Часть 7 (1/2)

Тим мягко, виновато ухватил Кона за рукав, потянув прочь, предлагая оставить братьев одних, и он послушался, лелея надежду на разговор с собственным братом. Да и мама могла уже донести до Джона всю серьезность его решения. В конце концов, она единственная, кому почти всегда удавалось в чем-либо убедить Кента-младшего.

Буквально втянув Коннера в собственную спальню, Тимоти закрыл дверь и подпер ее спиной, точно за ними гнались преследователи. Отрезая их от безумия этого дома.

— Мне правда жаль, что все так получилось, — выдохнул он.

Небрежно отмахнуться от происшедшего — значило бы покривить душой, усугублять чувство вины Дрейка укором — не поднималась рука, а потому Кон предпочел промолчать. Лишь потянул с головы того капюшон, скользнув ладонью на рассеченную шрамом щеку. Завладел чужими прохладными губами прежде, чем Тим успел возразить или что-либо предпринять. Тим внезапно ответил так отчаянно, будто хотел забыть обо всем на свете. До головокружения и нехватки дыхания. Вцепился пальцами в его воротник, Коннер был уверен почти до побеления костяшек, и накрыл его напряженные пальцы своими, но тот вдруг, с явным усилием, отстранился. Отвернулся, тут же натягивая капюшон.

— Не хочешь принять душ? Тебе явно нужно расслабиться…

— Тебе тоже не помешает, — заметил Коннер, спустившись руками на напряженные плечи Тимоти, массируя. Предложил: — Сделаем это вместе?

Румянец бросился в лицо Тима, а после резко схлынул, видимо, когда он осознал перспективы. Осторожно заметил:

— Боюсь, принимать душ в темноте, не лучшая идея. Так что ты первый. Я вытащу полотенце и халат. Альфред должен был оставить, — пробормотав это, Тим скользнул прочь, первым заскакивая в ванную.

Бедное его солнышко…

Коннер поспешил войти в помещение следом и закрыл за собой дверь. Обнял сзади суетящегося Дрейка, прижимая к своей груди, не позволяя выскользнуть.

— Тим… Ты правда думаешь, что при свете противен мне? — тихо спросил он. — Что я внутренне содрогаюсь каждый раз, как касаюсь тебя, целую? Нет, — ответил он на собственные вопросы, опережая Дрейка. — Я принимаю тебя таким, какой ты есть. И тебе нечего стесняться, слышишь?

Тихо вздохнув, Тим кинул взгляд на отражение Коннера в зеркале, чтобы встретиться с ним взглядом. Усмехнулся уголком губ как-то нервно, болезненно.

— Тогда ты — извращенец, Кон, — припечатал он, потемнев взглядом. Чуть дрогнувшим жестом очертил собственный образ в зеркале: — Разве… разве от этого можно не содрогаться? Это же ужасно. Я сам себе противен.

— Ужасно, — согласился Коннер, неожиданно разворачивая Тимоти лицом к себе и снова упрямо стаскивая капюшон, доказывая, что его не воротит от шрамов и не идеальных лиц. — Ужасно, что с тобой так поступили. Что тебе придется с этим жить. Но… Тим, в этой жизни есть нечто более важное, нежели внешность. Ко всему можно привыкнуть и со многим смириться, если тебе важен сам человек. Мне важен ты, а не кукольное личико и гладкая кожа.

Судорожно выдохнув, Тим на секунду уткнулся носом ему в грудь. Заметил, что Коннер потрясающий. И он его совсем не заслуживает. Отстранившись, скользнул к двери. Дотянувшись до выключателя, клацнул клавишей, гася верхний свет, погружая ванную в темноту. Чтобы тут же вернуться обратно, сцеловывая возражения с чужих губ. Вслепую нашарил еще один выключатель, и через мгновение мягкая подсветка зеркала рассеяла тьму, тем не менее оставляя душевую кабину в приятном полумраке.

Не все сразу, напомнил себе Коннер. Пусть будет компромисс. Тем более Тимоти сейчас и без того в ужасном напряжении… Улыбнулся, вновь притягивая Тима к себе, завладевая его губами. Одновременно начиная стягивать с него одежду. Тим сделал тоже самое, преодолевая несколько этапов сомнений, не позволяя себе сделать шаг назад.

