоит настаивать. Судя по тому, что говорила их мать, с парнем шутки плохи.

— Не хотите помочь мне отомстить Дамблдору? — спросил Гарри после нескольких минут молчания. Удивляясь, почему в комнатах его Дома было легче.

— О, это мы можем сделать! — сказал Джордж, придвигаясь ближе, и глаза его наполнились дьявольским ликованием. Дамблдор был единственным человеком, которого они не разыгрывали и не пытались разыграть раньше. Перед ними встал новый вызов, который им действительно нравился. Фред тоже подошел поближе, словно боялся, что кто-нибудь может их подслушать. Нет, единственный человек, который мог бы иметь хоть малейшее подозрение, — это Северус. Но он не знал точно, что именно, так как мог только читать эмоции Гарри. Они знали, что это не будет похоже на их обычные шалости, после того, что сделал Дамблдор; что ж, их взгляды на мир сместились. Хотя они были удивлены, что где-то в Хогвартсе могли неволить Гарри, парень был настолько силён, даже в его возрасте… у него был стихийный выброс в Хогвартсе. Это было неслыханно и, по меньшей мере, удивительно.

— Что ты задумал? — спросил Фред, и их головы почти столкнулись, когда они посмотрели друг на друга. Глаза каждого безумно сверкали, хотя зеленые глаза были более злобными, чем у Фреда и Джорджа.

— Есть заклинание, которое делает все, что кто-то ест, похожим на пепел, — сказал Гарри, и его глаза торжествующе блеснули.

— О, — сказал Фред, моргая, странно разочарованный этим, это было совсем не креативно. Он обратил внимание на ошейник, тот был прекрасен, но странно, что-то не давало ему покоя. Как будто он где-то читал об этом или, по крайней мере, о чем-то подобном. Он сделал себе пометку спросить об этом Джорджа, может быть, он вспомнит.

— Ну, это легко, но простое Фините Инкантатем — все что нужно, чтобы снять его, — сказал Джордж.

— Только если заклинание произносится по-английски или, скорее, на латыни, — сказал Гарри.

— Ты знаешь, я никогда об этом не думал, но заклинания не пишутся ни на каком другом языке, — добавил Джордж.

— Есть и другие языки, русалочий, гоббледук*, на изучение которых ушли бы месяцы, не говоря уже о том, чтобы найти вариацию для нужного заклинания, — сказал Фред. Он, конечно, собирался заняться этим в дальнейшем. Возможно, они могли бы сделать это совместными усилиями; он никогда не возьмет на себя славу за то, что не принадлежит ему.

— Точно, но я думал о другом языке, — сказал Гарри.

— О каком же? — безучастно спросил Джордж, они не изучали никаких других языков, на которых были бы основаны их собственные заклинания.

— Я умею говорить по-змеиному, — сказал Гарри.

— Ты-ы-э-о-у… Змееуст? — заикаясь, пробормотал Фред, не в силах сдержаться. Они были воспитаны, веря во многое темное и злое. Или, вернее, им так говорили, чтобы они в это верили. Парселтанг действительно был злым языком. Его мать всегда настаивала на том, что за всю историю магии, никогда не было достойного говорящего со змеями. Салазар Слизерин был змееустом, что, вероятно, не помогало делу. Их мать, казалось, боялась и ненавидела все слизеринское; они никогда не понимали этого до конца. Кто-то ее возраста так тверд в своей вере, когда большинство после окончания школы поняли, как это смешно. Слизерин, Гриффиндор, Рэйвенкло, Хаффлпаф — все они были Основателями и великими магами. Единственная причина, по которой факультеты враждовали, это конкуренция, чтобы быть лучшим. На квиддиче, в учебе и, конечно, при получении Кубка Хогвартса.

— Змееуст? — переспросил Гарри; у него было настоящее название? Может быть, это и не так уж странно.

— Так зовут того, кто может говорить со змеями, парселтанг — это то, как называется язык, — объяснил Джордж, было очевидно, что Гарри не понял, кто он такой. Это означало, что он не понимал, насколько редок этот дар, возможно, даже Снейп не знал.

— А это нормально — разговаривать с животными? — с любопытством спросил Гарри.

— Ну, маги могут разговаривать с животными, но такие рождаются с татуировкой на лице, а ты — нет. Змееустов не было уже сотни лет, по крайней мере, никто не показывал свой дар на публике. Ты можешь говорить со змеями — это не тот дар, который популярен в нашем мире. Салазар Слизерин был первым зарегистрированным змееустом в истории. Вот почему знак Слизерина — змея. Сам-Знаешь-Кто был последним, — сказал Фред.

— Сам-Знаешь-Кто? — фыркнул Гарри. — Почему ты его так называешь? Глупо, что ты просто даешь власть страху, — парселтанг, он должен помнить об этом и сказать своему Дому. Если он узнает, то не обрадуется, что Гарри ничего ему не сказал.

Джордж и Фред только пожали плечами; они потеряли своих дядей в последней войне, прежде чем смогли узнать их. Молли не могла заставить себя говорить о них, ей все еще было больно, что она потеряла своих братьев. Фабиан и Гидеон были проказниками, упрямыми гриффиндорцами, но никогда не предубежденными. Они разыгрывали Гриффиндорцев не меньше, чем других. Фред и Джордж старались быть похожими на них.

— Ладно, змеиный язык, мне любопытно посмотреть, сработает ли он! — восторженно воскликнул Фред. — Давай попробуем! Вот, преврати это в… иглу, посмотри, сработает ли она.