11. Graduation (Выпускной, ч.2) (1/2)
Следующая запись в дневнике открылась ровно в полночь, и буквально в тот же час Изуку принялся за чтение.
#7</p>
Мне не нравится шелуха. Есть в них что-то тревожное — они вроде и живы, а в то же время и нет. Мы испробовали все, что могли, но они не отзываются. Ни слова, ни движения, ноль реакции на внешние раздражители. Они глядят в пустоту, медленно вдыхая и выдыхая, моргая время от времени. Не ясно, сохраняют ли они разум, и слышат ли то, что мы им говорим. Мы так и не смогли найти этому подтверждений.
Я пытаюсь особо об этом не думать, но беспокойство все равно настигает. Временами, когда я смотрю им в глаза, то просто понимаю, что эти Ангелы потеряны. Что ничего не осталось за этим пустым взглядом — по крайней мере ничего, что мы могли бы распознать.
Но иногда, во время проверки, я вижу блеск в их глазах, и начинаю задумываться. Проверка на чувствительность к боли — единственная, на которую, кажется, есть ответ, хотя он и непроизволен. К счастью, для точности проверки, причиняемая боль должна быть минимальной, что, я думаю, к лучшему. И все равно, порой меня это сильно тревожит. Мне кажется, я буквально чувствую их боль. Порой я думаю, не забыл ли Совет, что они все еще Ангелы?
Все придерживаются гипотезы, что шелуха сознания не имеет.
Я надеюсь, они правы.
Несколько минут Изуку просто изумленно пялился на страницу. И вдруг в голову хлынули воспоминания о парне с первого уровня, который заболел, но, когда это выяснилось, было уже слишком поздно. Тот пустой взгляд до сих пор не отпускал его.
«Вот что с ним случилось?» — подумал он. «Но… я думал, что душевное кровотечение может пойти только от очень сильных ран…»
«Возможно, есть еще другие условия, которые могут его спровоцировать?»
Изуку покачал головой и вздохнул.
«Что ж, думаю, мне нужно просто дождаться следующей встречи со Всемогущим и спросить об этом…»
***</p>
На следующий день Всемогущий на занятиях не появлялся.
Сперва Изуку не стал придавать этому большого значение. Всемогущий отсутствовал чаще, чем другие учителя. Его статус отставного высокоуровневого Ангела подразумевал, что его периодически просили провести особые тренировки или семинары в центральных кругах. Поэтому в том, что он где-то раз в месяц отлучался на несколько дней, не было ничего необычного. Изуку слегка тревожил тот факт, что он не сообщил об этом заранее, но это было вполне объяснимо. Учитывая то, как редко они в последнее время виделись, логично было бы, если бы Всемогущий просто забыл сказать ему об этом.
На второй день он забеспокоился сильнее, но ему все еще удавалось заставить себя сохранять достаточно спокойствия, чтобы отвлекаться от этого.
Наступил третий день; и когда в класс вошел учитель на замену, сердце Изуку ёкнуло в груди. До конца дня он едва мог сосредоточиться на чем-то другом. На поле для полетов он вывихнул крыло, ударившись об одно из колец, и ему пришлось просидеть до конца занятия.
Он слишком боялся задавать вопросы о том, куда подевался Всемогущий. С точки зрения логики он понимал, что это не должно вызвать подозрений, и это нормальное для ученика беспокойство. Но паранойя переросла в состояние паники.
Изуку вскрикнул от боли, когда Урарака вправила ему крыло. Он утер слезы и изо всех сил попытался восстановить дыхание, когда она опустилась рядом с ним, вздыхая.
— Как ты, Изуку? — спросила она через какое-то время. — Я слышала Всемогущий заболел.
Изуку напрягся.
— О, да? — спросил он. — Э-эм, а где ты об этом услышала?
— Сама утром спросила. Подумала, что это как-то странно, что его нет больше двух дней подряд. — Она пожала плечами. — Я не хочу спешить с выводами, но кажется… — она прикусила губу. — Ну, серьезно.
Кровь застыла у Изуку в жилах.
— Понял… — он сглотнул. — Что ж… надеюсь, нет.
Она согласно хмыкнула.
— Я тоже.
— Ты, э-эм, не знаешь, чем именно он заболел?
Она покачала головой.