Тимоти справится. Обязательно со всем справится. А Кон будет рядом, чтобы помочь. Даже если на это понадобятся годы. Но он же Кент. Он же упрямый.

Главное — никакого насилия. Никакого принуждения. Повторял как мантру, послушно замирая, едва уловив чужое напряжение. Смывал его поцелуями, чуткими прикосновениями и теплой водой, заставляя Тима плавиться и подставляться.

Красивый… Такой красивый. Всегда. А в этом приглушенном свете почти нереальный. Об этом хотелось кричать. Но словам Тимоти не верил… И все, что оставалось Коннеру — ласки, которые незаметно стали настойчивыми. Однако перейти грань он не решался, несмотря на дискомфорт, который вызывало возбуждение. Никакого принуждения. Почувствовав, как Тим обхватил его пальцами, застонал, и все благие намерения вылетели из головы. Мягко, но решительно, он прижал Тимоти к стене. И снова замер.

— Я хочу тебя, — выдохнул он. — Здесь. Сейчас…

Сглотнув, Тимоти прижался к Коннеру, чтобы оставить нежный поцелуй-укус на шее, скользнул губами выше, выдохнув:

— Так бери.

Его умелые чуткие пальцы, вновь вернулись к своему черному делу. Медленно, чувственно, не спеша. Сводя с ума. Но не настолько, чтобы забыть о комфорте партнера. С трудом отстранившись, сорвав с губ Тимоти быстрый поцелуй, Кон дотянулся до баночки со смазкой, стоящей на полочке, что он приметил заранее.

— У вас по всему дому смазка валяется или это только твои вкусы учтены? — стоило открыть баночку, как душевую кабину тут же наполнили ароматы ванили и груши. Хорошо хоть не богомерзкая химозная клубника.

— Когда в доме живут четыре парня-подростка разной степени половозрелости, бедному дворецкому проще распихать по дому средства контрацепции, нежели всерьез проводить с каждым беседу о неподобающем поведении, — хмыкнул Тим, чуть усмехнувшись.

Послушно развернулся к стене, чуть прогибаясь в позвоночнике. В тусклом свете, если постараться, можно было разглядеть шрамы, покрывающие спину. Будто кнутом стегали. От возбуждения скулы сводило, не говоря уже о других частях тела, но Кон не спешил, помня прошлый раз, старательно подготавливая Тимоти к своему вторжению, одновременно с движением пальцев, скользя губами по спине, точно намереваясь поцеловать каждый шрам. Добравшись до шеи, оставил на нежной коже метку принадлежности, чтобы не забывал, что он теперь не один. И лишь почувствовав крайнее нетерпение Тима, которое в прошлый раз привело к вспышке раздражения, медленно, но неуклонно погрузился в горячее жаждущее тело. И не скажешь, глядя на внешне холодного Тимоти со стороны…

Был ли он таким с кем-то еще? Или так только с ним? Только для него? Возбуждение накрыло очередной обжигающей волной, и Коннер рискнул ускорить темп, делая движения более размашистыми, придерживая Дрейка за бедра, срывая с искусанных губ тихие стоны.

— Боже, Кон… — всхлипнул Тим, заведя руку назад, и Коннер перехватил ее, давая больше прикосновений, больше опоры, больше понимания: не один. Больше не один. И он готов был вцеловывать, втрахивать в него эту мысль ближайшую вечность.

Хотелось еще. Ближе. Растворить и раствориться. Стать единым целым. Но вопреки этому одуряющему желанию, он усилием воли заставил себя отстраниться.

— Кон? — едва слышно спросил Тимоти, непонимающе обернувшись. — Что…

— Все хорошо, Солнце, — хрипло шепнул Коннер, аккуратно разворачивая Дрейка лицом к себе, чтобы мягко подхватить под бедра, заставляя скрестить лодыжки у себя на пояснице. — Доверься мне.

