Чертов идиот (1/2)

Костина кожа горела как горят поленья в камине осенним вечером. Только вот его огонь не грел, он сжигал живьём, сдирал кожу заживо, растекаясь по всему телу тягучей лавой. Из глаз брызнули слезы, тонкими струйками стекая по щекам, но натыкаясь на препятствия в виде кожаных ремешков, скапливались сверху и заново срывались в пропасть, разбиваясь о пол. Если бы не кляп, всунутый Алексом ранее, сейчас бы Костя надрывал горло своими криками. Было нестерпимо больно.

— Чертов идиот, — послышалось позади когда последний удар пэддлом завершил наказание. — Надеюсь тебе полегчает иначе я снова буду тебя лупить, но лишь для того, чтобы выбить этого Гришу из твоей головы.

Костя громко шмыгал носом пока Алекс снимал кожаные оковы с его запястьев и щиколоток, помогая принять вертикальное положение поднимая с козла. А когда мужчина расстегнул ремешок на затылке и вынул пластмассовый шарик, то Костя, судорожно втянув в себя воздух, разревелся. При Алексе плакать было не стыдно. Костины слезы как его искупление все за те же грехи и Алекс его личный священник, только вместо молебельной и деревянного распятия — вип комната для взрослых игр.

Мужчина обнял Костю, прижал к себе и погладил по волосам.

— Ну тиши, — начал говорить ему в ухо. — Ты же не виноват, что брат тебе снится. Поплачь, станет легче.

Костя плакал как малое дитя ища успокоение в крепких руках. Это не в первый раз, когда он нуждается в очищении таким образом, но впервые его утешали, так бережно прижимая к себе. Чужие грубые пальцы поглаживали по спине и затылку, нос Алекса зарывался куда-то в висок и Костя, все еще ощущая адскую боль на своих ягодицах, уткнувшись лбом в плечо мужчине, вымачивая его футболку слезами, потихоньку успокаивался. Ему казалось вместе с соленым потоком выйдут все нездоровые помыслы относительно брата, которые уже неделю мучали Константина когда он оставался в одиночестве. Он снова и снова пересматривал его фото от которых тугой узел скручивал низ живота. Возбуждение приходило мгновенно, но Костя, как истинный мазохист, терпел запрещая доводить себя до разрядки. И вот тот день настал, когда стало невмоготу: пришлось просится Алексу в руки, нагло врать, что сны с братом его измучили, утаивая от мужчины то, что Костя просто сходит с ума. Наверное случилось какое-то обострение, иначе Костя не находил себе и своим действиям оправдания. Он желал Гришу всегда, но в последнюю неделю особенно сильно. Пока Алекс, в прямом смысле, выбивал пэддлом из него всю душу, Костя свято верил, что ему это необходимо, — физическое наказание за аморальность своих мыслей.

— Если бы я знал, что ты станешь чертовым наркоманом, не подпустил бы и на шаг к этой теме, — Алекс отодвинулся от парня и попросил прилечь на живот. Взяв мазь с охладительным эффектом, он аккуратно нанёс её на повреждённые участи тела: Алекс бил по ягодицам и теперь они были не бледные как обычно, а алые, с явным рисунком от пэддла. — Ты звонил брату?

— Не хочу, — зашипел Костя от прикосновений к его заднице.

— Ну и зря. Он тебе не чужой и уверен скучает по тебе.

— Он уже как год мне не пишет.

— А ты? — Алекс резко встал с края дивана. — Ты пишешь? Может с ним, что случилось? Об этом не подумал? Почему думаешь только о себе?

Костя повернулся к Алексу насколько это было возможно. Таким он его видел впервые: весь взвинченный, возбуждённый, даже злой. Алекс отложил тюбик с гелем и уставшие потер переносицу двумя пальцами.

— Я хочу отдохнуть, — вдруг резко вскинув голову Алекс посмотрел на Константина. Подобрал валяющиеся вещи на полу и вручив парню молча отвернулся от него.

Ошарашенный таким поворотом, Костя быстро натянул трусы закусывая губу от неприятного жжения кожи соприкасающейся с тканью и влез в джинсы. Подошёл к Алексу.

— Саш, — позвал он его и мужчина чуть развернул корпус в его сторону. Костя смотрел в глаза напротив. Он давно увидел некое сходство в цвете с глазами брата. Возможно это и держит его рядом с Алексом уже целый год. На фоне высветленных волос глубокий темный оттенок становился таким ярким, что можно было подумать он носит линзы.

Костя поднял руку и прошёлся кончиками пальцев по темной щетине на скулах. Ему нравилось как выглядит Алекс с этим цветовым несовпадением вызывающим у многих людей диссонанс. Он так же чувствовал, что мужчина явно недоволен сегодняшней сессией и знал наверняка причину — Гриша. Возможно ревность говорила сейчас в Алексе, но взаимностью ему ответить Костя не мог.

— На работе увидимся, — тихо обронил Алекс и снова отвернулся от Кости, показывая всем своим видом, что тот должен уйти

***</p>

— Саш, — увидя как мужчина на работе направляется к курилке, Костя быстро двинулся к нему. Весь день Алекс явно избегал встречи, постоянно находил себе работу и даже ни разу не кинул косого взгляда на Костю как это бывало раньше. У Кости закралось неприятное чувство. На работе они не светили своими далеко не деловыми отношениями, поэтому приходилось держать субординацию, но как только они оказались в укромном уголке насквозь пропахшем табаком комнате, Костя приблизившись нахмурился. — Что-то случилось? Ты чего меня избегаешь?