— Прости. Я как-то правда не додумалась спросить, — она кивнула в сторону учителя на замену, стоявшего в сторонке, держа у губ свисток. — Вот сам можешь задать вопрос. Они должны знать.
Изуку сглотнул, внутри все скрутило тревогой.
— Да я наверное просто схожу к нему домой. Сам проведаю.
— Хорошо, — улыбнулась Урарака. — Что ж, будь осторожен. Не заразись.
Изуку заставил себя улыбнуться в ответ, на этом они и закончили.
***</p>
Дом Всемогущего располагался в паре минут ходьбы от кампуса, но в тот день казалось, что путь до него занял целую вечность. Добравшись, он глянул на окна, отметив, что свет горел лишь в одном — в кабинете. Несмотря на обстоятельства, это заставило его улыбнуться. «Типичный Всемогущий», — подумал он с теплотой. «Он ненавидит тратить лишнее электричество».
Изуку взбежал по ступеням крыльца и остановился у двери, глубоко вдохнув, прежде чем позвонить. Он ждал. И ждал.
И ждал.
Ничего.
Изуку нахмурился, чувствуя волну тошноты, подкатившую к желудку.
«Сохраняй спокойствие», — сказал он себе. «Если он болеет, понятно, почему не отвечает.
Через минуту он попробовал снова. Он позвонил в звонок, постучался и даже покричал: «Всемогущий?»
Ответа снова не последовало.
Капля пота скатилась по затылку.
«Либо его нет дома, либо он слишком слаб, чтобы встать с кровати», — подумал Изуку, чувствуя укол тревоги.
Чуть погодя он сумел себя успокоить.
«Или он просто спит», — напомнил себе он. «Хватит спешить с выводами».
Он задержался на пороге еще какое-то время, но в конце концов был вынужден просто пойти домой.
***</p>
#8</p>
Теперь ситуация накалилась. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-нибудь из нас в последний раз говорил с Богом. Совет, однако, ничего объяснять не собирается, и я бы соврала, если бы сказала, что меня это не оставило в тревожном замешательстве. Я просто правда не очень это понимаю. Это так не похоже на то, как все было раньше. И я понимаю, как все сейчас напряженно. Я знаю, что Совет, вероятно, впал в паранойю. Но, честно сказать, если это из-за того, что они боятся учащения случаев Падения Ангелов третьего круга, тогда я боюсь, что это может превратиться в самоисполняющееся пророчество. Я уже чувствую молчаливые волнения среди моих товарищей девятого уровня.
Ходят слухи, что Совет ищет способы усовершенствования Ангелов так, чтобы предотвращать Падения. Я предпочитаю не верить им, по большей части потому что не знаю, что и думать, если они окажутся правдой.
***</p>
На следующий день Изуку пришел к дому Всемогущего, пришел и днем позже.
Ничего не менялось.
Даже свет в кабинете все еще был включен.
***</p>
#9</p>
Мне пока трудно сказать, хуже ли оно, чем Ад, или лучше. Может быть, это из-за того, как оно близко, но я склоняюсь к тому, что хуже. Знаю, что бесполезно на этом зацикливаться, но вот бы Демоны хотя бы попробовали быть чуть более сговорчивыми. Если бы они проявили готовность к переговорам, возможно операция «Лакуна» была бы не нужна.
На днях я открывала люк. Газ внутри этого места на самом деле нечто — вещество буквально исполнено страдания. Я все еще не уверена, достигнуто это химией, магией или и тем и другим, но штука мощная. Предполагалось, что оно будет герметично, но я все еще задерживаю дыхание, подходя ближе, чем на пять метров. В прошлый раз, почуяв это, я попыталась открыть. И вот, наверное, что страшнее всего. Когда оно окутывает тебя, тебе становится все равно.
***</p>
Он просто продолжал приходить в качестве вежливого жеста. Потому что Всемогущий точно был там. Он просто недостаточно хорошо себя чувствовал, чтобы принимать посетителей.
Так он себе говорил. И эти слова оставляли во рту горький привкус.
Шел пятый день с его первого визита, и седьмой, с того момента, как Всемогущий заболел.
Было воскресенье, и Изуку воспользовался возможностью собрать для него корзинку и хорошее мягкое одеяло.