Коснулся губами губ, сцеловывая стон, вновь входя одним плавным движением, чтобы скоро вернуться к прежнему темпу. Обхватил рукой член, лаская, подводя к краю, на котором балансировал сам, лишь усилием воли еще не сорвавшись. И был вознагражден, увидев, как осветилось кукольное личико Тима в момент оргазма за минуту до того, как он сам отправился следом, уткнувшись ему в шею.

— Мое прекрасное Солнце, — выдохнул он, приходя в себя. Осторожно освободив от навалившегося на него тела, помог принять устойчивое положение.

— Ты потрясающий, — выдохнул Тим, обнимая Кона, положив ладонь ему на затылок, поглаживая короткие волосы. Хихикнул, уткнувшись носом в грудь. — Но Лесли меня пришибет…

В голове была приятная пустота. Поэтому мозг заводился с трудом. Лесли?.. Лесли… А, да. Лесли. Врач.

Переведя дыхание, он коснулся губами макушки Тимоти, чувствуя смутное беспокойство.

— Секс под запретом?

Ладони вновь заскользили по хрупкому телу, смывая следы их близости.

— Перегрузки, нервы, алкоголь… Жизнь, короче, под запретом, — отозвался Дрейк, мягко отстраняясь.

— Думаю, по сравнению с возглавлением клана мафиози в период передела власти, секс — это сущий пустяк… — заметил Коннер, выключая воду и дотягиваясь до огромного полотенца, в которое и завернул Тимоти, вновь обнимая. Он не хотел его терять.

— Клана? — непонимающе моргнул Тим, напоминая взъерошенного мокрого воробушка. — А… Отбросы. Надеюсь, Рой будет в состоянии сделать это, и до моего вмешательства не дойдет. Куда важнее совы. Уберем Оулмэна, понадобиться новый… — дальше он что-то пробормотал себе под нос, а после покачал головой. Подняв взгляд, чуть улыбнулся, отчего на его щеках появились те самые ямочки, от которых Коннер млел, от желания поцеловать обе. — Ладно. Не важно.

— Мы выберемся из этого. Я верю, — шепнул Кон. Главное, что они оба этого хотят. Начал вытирать Тимоти, пока тот не простудился, что, как ни странно, сейчас казалось намного более опасным для здоровья. Тем более что антибиотики совсем не пойдут на пользу его печени.

Улыбка Тима стала более грустной, но он вновь кивнул. Поцеловал Коннера в подбородок и сунул в руки халат.

— Иди отдыхай. Я скоро.

С этими словами Кента буквально выставили за дверь.

Внезапный поворот.

Постояв с минуту под дверью, Кон допер, что Тимоти, вероятно, будет штукатуриться и свидетели ему просто ни к чему. Да и у него будет время осмотреться, освоиться, поскольку жить он, видимо, остается тут.

Комната Тимоти отчасти напоминала комнату Джейсона, только на стеллажах и полках хранились тома манги, некоторые в самом деле яойного жанра, и диски с играми. Логично, учитывая наверняка мощный комп на столе и игровую приставку на полке под ним. Но плазмы не было. Подключался к монитору?

Однако без телевизора стены не пустовали. На них висели красивые фото, к которым прилагалась дорогущая камера на одной из полок. Фото их семьи. Вместе и по отдельности. Фото парня в знакомой красной толстовке. С сигаретой между пальцев и выбеленной прядкой челки. Он чуть улыбался, будто застигнутый врасплох на краю крыши, а под его ногами расстилался ночной величественный Готэм.

Джейсон.

Горло перехватил спазм и Коннер поспешил переключить внимание. Слишком много в этом простом с виду фото было не для посторонних глаз.

На другом фото они все были младше. Школьники, возможно. Тим точно. В школьной форме, восторженный со своими ямочками на щеках. А вот Дэмиан еще нет. Малыш сидел на руках у Дика и недовольно куксился. Мда. Что-то никогда не меняется.

Усмехнувшись самому себе, Коннер продолжил скользить взглядом по стене и вдруг запнулся о… Дипломы о высшем образовании. На имя Тимоти Джексона Уэйна. Они нашли приют в скромных рамках над письменным столом.

