Новый год (1/2)
– Ох, чёрт, – Минск тронул Киева за плечо. – Посмотри туда.
– Идиот, – Киев закрыл глаза рукой. – Клинический идиот.
– Будем вмешиваться? – в голосе Николая были тоска, безнадёжность и смирение.
– Не надо. Вдруг у него мозг образуется, – вздохнул Дмитрий.
– На твоём месте я бы не надеялся: подростковая дурь проходит только с возрастом.
Какое-то время они наблюдали. Первым заговорил Николай:
– Может, хотя бы врачей вызвать?
– Хорошая идея. Как твои подчинённые вообще с ним работают?
– За месяц до его перевода я собрал всех в своём кабинете и поговорил с ними.
– И как?
– Никто к нему не полез.
– Что такого вы обсуждали, что никто даже не попытался?
– Его биографию. Потом я выписал на листочке памятку по общению с ним и заставил всех переписать и повесить себе на дверь.
– Не слишком ли ты заморачиваешься? – Дмитрий уже раз пять видел эту несчастную памятку, ставшую в правительстве локальным анекдотом.
– Этот человек трижды обыграл Пьера.
– Четырежды, – автоматически поправил друга Дмитрий. – Ты всегда забываешь про Семилетнюю.
– Тем более. Про Лондона, Варшаву, Берлина и прочих я вообще молчу.
Какое-то время они молча смотрели на происходящее. В конце Минск вздохнул и тихо сказал:
– У меня не подчинённый, а кот в мешке какой-то.
– Скорее мантикора, – мрачно заметил Киев. – Злая, раздражённая и нервная. Ещё и вооружённая. И откуда он это только достал?
– Из-под пиджака, – увидев недоверчивый взгляд друга, Минск начал объяснять. – Ты не заметил, это было в начале.
– М-да. Миш! Миша! Сделай милость, запрети этому психу носить пиджак.
***</p>
Сказать, что Вильгельм был в бешенстве – это промолчать.
Во-первых, у него была бешеная неделя: Минск довольно логично решил, что человек, работавший с итальянцами, сможет разобрать вообще любой бардак на этой бренной земле. Проблема заключалась в том, что он был прав, и за последние два месяца Вильгельм успел помянуть недобрым словом ordnung<span class="footnote" id="fn_32207016_0"></span> чаще, чем Рим, заработать нервный срыв, передозировку кофеином, остановку сердца и премию. Конечно, перед Новым Годом хаос только усилился. Когда Вильгельм спал в последний раз больше пяти часов, он уже не помнил.
Во-вторых, он чувствовал себя очень плохо, даже хуже, чем на достопамятном рождественском банкете. Смена обстановки и привычного окружения в тандеме с проблемами со здоровьем оказалась почти фатальной. Рефлексы стремительно ухудшались. Три недели назад его пытались убить, и если бы не Минск, вовремя отдернувший его за воротник, Вильгельм мог получить дыру в груди. Отчаяние и ненависть доведут кого угодно до чего угодно. Того человека боль от потери всех сыновей заставила забыть, что воплощения бессмертны. Весьма неприятно.
В-третьих, какой-то мальчишка вызвал его на дуэль. Ни приветствия, ни представления кто он и из какого региона, ни условий, ни типа оружия, ни имён секундантов – ничего.
Плевать. Даже в таком состоянии у него хватит сил, чтобы поставить на место зарвавшегося юнца. Этот малолетний идиот вообще его биографию читал? Вильгельм думал, что ставшие легендарными памятки Минска ”Как общаться с неуправляемым семисотлетним психопатом и выжить” разошлись по всему правительству и были прочтены если не всеми, то всеми, кому надо.
Он встал, зло улыбаясь. По крайней мере, повеселится. В последнее время у него не хватало времени не то что на личную жизнь, а даже на сон.
Люди вокруг смотрели кто с интересом, кто с торжеством, кто с ужасом. Он даже увидел, как Киев закрыл лицо рукой.
Что интересно, никто их не остановил. Похоже, этот мальчишка бесполезен, и всем на него плевать. Что он вообще тогда делает на новогоднем празднике Москвы, втором по важности мероприятии после рождественского банкета?
– Поскольку секундантов у нас нет, предлагаю начинать, как только монета коснётся пола, – Вильгельм вытащил из кармана копейку. – Я буду начинать из этой позиции. На счёт ”три” я бросаю. Раз. Два. Три.
