Глава 10. (1/2)

Певцы надрывались, но Пеней никого не исключал и требовал продолжать. Финист морщился, сипя и фальшивя, путал слова. Нарочно, чтобы изощрённая пытка побыстрее закончилась. Соперники же, наоборот, старались из последних сил, истощая дух и тело. Их голоса срывались, пальцы кровоточили от усердия, а песни становились всё гнусавее и тише.

После очередного тяжёлого дня стражник, сопровождавший Финиста в темницу, соизволил поговорить.

- Сдайся уже! Не видишь, что ли, что Пеней не позволит тебе победить? Нас только мучают почём зря! – возмущался он, потирая плавниками, как будто хотел разукрасить ему лицо.

- Так взбунтуйтесь. Вы же здесь живёте и ему служите, а я всего лишь пленник, - пожал Финист плечами.

- Ах, как для тебя всё легко, да? Мы давали клятву!

- И благополучно нарушили её, когда поддержали узурпатора, - не впечатлился Финист.

- Ты ничего не знаешь! Повелители Вод всегда были чужаками, безразличными, занятыми только делами высших сфер. А Пеней один из нас и прекрасно понимает, как нам живётся и чего мы хотим.

- И чего же вы хотите? Топить корабли? Утаскивать на дно рыбаков? – усмехнулся Финист. – Терпите, если вас устраивает его самодурство и жестокость.

- А вы, сухопутные крысы, будто не жестоки к обитателям вод? Расставляете везде свои сети. Сбрасываете на нас мусор и мертвецов. Забиваете наших зверей баграми и разбираете их внутренности на продажу. Если так пойдёт и дальше, то скоро нас отравят какой-нибудь гадостью!

Финист опешил от такого напора.

- Знаешь, что Пеней обещал за нашу поддержку? Он привлечёт на нашу сторону таких союзников, что мы затопим всю сушу. И каждый из вас, гнусных людишек, станет нашим рабом в Садах вечности!

Похоже, Пеней заключил сделку с Мраком, чтобы получить власть. Значит, нападать на Сумеречников будут ещё и с морского дна. Как справится с гигантскими волнами, если даже штаб Компании в Дюарле находится на берегу большого океанского залива?

Надо убрать Пенея до того, как он станет ещё одной грандиозной опасностью. Хотя обвинения тритона звучали справедливо.

- В таком случае я предпочту, чтобы вы передохли до того, как нападёте на мой народ, - огрызнулся Финист.

Тритон резко развернулся и ударил его плавником по лицу. Финист слизнул кровь с губы и гадко ухмыльнулся.

- Пенею моё разбитое лицо на состязаниях вряд ли понравится.

- Я умею бить так, чтобы следов не оставалось.

- Тогда покажи. Моего отца забили до смерти союзники Пенея за то, что он не сдался. Всегда мечтал повторить его подвиг.

- Да я тебя!.. – тритон снова замахнулся на Финиста, но его остановил глубокий гортанный возглас тэму.

- Оставь его, иначе превратишься в креветку. Живо!

Тритон затолкал Финиста в камеру, запер решётку и поспешил к тэму, чтобы его умилостивить.

Финист глянул на исцарапанные его небрежным почерком стены темницы. Хватит правок. Лучше песня уже не станет. Пора заканчивать!

Он ещё несколько раз проиграл мелодию, а утром хорошо разогрел связки. Пришло время показать, на что способен Солнечный сокол.

В приёмный зал его долго не приглашали. Не позволили даже послушать выступления других бардов. Да и были ли они? Из-за притворенной двери доносились лишь обрывки тревожных разговоров.

В конце концов тритоны всё-таки вышли к нему и конвоировали к трону Пенея.

Сегодня он был разодет необычайно роскошно: в золотую ливрею и бриджи, из-под них выглядывали белые чулки. На ногах парчовые туфли с бантами. Только парика нет, ведь пышности шевелюры Пенея позавидовал бы любой цирюльник. На лице ни следа пудры. Да и как бы она держалась под водой?

- До меня дошёл слух, что ты хочешь сыграть свою лучшую песню и покончить со всем сегодня, - показал свою осведомлённость Пеней.

Финист вскинул гитару и ударил по струнам, прочистил горло и набрал в грудь побольше воздуха. Он запел так вдохновлённо, как не пел никогда, отдаваясь на милость эмоций и обрывков воспоминаний, которые переполняли его до краёв. Его голос разлетался повсюду, заполнял весь зал, весь дворец, весь бескрайний океанский простор от самых глубоких впадин до вершин торчавших из воды скал. Он бил по окнам и хрусталю в люстрах. В мире не оставалось никого, кто бы не слышал зов сердца Солнечного сокола. Его песня раздирала души едкой тоской и поднимала на крыльях надежды к обугленному Благословенному граду на Девятых небесах.

«Жизнь выше и дальше,

Чем всё твоё королевство, твой мир.

Но ты не я.

Ты не понимаешь, на что я способен.

А я не могу обо всем рассказать.

Нет, о нет, и так слишком многое сказано,

Хотя всё ещё недостаточно.

Я окружен, вокруг фанатики.

Толпа окружает меня.

А вера слабее, она каждый рассвет слабее.

Я хочу быть обычным, шагать с прочими в ногу.

Но можно ли так измениться?