Принстон, Йель, Беркли. Криминология, информационная и кибербезопасность… И юриспруденция. Когда только успел?..

Судя по датам выпусков, лет с четырнадцати пахал как проклятый. Без сна, отдыха и перерыва на еду. Шутка ли — экстернат примерно за два года? Походу Тим реально гений.

Казалось, рассмотрев все до мелких деталей, Кон бросил взгляд на часы, задаваясь вопросом: Во сколько Тимоти вставал, чтобы успевать в универ? Не зная, куда себя деть, присел на край постели. Выдвинул ящик прикроватной тумбочки, обнаружив склад косметики вперемешку с залежами лекарств и… смазку. Не, ну логично. Дворецкий сделал весьма верные выводы. Хотя выглядело это со стороны как сумочка девочки, ведущей весьма разгульный образ жизни.

Он как раз успел одеться, когда дверь распахнулась и в комнату ворвалось нечто. Яркий ураган в лице блондинки с цветными локонами у лица и каким-то безумным макияжем, сочетающим в себе выбеленное лицо, черные губы, цветные смоки и тонну блесток. Клоунесса. Эта мысль шибанула прямо в мозг. Коннер подскочил, но перехватить ее не успел.

— Кексик, можешь не одеваться! — воскликнула она, резво распахнув двери в ванную. — Доктор Квинзель пришла тебя пощупать, поколотить молоточком и заставить понервничать!

— Харлин! — Тим испуганно подпрыгнул, уронив в раковину какой-то флакон.

Зашедшая следом женщина в джинсах и мягком джемпере лишь покачала головой. Рыжие волосы, посеребренные сединой, были собраны в аккуратную прическу, в уголках глаз виднелись лучики морщин. Со вздохом, она поставила ридикюль на стол, чтобы вытащить из него стетоскоп.

Ни одна даже не посмотрела в сторону Коннера, точно он являлся частью интерьера и не более. Странное место — странные люди… даже если выглядят более чем нормально.

— Она всегда так бесцеремонна? — поинтересовался Кон, давая знать, что он тут все же находится.

Женщина только пожала плечами, сдержанно улыбнувшись:

— Она малость безумна, впрочем, в Готэме не бывает иначе, — наконец развернувшись, она протянула ему ладонь для рукопожатия, представившись: — Доктор Лесли Томпкинс.

— Я заметил, — протянул Кон, не в силах отделаться от ощущения, что он очутился в дурдоме. Мягко пожал протянутую ладонь женщины. — Коннер Кент.

Он бросил быстрый взгляд в ванную, где Харлин пыталась помочь Тимоти накладывать косметику. И что-то подсказывало ему, что они Тима не узнают после такого.

— Мне бы тебя, конечно, осмотреть без макияжа, — ворковала она, запудривая чужое личико, чтобы тут же опрыскать каким-то спреем. — Но ты такую красоту навел, что стирать уже жалко…

— Лицевые мышцы работают нормально, насколько это возможно, — отмахнулся Тим. — Немного тянет при улыбке, но ни боли, ни судорог.

— А судороги вообще беспокоят? — вклинилась Лесли, заполняя бумаги, пока Харлин за руку тащила Тима к кровати.

— Генерализованных больше не было, — тут же отозвался Тим, теребя пояс халата и не смотря в сторону Кона, словно собираясь с духом. — Иногда руку сводит, когда много пишу, и бедро… — дальше он смутился и пробормотал что-то неразборчивое.

Лесли чуть нахмурилась, а вот Харлин наоборот широко улыбнулась.

— Во всю нарушаем предписания? Секс, наркотики, алкоголь?

— Никаких наркотиков, — тут же выпалил Тим, отчаянно краснея.

— Оу, — доктор Квинзель, казалось пришла в лютейший восторг и кинула на Коннера хитрый всезнающий взгляд. — Красавчик, ты смущаешь моего кексика. Выйди на минутку.

Коннер бросил еще один взгляд на Тимоти, у которого остались еще секреты? Или он просто смущался того, что барышни будут осматривать его в присутствии любовника, задавая неудобные вопросы? В любом случае, настаивать, чтобы остаться, было бы верхом наглости.