Он подкинул монетку. Она медленно, как австрийская экономика, поднялась к высокому потолку и так же медленно упала. Казалось, что все взгляды направлены только на неё.
Звяк.
Едва металл коснулся пола, Вильгельм сделал быстрый шаг назад, на случай, если противник решит атаковать сразу, и вытащил пистолет из специального крепления на внутренней стороне пиджака.
Бам. Он не особо целился, но не попасть в цель размером с голову с трёх метров – c'est impossible. Во лбу мальчишки зияла аккуратная дыра.
”Что?..” – он замер. Это едва не стоило ему пиджака и нормальных выходных.
Малолетка бросился вперёд и быстрым, широким движением рванул шашкой.
У него дыра в голове! Дыра! Его это вообще не смущает?!
Всё пошло к черту. Вильгельм с трудом поспевал за проворливым мальчишкой, от одних ударов уворачиваясь, а другие принимая на пистолет: он читал его, как книгу, но тело не успевало за мыслями. Он пропустил уже три удара, один глубоко рассек ему руку, второй царапнул грудь, третий коснулся горла.
Надо заканчивать как можно быстрее.
Он чуть замедлился, открываясь для удара, уклонился, вытащил нож из другого крепления и движением снизу вверх бросил его.
Есть. Мальчишка выронил шашку, неверяще трогая рукоять, торчащую из горла.
– Конец. Полагаю, кровью, в отличие от мозга, вы пользуетесь.
Юнец ничего не ответил: нож рассек голосовые связки. Как удобно.
– Разведка: незачёт. Прочти вы хотя бы памятку Минска, кстати, очень хорошую, – Вильгельм слегка поклонился в сторону своего начальника, – вы бы знали, что я умею сражаться с шашками или что это у вас. Подготовка: незачёт. Вы не назвали тип оружия, условия окончания дуэли, имена секундантов. Боевая подготовка: незачёт. Не знаю, сколько вам лет, но я старше вас раза в три-четыре. Слишком большая разница в опыте.
Он смотрел на испуганного, рухнувшего на колени парня, а ярость внутри лишь вскипала.
Сколько ему лет? Пятьдесят? Сто? Что он вообще здесь делает?!
Вильгельм вспоминал себя в детстве. Он тоже когда-то стоял на коленях. Вот только этот парнишка был в безопасности, в кругу своих, и Вильгельм не мог серьёзно ему навредить. Он же стоял на коленях, рискуя жизнью. Ему повезло, что его вообще не казнили за такую наглость.
И это всё равно не помогло Эльзе. Орден сломал её, а потом выкинул, как надоевшую игрушку.
Было весело смотреть в глаза Ордену, когда тот, истощённый и ослабевший, валялся на полу. Ещё веселее было смотреть на тевтона, когда комья земли падали на его тело.
Зря он это вспомнил. Перед глазами стояла близняшка, заплаканная и поломанная. Щёлк. Теперь он видел лишь могилу, рядом с которой была такая же.
Он был в бешенстве. Почему этот пацан здесь, в центре сверхдержавы, на втором по важности мероприятии, а он в свои сто был вынужден бороться за банальное выживание, из кожи вон лезть, чтобы его, варварское отродье, не вздёрнули на дереве?! Чем мальчишка заслужил это право – спокойно жить, не боясь за себя и близких?
Он видел это по глазам. Молодой, не привыкший убивать. Ещё совсем зелёный. А ему ведь больше века.
Он из какого региона? Сибирь? Юг? Где он вообще появился, что это для него была первая война?
– Общая оценка: незачёт. Поскольку вы не сказали, до какого момента идёт дуэль… – Вильгельм поднял пистолет.
Бам. Он выстрелил в голову. Всё равно этот мальчик ей не пользуется.
”А ты в его возрасте и не таким развлекался. Сказать Тевтонскому Ордену, что его религия – просто прикрытие для войн и убийств – это конечно да”.
”Я за это заплатил. Пусть он тоже платит”.
– Успокойтесь, – произнёс ледяной голос. Вильгельм почувствовал, как его подняли за воротник и встряхнули, как какого-то котёнка.
Он замер от удивления: как его подняли, как воротник выдержал его вес и кто вообще посмел. Неизвестный потащил его к балкону, и Вильгельм со странным спокойствием подумал, что его собираются сбросить со второго этажа.
Нет. Молодой мужчина – судя по голосу – остановился, всё также держа его за воротник и высыпал ему на голову снег.
– Хватит! Отпустите меня! – он силой оторвал чужую руку от одежды.