Нет, о нет, и пусть очень многое сказано,

Хотя всё ещё недостаточно.

Мне слышится смех, твоя позабытая песня.

Но ты теперь иная.

Теперь ты не хочешь услышать.

А я ищу слова, каждый миг ищу,

Но я слеп, я глух, я ранен и выхода нет.

Нет, его нет, и так слишком многое сказано,

Хотя всё ещё недостаточно.

Представь, сбудется все, о чем думалось,

Все наши фантазии сбудутся.

Мир станет наш, он лежит под ногами.

А может, это мы перед ним на коленях?

Кто нам скажет об этом?

Нет, о нет, все слова уже сотни раз сказаны,

Но их всё ещё недостаточно.

И мне чудится смех, твой голос зовет.

Но ты теперь иная.

Теперь ты меня не услышишь.

Как будто все это был сон.

Сон Мертвого бога.

Но нет, но нет, и так слишком многое сказано,

Хотя всё ещё недостаточно». (*)

(*)Стихи Яны Рунгерд

Когда он замолчал и перестали звенеть струны, послышались крики и грохот. Двери слетели с петель. Через проём были видны валявшиеся на полу тритоны-стражники. Между них гордо промаршировала четвёрка странников. Высокая девица в кожаном доспехе, её огненно-рыжие волосы были коротко острижены, чтобы не мешать во время боя. Ещё одна девица, наоборот, в пышном зелёном платье с умопомрачительным вырезом едва ли не до пупка. Из-под подола юбки выглядывали ступни в золотых сандалиях. Медовые волосы струились по спине едва ли не до бёдер.

От их аур волосы на голове шевелились волосы, а по хребту сбегали капли холодного пота. Им даже не требовалось взывать к стихийной силе, чтобы выбить двери или раскидать стражников.

Следом за девушками появился мужчина. Он был единственным, кого Финист узнал. Кого узнали все присутствующие и Пеней тоже. Придворные испуганно ахнули и попятились к дальней стене.

Сайлус. В синем капитанском камзоле, немарких суконных штанах, заправленных в высокие сапоги. Перо на его треуголке не мокло даже на дне и оставалось пышным.

По ожесточённому и сосредоточенному лицу похоже, что Сайлус собирался отвоевать свой трон и воздать всем по заслугам.

Только Пеней не показывал страха и смотрел на пришельцев с наглым прищуром.

Последним в проёме показался некто в тёмном плаще. Когда Финист рассмотрел, кого он нёс на руках, то ахнул. Герда! Во плоти.

Кто же этот незнакомец? Лицо скрыто глубоким капюшоном. Похож на тэму, но по могуществу он не уступал Сайлусу и маршировавшим впереди девушкам.

- Вы помешали нашим состязаниям, - скорчил Пеней обиженную мину.

- Твои бесчинства и без того затянулись, - осадил его Сайлус. – Освобождай трон моего отца. Живо!

– С какой стати? Ты не жил во дворце последние полторы тысячи лет и не интересовался подводными делами. Даже матери не помогал, когда твой ветренный отец сгинул, - издевался над ним Пеней.

- Седна мне не мать, - прорычал сквозь зубы Сайлус.

- А ты как был неразумным ребёнком, так им и остался. Почему тебе вдруг надоело слоняться повсюду на деревянной посудине со стадом скудоумных сухопутных крыс?

- Так ты её потопил, пока я помогал своим людям выплыть на необитаемый остров.

- Жаль, что не потопил тебя вместе с ней. С какой стати мне отдавать трон тому, кто сбежит, как только построит новый корабль? Ты же нас, сирых и убогих обитателей дна, ставишь куда ниже, чем своих сухопутных крыс!

Из неприметной боковой двери вывалило с дюжину тэму. Или это был тайный ход? Заметив его, придворные и музыканты едва не смели грозных косаток-оборотней. Тэму пришлось пробиваться к трону сквозь паникующую толпу. Но вскоре они встали вокруг Пенея строем.

Сайлус кинул беглый взгляд на спешно ретирующихся из зала придворных и брезгливо скривился:

- Так они же трусы и предатели. Рыбы бесхребетные. Готовы жить под пятой тирана, лишь бы чего не вышло. Но мой отец умер, и теперь наводить порядок придётся мне. А ты, к тому же, напал на моих родственников. Разве я мог остаться в стороне?

Перехватив Герду одной рукой, незнакомец в плаще вытянул вторую и сжал пальцы в горсть, как сделал бы ветроплав.

Пеней вытаращил глаза и ухватился за горло, словно его стянуло удавкой. Его рот распахнулся, посылая в потолок струйки пузырьков.

- Прекрати! – обернулся к товарищу Сайлус. – Я знаю, что ты зол. Но это мой подданный. Я должен разобраться сам.

Незнакомец взмахнул рукой, и Пеней смог вздохнуть.

- Глупый-глупый мальчик. В честном бою тебе не победить. Твой товарищ прекрасно это понимает, - он ухмыльнулся, показывая полную острых зубов акулью пасть.

- Когда это ты дрался честно? Но если хочешь… Это куда лучше, чем громить собственный дом, - согласился Сайлус.

- Ступайте за мной, - Пеней поднялся с трона картинно помпезно и поманил за собой верных тэму.

Уж их-то в трусости обвинить нельзя.