— Конечно, — улыбнулся он уголками губ. В дверях обернулся. — Если что, я буду рядом.

Оставшись один в мрачном коридоре, Кон невольно поежился. Как они тут живут?.. Подошел к окну, чтобы увидеть лишь часть виденной уже улицы. Облом. Впрочем, оно и к лучшему. Наверное, стоять у окна особняка человека, которого все хотят убить, было плохой идеей. Вероятно, даже отвратительной.

Поэтому он поспешил отстраниться, чуть нахмурившись. Промаялся несколько минут, и поняв, что осмотр затягивается, направился на поиски другого своего мальчика. Разговор с матерью — это, конечно, хорошо, но Коннер физически не мог смолчать. К тому же, ему надо было убедиться, что Джон в порядке. Лично убедиться. Мысль о том, что он перестал доверять родителям противной изморозью скользнула по позвоночнику. За последние сутки его жизнь превратилась в форменный кавардак.

Где искать Джона в огромном враждебном доме, отдельный вопрос. Не стучать же во все двери подряд? На его счастье, на лестнице ему встретился дворецкий. А кому как не ему знать, кто и в какой комнате этого дома был помещен? Получив подробные инструкции, Кон отправился в соседнее крыло особняка, избегая идти на чьи-либо голоса, дабы не стать свидетелем очередных споров и разборок. Меньше знаешь — крепче спишь. Добравшись до указанной дворецким комнаты, негромко постучал, но ему не открыли и не отозвались.

Джон, где же ты?..

И точно его мольбу услышал кто-то свыше, родной голос донесся из соседней спальни. Дэмиана?

Черт!

Взъяренно подлетев к чужой двери с чистым и незамутненным желанием оторвать Уэйну младшему не только голову, Коннер замер на пороге, парализованный тихим стоном:

— Дэми…

Пальцы до побеления вцепились в дверную ручку, сердце заколотилось как ненормальное. И все же он не мог не удостовериться. Он же мог ошибиться, правда?.. Вдруг Джон… просто ударился.

Медленно выдохнув, Коннер осторожно и бесшумно приоткрыл дверь.

Смуглый, мощный, весь увитый татуировками Дэмиан, больше напоминал хищного зверя, а может, языческое божество, в жертву которому принесли невинного агнца, контрастирующего с ним столь ярко, что это почти резало глаз.

Вот только Джон меньше всего напоминал жертву. Отчаянно цепляясь за плечи любовника, он с готовностью подавался навстречу, точно стремясь слиться с ним воедино. Делая погружения максимально глубокими. Откинув голову назад, открывая беззащитную шею жадным поцелуям и укусам Дэмиана, он снова выдохнул его имя, точно молитву.

О, Господи…

Закрыв дверь столь же бесшумно, оставаясь незамеченным, Коннер привалился к стене слева, прикрывая глаза.

Опоздал.

Чертов Дэмиан! Он сделал это намеренно, чтобы еще сильнее привязать Джона к себе!

Пальцы сжались в кулак в диком желании начистить мордашку юному мафиози. Слишком самодовольный, самоуверенный.

Идиот!

Оставалось радоваться, что Джон хотя бы парень и незапланированная беременность ему не грозит. Будь у Коннера сестра, он бы вряд ли смог выцарапать ее из лап этого придурка. А так… Шансы были. Даже если придется утаскивать силой и годами играть в кто кого переупрямит. А там… Джон вырастет. Перерастет. Поймет. Должен понять.

Не в силах дальше выносить все нарастающие стоны и чужое тяжелое дыхание за дверью, Кон в сердцах врезал кулаком в стену, до боли в костяшках пальцев, и поспешил прочь. Ничего, они еще поговорят. По-мужски.

Кипя от гнева, он слетел вниз по лестнице, вываливаясь в холл. Хотелось ломать и крушить, но Кон достаточно контролировал себя, чтобы помнить, что потом в жизни не расплатится за ущерб. Не сразу понимая, что находится тут не один, обернулся на голоса и звук передергиваемого затвора.