Часть 22. Конфронтации (1/2)
Римус взглянул на Северуса и мгновенно насторожился, волосы у него на затылке встали дыбом. Он думал, что раньше видел Снейпа в самом безумном состоянии. Он получил так много взглядов ненависти от этого человека; он не думал, что может быть хуже. И все же выражение его лица сейчас… Оборотень не думал, что даже Темный Лорд может ненавидеть настолько сильно. Римус был по-настоящему напуган тем, что волшебник может наброситься на него в любую секунду. Он судорожно сглотнул, и на мгновение, пока он смотрел на Снейпа, его боль была забыта.
— Римус… как ты мог? — спросила Минерва, качая головой, ужасаясь даже мысли о том, как он мог говорить такие вещи. Она попятилась, ее глаза блестели от слез, но не из-за него, а из-за Гарри и того, что все, казалось, предали его. Теперь она больше не винила его за то, как он смотрел на нее при встрече. Она наконец начала понимать, почему он такой, какой он есть. — Он сын Лили, зачем ты ему солгал? Лили никогда не хотела этого для своего сына!
— Я просто хотел его, — задыхался Римус, Мерлин, он был в агонии, все болело, — научить магии, сделать частью волшебного мира, — а еще он отчаянно хотел произвести впечатление на Дамблдора. Он выглядел таким печальным, бесхарактерным и мягкотелым глупцом, стремящимся произвести впечатление, неудивительно, что Гарри возненавидел его.
— Но сказать ему, что его родители хотели, чтобы он сражался на войне? — изумилась Минерва. — Я никогда не считала тебя глупым, Римус, но сейчас вынуждена переоценить все, что я когда-либо знала.
— Убирайся, никогда больше не подходи к Гарри ближе чем на пять футов*. Иначе я позабочусь о том, чтобы это было последнее, что ты когда-либо сделаешь, — сказал Северус холодным и жестким голосом. Его руки сжались в кулаки, когда он уставился на Римуса с таким отвращением, что оборотень почувствовал, как оно волнами топит его. — Убирайся и никогда не возвращайся.
— Я предлагаю тебе сделать так, как он говорит, Римус, — предупредила Минерва, понимая, как близок зельевар к тому, чтобы проклясть оппонента. Зная Северуса, это не было бы щекоткой или простым обездвиживанием, это было бы что-то более болезненное и смертельное.
— Я действительно просто хотел узнать его, — слабо сказал Римус, поднимаясь на ноги.
— Знаешь, Римус… Я не думаю, что это так. Ты манипулировал им, втягивая в ситуацию, в которой он не хотел оказаться, после того, как похитил его из привычного мира, который он когда-либо знал, — с горечью произнесла Минерва.
Римус склонил голову и, сгорбившись, вышел из комнаты. Слова, которые они произнесли, нанесли еще больше ударов по его измученному телу и разуму. Выходя из подземелий, когда его мысли кружились, как стервятники, он знал… он просто понял, что у него нет шансов**. То, что он сделал…было неправильно, Гарри никогда не захочет иметь с ним ничего общего. Это заняло у него двадцать минут, он шел медленно, к счастью, не натыкаясь на студентов по пути. Он не мог пойти к Поппи, она наверняка задаст слишком много вопросов. Ему придется сунуться в свой ежемесячный запас зелий. Не то чтобы сейчас его это волновало; Снейп больше не будет варить ему Аконитовое зелье. Он прекрасно понимал, какие обиды может затаить на него зельевар, и, по правде говоря, он это заслужил. Надеюсь, Сириус будет прощен, и у них будут какие-то отношения. Если он напортачил и с Сириусом, то вряд ли сможет жить с этим.
-0-0-</p>
— Я не могу ему верить, — сказал Северус, все еще разъяренный. Ранее мужчина не понимал, почему Сабмиссив так ненавидит оборотня, и даже находил это забавным. Если бы у него было хоть малейшее подозрение, он бы никогда не позволил Люпину войти. Ему было совершенно ясно, что они с Гарри должны поговорить по-настоящему, а не так, как у них было много раз с тех пор, как они воссоединились.