Он не то чтобы обладал выдающимися способностями в готовке, этого от Ангела и не требовалось, но он постарался. Он встал рано утром и, смахнув пыль с кулинарной книги, открыл ее на рецепте простого супа. Ушло много времени, чтобы сделать все как надо. Нетвёрдыми руками все удавалось сделать не с первого раза — сначала он случайно просыпал целую солонку.
Ушло пару часов, но наконец, проверив, что суп вышел съедобным, он перелил его в герметичный термос и положил в корзину, сунув под одеяло.
Хотя принимать пищу во время болезни для Ангела считалось более социально приемлемым, болели они все же редко, поэтому возможным случайным наблюдателям эта причина пришла бы в голову в последнюю очередь, застань они Ангела за едой. Чтобы не вызывать лишних сомнений, такое было лучше держать вдали от посторонних глаз.
Изуку написал короткую записку «скорее поправляйтесь» без подписи, повязал красной лентой ручку корзинки и отправился к нему.
Когда он добрался, было все еще довольно рано, поэтому в звонок он звонить не стал, а просто поставил корзинку у порога, в надежде, что Всемогущий ее обнаружит.
Он скрестил руки, впиваясь ногтями в предплечья, и зашагал назад.
Свет в кабинете по-прежнему горел.
***</p>
#10</p>
Я видела результаты первой попытки, и решила отказаться от участия в этом проекте. Я знаю, что они грешники, но от этого не легче. Мне тяжело смотреть на людские муки, даже если они их и заслужили.
Этот газ способен на большее, чем я думала изначально. Судя по всему, если пробыть в нем больше пяти минут, чувства начинают притупляться. Через десять ты перестаешь вообще что-либо ощущать. Теряется даже способность ориентироваться в пространстве, перестаешь чувствовать, где твои руки и ноги.
Испытуемых извлекли примерно через час. Это было… пугающе. Ни один не отреагировал, когда их уронили на пол. Их сильно трясло и дергало. Одна из них — женщина — перекусала себе кончики пальцев. С мужчиной было хуже. Когда его извлекли, его грудь и горло сводили спазмы, а нижняя половина лица истекала кровью. Мы не сразу поняли, что он подавился. Когда удалось заставить его откашляться, оказалось, что он поперхнулся большим куском собственного откушенного языка. После того, как ему промыли рот, оказалось, что он переломал половину зубов — видимо, скрипя челюстью.
Полагаю, вот что случается, когда теряется способность рассчитывать свои силы.
Через несколько минут к ним вернулись чувства. Я никогда не слышала, чтобы кто-то издавал такие звуки, и надеюсь, что больше не услышу.
Не знаю. Я знаю, что грешников необходимо наказывать. Я просто не привыкла к тому, чтобы это разворачивалось у меня на глазах. Я знаю, что на то Божья воля. Мне не нужно ее понимать. Но я не могу ничего с собою сделать. Я из-за этого не сплю ночами.
Ничего в криках этих двоих мне святым не показалось.
***</p>
В понедельник корзинка осталась стоять на пороге.
И во вторник.
Козырек над крыльцом защищал ее от дождя, но Изуку знал, что суп должно быть пропал. Однако он не мог заставить себя прикоснуться к нему, будто к святыне.
Свет в кабинете по-прежнему горел.
***</p>
# 11</p>
Я больше не могу.
До этого момента я боялась даже подумать об этом, но все уже дошло до того, что я больше не могу молчать. Совет однозначно перешел все мыслимые границы.
Я могла бы смириться, если бы наказывали только грешников, но они гребут всех под одну гребенку. Я знаю, что важно предотвращать утечку разведданных, но не каждый Ангел, подвергшийся сильному Демоническому разрушению — предатель, и наказывать их, будто они заведомо виновны — моральное уродство.
С меня довольно. Мне нужно найти способ поговорить с Богом напрямую. Мне нужно услышать как он осудит, что они тут творят, ради спасения моей души и душ моих друзей. Потому что, честно сказать, мне страшно. Мысли, что посещают меня в последнее время, заставляют чувствовать себя другим человеком. Я не знаю, насколько охвачена разрушением. Боюсь смывать клей. Огненный чай больше не помогает.