— Глупости, — подкурив сигарету Алекс сунул её Кости в рот, почти ласково вложив между приоткрытых губ. Себе взял другую. Затянулся. Выпустил струйку дыма в потолок не сводя с него глаз. — Не выспался просто.

— Не выспался… — задумчиво повторил Костя и тоже затянулся сощуривая глаза.

Легкие наполнились никотином до отказа. Костя смотрели пристально, неверующе, но ничего не говорил, — не имел права. То, что он использует Алекса ни для кого не секрет. Это тогда, в начале, мужчина был для Кости как учитель, ведущий его по тропам мазохизма. Сейчас же все было иначе: Алекс давал ему не только наслаждение, успокоение и безмятежность, но и мнимое ощущение близости с братом: он разрешал ему озвучивать порочные мысли и представлять Григория. Костя мог бы поставить себе диагноз больного ублюдка, но как ни крути чувства к Грише никуда не девались.

Конечно же не в плохом сне дело. Алекс, ранее сокративший их дистанцию, снова отступил на пару шагов назад. Это чувствовалось кожей. Все возвращалось на круги своя. Костя курил и думал, что так действительно будет лучше. Сближаться с личным садистом чревато для них обоих.

Выйдя после работы на улицу Костя остановился. Вдохнул запах мокрого асфальта и окинул взглядом прохожих, замер: в нескольких метрах от центральных дверей стоял Григорий. Внутри все ухнуло вниз, даже слегка закружилась голова. Во взгляде потускнело, но быстро прояснилось. Брат улыбался так же как много лет назад в день Костиного выпускного, — нежно.

— Тебе идет костюм, — Гриша стоял в дверном проходе. Засунув руки в карманы домашних штанов он улыбался, словно Костя не брат ему, а родной ребенок, заставляющий гордится собой своего отца. Их взгляды встретились в отражении зеркала. Костя смущённо опустил глаза вниз. — Сразу другим стал. Будто повзрослел на пару лет.

— Выгляжу как идиот, — Константин одернул манжеты темно-синего пиджака и еще раз посмотрел на брата. — Я слишком худой. На мне вещи висят как на вешалке.

- Ничего подобного, — Гриша оторвался от дверного проема и подошел ближе. Развернув брата к себе лицом, он ловко зачесал его удлиненные волосы назад. Опустил руки на плечи. — Другое дело, — со знанием кивнул и снова улыбнулся. Глаза прошлись по всему Костиному лицу и на долю секунды, чуть положенного, задержались на губах.

Костя мог и не заметить этого, да никто бы не заметил, но юный мальчик, влюбившийся в собственного старшего брата замер, вростая в пол под его ногами. Внутри запылало пламя, от которого пот выступил на висках и заложило уши. Наверное во взгляде проскользнуло волнение, отчего Гриша нахмурившись быстро убрал руки с плеч и сделав шаг назад произнес:

— Смотри не напивайся сильно. Тащить тебя некому будет и родителей пожалей, — дав строгий указ он пригрозил брату пальцем отчего тот прыснул от смеха. Обоим стало чуть легче.

— Ты же знаешь, я не пью, — сказал Костя.

- Знаю, но это выпускной и может случиться всякое. И вот, — Гриша снова сунул руку в свои брюки и что-то выудив оттуда вложил Кости в карман пиджака. — На всякий случай.

Гриша поспешно вышел из комнаты оставляя брата одного. Тот полез в карман, чтобы посмотреть на внезапный подарок и вытащив его наружу почувствовал как к щекам подступила краска: на его раскрытой ладони лежала пачка презервативов.

Костя не сдвинулся с места. Так и стоял смотря на брата. Когда рядом раздался голос Алекса, он наконец очнулся, обернулся к мужчине и снова кинул взгляд на Григория. Алекс проследил за метаниями Кости.

— Брат, — даже не спрашивал, а утверждал. Сжал челюсти, а потом выдохнул. — Наконец-то. Я поехал, до завтра, — хлопнул по плечу. Поняв, что Костя вообще его не слышит Алекс тихо ушел оставляя Соколовых одних.

До дома ехали на Гришиной машине. Черная иномарка медленно катилась в ночном потоке ярких огней. Костя нервно сдирал заусенцы на коже кидая косые взгляды на руки брата: правая, та, что было в зоне видимости, лежала на коробке передач, ловко ею управляя. Смотря на его длинные пальцы и выступающие вены Костя медленно, но верно сходил с ума представляя, что эти руки могли бы вытворять с ним. Костя сглотнул. Отвернулся к окну и уткнулся лбом в прохладное стекло. Гриша изменился. За три года стал мужественнее и краше: его темно русые волосы аккуратно уложены в короткой стрижке; черный классический костюм сидел как влитой, придавая брату солидности. Гриша явно поднялся по карьерной лестнице, это читалось в его позе, — более уверенной и чуть властной. У Кости скулы сводило от желания ощутить его власть на себе лично.

— Я на пол года уезжал в командировку, в Германию, — будто услышав мысли брата заговорил вдруг Григорий. — Повысили до начальника производственного отдела.