— Никогда бы не подумала, что он способен на такое, — грустно сказала Минерва.
— Именно, — сказал Северус, резко вздохнув, возвращая контроль над своими эмоциями. — Гарри познакомился с близнецами Уизли, — сказал он, чтобы сменить тему.
— Неужели? — потрясенно спросила Минерва.
— Да, они ему нравились, — криво усмехнулся Северус, — до тех пор, пока не упомянули о том, что все, сделанное с ним Дурслями, было опубликовано в газете.
— О нет, как он это воспринял? — снова спросила Минерва, прикрыв рот рукой. В последнее время она, казалось, делала это очень часто.
— Понятно, что он был смущен и подавлен. К счастью, мне удалось заставить его увидеть, что общество на его стороне, — сказал Северус. Он сомневался, что это сильно помогло, особенно такому человеку, как Гарри. У него была определенная жесткость, привитая жизнью на улице. Хотя магу повезло увидеть, что есть и другая сторона, другие люди не видели ее. Они, вероятно, никогда не смогут. Как он говорил раньше, связь была лучшим, что могло с ними произойти.
— Мне лучше уйти, я должна поговорить с Амелией, — сказала Минерва.
— Конечно, держи меня в курсе, — заявил Северус, если бы она сама не ушла, он бы попросил.
— Хорошо, Северус, — сказала Минерва, прежде чем взяла свою клетчатую сумку и вышла через камин обратно к себе.
Оставшись один, Северус вздохнул и, поднявшись, направился в спальню. Усевшись, он принялся листать тетрадь, Гарри делал довольно большие успехи. Он, очевидно, помнил основы математики с начальной школы. Его почерк оставлял желать лучшего, а это было магловскими карандашами, зельевар не мог себе представить, как бы это выглядело с пером. Парень только начал изучать латынь. Большинство магловских школ не предлагали ее изучение, но, к сожалению, Гарри должен был выучить ее, она была жизненно важной частью понимания заклинаний. Все остальное было почти изучено; кивнув с тихим удовлетворением, он положил тетради на место. Так много нужно сделать, а времени на это совсем мало. Настолько, что он никогда не останавливался, чтобы по-настоящему подумать или спросить, что чувствует Гарри и почему он это чувствует. Если бы он это сделал, сегодняшней ночи никогда бы не случилось.
Две недели, а потом все пойдет наперекосяк, и справедливость воцарится. Он знал, что орден будет сильно протестовать, поэтому собирался оставить письма до предъявления официальных обвинений. Как только они узнают, что Дамблдор сделал с Гарри, это решит их судьбу. Также он знал, что никто из не будет доволен его отношениями с парнем. Дело было даже не в разнице в возрасте или поле, отношения Д/С были неправильно поняты всеми вне данной практики. Большинство нормальных людей не смогут понять, зачем им такие отношения. Именно такими люди были, нормальными. Ни Гарри, ни он не были такими, они не были, как все, уже очень давно. Он мог бы попытаться заставить их понять, но сомневался, что это даст результат. Возможно, ошейник для Гарри был не самой лучшей идеей. Многие и без него нашли бы, за что их осудить. Он покачал головой, нет, он не сожалел об этом, просто не мог.
Сняв тяжелую учительскую мантию, совершенно измученный, в основном морально, Северус скользнул рядом с Гарри и прижался к нему. Все еще было странно видеть его здесь; несколько лет назад он мечтал, чтобы его Саб смог увидеть Хогвартс. Он еще помнил, как его отец реагировал на магию, таким образом, у зельевара не было хорошего опыта с маглами, знающими о ней. Тогда он думал, что Гарри — обычный человек, и очень по нему скучал во время работы. Ему часто хотелось аппарировать к своему Покорному хотя бы на несколько часов. И это время юноша был волшебником, ирония судьбы.
Расслабившись, Северус закрыл глаза и начал медитировать, укрепляя свои окклюменционные барьеры. По какой-то причине, несмотря на усталость, он не мог перестать думать. В конце концов, обладая железным контролем, он перестал мысленно буйствовать и погрузился в сон.
-0-0-</p>