Завтра у меня задание. Мы не думаем, что бой долго продлится, но нужно быть осторожнее. Нужно продержаться, по крайней мере пока у меня не появится шанс поговорить с Богом. Если что-то пойдет не так, кто знает, что может случиться.
***</p>
В пятницу на пороге стояла не только корзинка.
Изуку заметил его почти сразу, едва завидев дом. Тот находился на тупиковой улице, в нескольких кварталах от места, где Изуку всегда сворачивал.
Он был слишком далеко, чтобы что-то физически почувствовать, но страх, поднявшийся внутри все еще был достаточно реален.
На пороге неподвижно стоял Аколит. Голова его была повернута в другую сторону, но Изуку узнал бы этот плащ где угодно. К счастью, из-за того, что он был так далеко, Аколит видимо не почувствовал его присутствия, но Изуку не хотел испытывать судьбу. Когда первое потрясение спало, он развернулся на каблуках и быстро зашагал туда, откуда пришел.
Всю обратную дорогу Изуку не мог удержаться, чтобы через каждые пять шагов не оглядываться через плечо.
***</p>
До поздней ночи у Изуку не было возможности добраться до журнала.
Он даже не осознал, что это была последняя запись, пока не проверил обложку, и не понял, что после нее ничего не написано. Это было странно, учитывая, что указанный номер страницы заканчивался где-то на середине дневника.
С тревогой он нашел нужную. Последние несколько записей потрясли его настолько, что почти заглушили любопытство; он почувствовал, как капля пота сбежала по его виску, когда он долистал до нее.
Однако беглый взгляд на заголовок вызвал смешанные чувства облегчения и тревоги.
Потому что, в отличие от всех других, эта была адресована к нему лично.
# 12</p>
Мидория,
Не знаю, с чего начать, но ты уже и так долго был в неведении.
Прежде всего, я хочу извиниться. Я хочу, чтобы ты знал, что я ни в коем случае не хотел, чтобы все так обернулось. Это не было частью какого-нибудь грандиозного плана. Так же, как и ты, я не непогрешим и совершаю ошибки, но это ничуть не оправдывает того, что я поставил тебя под удар. Шесть месяцев назад у меня не было всех фактов. Я не знал о том, насколько далеко зашел Совет, и более всего я сожалею о том, что впутал тебя в это, прежде чем сам во всем разобрался.
Уверен, что ты запутался в предыдущих записях. Они взяты из разных источников. Часть из них — заметки моего наставника, часть — заметки её собственного наставника. Я переписал их для тебя, потому что не хотел, чтобы собранные сведения пропали даром, если что-то случится, и потому что мне было важно, чтобы ты узнал о том, что мне известно.
Если кратко: мой наставник Пала, чтобы спасти меня. Это произошло на моих глазах. Когда Ангел Падает, он автоматически переносится в Ад, если Демон целенаправленно не предотвращает это. Однако, несколько месяцев назад мне удалось подтвердить, что в Аду не содержится записей о ее появлении там. Предполагаю, что ее перехватили с помощью магии. Список тех, кому подобное по силам, очень, очень короткий.
Здесь я должен кое в чем признаться.
Когда я изначально предложил тебе работать с Кацуки, то объяснил это тем, что думаю, что это покажет твою способность сопротивляться искушению и выделит заявку на вознесение.
Это была ложь.
Настоящая причина была куда эгоистичней.
Тогда я все еще искал способ узнать, попал мой наставник в Ад или нет. Из-за отставки я не мог покидать Небеса, и по-началу надеялся, что твоя связь с Кацуки позволит мне обойти это ограничение и приблизиться к своей цели. Конечно, я подтвердил это самостоятельно, вскоре после того, как вы начали работать вместе. И только тогда картинка начала для меня по-настоящему складываться.
Я знаю, что просто извиниться за такое наверняка недостаточно, но я хочу, чтобы ты знал, что мне безумно жаль. Прости, что обманул тебя, и за всю ту боль, что принесло тебе мое решение. Я и представить не мог, как все обернется, но это не оправдание. Моя задача как твоего наставника — защищать тебя. Я не сумел, и буду сожалеть об этом до конца своих дней.
Что насчет этого дневника, пожалуйста, поверь, что я это все тебе рассказал не из желания причинить боль или подвергнуть опасности Падения. На самом деле, я думаю, что ты можешь быть одним из немногих Ангелов, способных переварить эту информацию, не впадая в отчаяние. Позволь объяснить, о чем я.
Тебе нужно понимать, что Падение — это физиологический процесс: разрушение внешней оболочки души, крепость которой поддерживается верой. Оно может быть запущено либо разрушающими прикосновениями Демонов, либо особыми переживаниями. Переживаниями, вызывающими выделение определенных химических веществ. Для подавляющего большинства Ангелов это может быть вызвано одним единственным обстоятельством: потерей веры в Бога. Когда Ангелы ее теряют, рушится все остальное. Однако, видно с тобой все иначе.
В течение последних шести месяцев я наблюдал, как ты принимал Кацуки все ближе к сердцу. Он становился тебе другом, кем-то, кому ты можешь доверять, не из-за того, кем он является, а вопреки. Твое доверие к нему не связано с верой в Бога. Они полностью независимы. И хотя, конечно, я не могу знать наверняка, но я думаю, что, как бы это странно не звучало, именно твои отношения с ним могут быть причиной того, почему ты смог продержаться так долго. Даже если ты утратишь последнюю крупицу веры в Бога, у тебя все равно останется что-то, во что можно верить. Конечно, это все лишь мои предположения, поэтому я старался сохранять осторожность.
По части «хороших новостей» на этом все. Потому что, если ты читаешь это, меня больше нет. Я прошу тебя меня не искать. Я прошу тебя не предпринимать попыток меня спасти. Я болезненно осознаю всю лицемерность этой просьбы. В конце-концов, я сам вляпался во все это, пытаясь спасти моего наставника, но я должен по крайней мере попытаться отговорить тебя от настолько слабоумного и отважного поступка.
Конечно, зная тебя, уверен, что ты, даже читая это, уже наверняка разрабатываешь план моего спасения. К счастью, я это предусмотрел. Как, я уверен, ты уже заметил, это не последняя страница книги. После этой записи есть еще несколько. Я не заблокировал их, но убедительно прошу не читать, потому что полезного ты ничего не найдешь, только расстроишься.
Однако Демонам эти записи очень пригодятся.
Поступай с этим как знаешь.
Вот самое важное, что я должен тебе сказать: хотя я и сделал все, что было в моих силах, чтобы скрыть любую твою связь с этой ситуацией, они все равно придут и за тобой — это вопрос времени. Я воспользовался зельем, стирающим часть воспоминаний, но не существует идеальных форм забвения, даже та, что применяет к Ангелам сам Бог — не исключение. Подробное и тщательное расследование рано или поздно обнаружит, что ты был в этом замешан.
Если я что и узнал об этом обо всем, так это то, что Падение — не худшая судьба, которая может постичь Ангела. Напротив, в сравнении с альтернативами, она вполне гуманна. Я понимаю, что чтение этого может быть шокирующим, но прошу, постарайся понять, что я бы так не говорил, если бы видел лучшее решение.
Мидория, для твоей же безопасности, тебе нужно Упасть. Прошу. Пока не стало слишком поздно. Поверь мне, если они первыми до тебя доберутся, будет гораздо, гораздо хуже.
Мидория, я люблю тебя как собственного сына. Я так горжусь тобой, всем, чего ты достиг, и хочу, чтобы все так и продолжалось. Конечно, ты должен в конце концов сам принимать решение, но я не могу не подчеркнуть важность этого выбора. Я выиграю тебе столько времени, сколько смогу, но есть множество переменных, мне не подвластных.
Я не знаю, сколько у тебя есть времени на момент прочтения. Я попытался рассчитать время так, чтобы эта запись открылась через несколько дней после моего исчезновения, но при этом чтобы у тебя все еще было время обдумать предыдущие. Если прошло меньше недели — у тебя есть время подумать. Возможно, я смогу продержаться еще немного, но гарантий не могу дать.
Маловероятно, но если прошло больше двенадцати дней, ты должен действовать с расчетом на то, что ты находишься в непосредственной опасности.
Как минимум, тебе нужно убираться с Небес. Однако, в конце концов… как бы мне не было больно это говорить, но я не вижу других вариантов. Я знаю, что идея Падения пугает, но прошу, подумай о ней. Я хочу, чтобы ты сам сделал выбор, прежде чем его сделает за тебя кто-то другой.