Death of Me (2/2)
–Ты не особо удивлена, – слегка озадаченно констатировал голос.
Я только тихо хмыкнула. Дорогуша, ты серьёзно думаешь, что в такой ситуации меня удивит собственная шиза? Если чему и стоило поражаться, так это тому, что моя крыша со свистом не съехала ещё раньше. Или съехала? Признаться, тут я не смогла бы ничего сказать с полной уверенностью. Кто знает, не является ли всё это последним бредом помирающего в подворотне подростка?
Впрочем, даже, если сумасшествие меня особо не пугало, отвечать голосу из головы совершенно не хотелось. В конце концов, одно дело признавать свою неадекватность и совершенно другое – активно её поддерживать. Не то, чтобы я всерьёз надеялась, что мой «воображаемый друг» обидится на молчание и уйдёт, но проверить стоило. Может, и правда сработало. Во всяком случае, не дождавшись какой-либо реакции, голос исчез, оставив меня наедине со своими мыслями. Впрочем, компанией они оказались посредственной, а потому я, набравшись духу, открыла дверь ванной и выглянула за неё.
Вопреки ожиданиям, мистер Гэррис не ждал меня сразу за дверью, а спокойно сидел себе во всё том же кресле. Зато, опустив взгляд, я обнаружила не слишком аккуратно свёрнутую одежду, которую, подумав, всё же подхватила и заперлась обратно, чтобы переодеться. Однотонная кофта поверх чёрной футболки и неопределённого цвета штаны, которые пришлось несколько раз подвернуть, ощущались, конечно, лучше окровавленных тряпок, но с учётом того, кем они были предоставлены, я с трудом удерживалась от желания выбросить всё это в мусорку.
Сказать, что ситуация меня напрягала – не сказать ничего. Я не помнила того, что произошло в подворотне и, тем более, не знала, как опять оказалась здесь, в этой квартире. На мне была кровь, но почему-то ничего не болело, да и раны таинственно исчезли. Даже предположение о том, что я умерла и оказалась в загробной жизни теперь не выглядело совсем уж странным. Если же это всё ещё была обычная жизнь, то какого чёрта?! Как я пережила это? Ублюдок Гэррис ведь и пальцем бы не пошевелил, чтобы остановить своего брата! Уж точно не ради меня. Или боли не было из-за обычного шока, отсутствие ран – следствие помутнения рассудка, а тот обмудок, приторговывающий наркотой, ждёт где-то за дверью?
Я ждала подвоха. Даже в тот момент, когда мне протянули другие вещи и несколько документов. Пальцы неосознанно вцепились в новый, естественно, нелегальный, паспорт, в котором красовалась моя фотография. Взгляд пробежался по ровным строчкам с данными. Мираджен Нортон? Имечко то ещё, конечно. Стоило поспорить, что идиот, который это делал, пропустил в имени одну букву.
Я продолжала ждать подвоха, когда мне дали какой-то еды, и когда сунули в руки рюкзак с вещами, указали на откуда-то взявшиеся кроссовки и сказали собираться. Забавно, ведь идея о побеге даже не возникла в моей голове. Новый воображаемый друг тоже молчал (или молчала?), позволяя терзаться подозрениями в своё удовольствие. Но, как ни странно, за входной дверью не оказалось ничего, кроме вонючего подъезда. Ни малейшего намёка на присутствие кого-то ещё.
Когда передо мной распахнули дверь старой как мир и давно не мытой машины, я победоносно усмехнулась. Ну конечно! Сейчас этот козёл отвезёт меня в лес или какой-нибудь никому не известный угол, где уже ждут его дружки. Мы выехали за город, и все сомнения исчезли. Мир снова подстраивал для моей скромной персоны что-то крайне неприятное, и это было настолько ожидаемо, что хотелось смеяться. «Ну давай, удиви меня» – только и появилась в голове язвительная мысль. Удивил. Когда мы через пару часов подъехали к аэропорту, я окончательно перестала что-либо понимать.
Проверка документов, очереди, полчаса ожидания и подъём по трапу к нутру самолёта. Растерянно глядя в окно со своего места, я не понимала: где же подвох? Где удар лопатой по голове? Где подлянка? Отсутствие таковой выбивала из колеи гораздо сильнее, чем любая гадость, которая только могла случиться.
Лишь когда самолёт взлетел, дыхание вдруг успокоилось. Снаружи бесконечным голубым простором разливалось чистое небо с редкими клочками облаков. Потрясающее чувство прокатилось где-то под сердцем, выдавливая жалкие остатки серотонина. Это была… свобода? От затхлого пропащего городка в глубине Англии, от старых уже давно бесполезных связей, от побоев. И от беспомощности. С шеи наконец-то сползла верёвка и, не сказать, что расправились крылья, но внутри поселилась уверенность: то, что было раньше больше не повторится. Я больше не допущу тех же ошибок. Я справлюсь.
Это обещание никто не мог услышать, но отчего-то казалось, что его беззвучно подхватил второй голос, пообещавший себе ровно то же самое. Всего-лишь мимолётная игра воображения, но на душе совсем чуть-чуть потеплело. Будто мог где-то рядом у меня быть союзник.
Моё отражение в окне усмехнулось вслед этим мыслям, а в глазах словно всего на мгновение отразилось небо, сделав их насыщенно-голубыми. Стоило моргнуть, как наваждение исчезло, но едва приобретённое ощущение хрупкого спокойствия всё ещё оставалось. Сегодня мне исполнилось четырнадцать, а моя жизнь началась в третий раз. И теперь я уж точно не собиралась пускать её под откос. Как-никак, ещё и новый город.
Через мгновение бравада схлынула, оставляя понимание того, что одним вопросом я так и не удосужилась озаботиться. Вот чёрт. А куда этот самолёт летит-то?!
* * * </p>
В отделении полиции весь день творилась такая вакханалия, что впору было забиваться в самый дальний и тёмный угол в надежде на хотя бы несколько секунд покоя. Ночью пара бездомных наткнулась в переулке на сцену, которая идеально подошла бы какому-нибудь хоррору. Оторванные конечности, изуродованные тела, море крови. Словно какой-нибудь фанат, вдохновлённый «Техасской резнёй бензопилой», пытался воссоздать оттуда кадр. И, стоило признать, получалось у него вполне себе неплохо. Бездомные, которые пришли докладывать об этом в участок, вон, настолько впечатлились, что начали «делиться впечатлениями» прямо у стойки регистрации.
Конечно, СМИ пронюхали обо всём раньше, чем хотелось бы, а самые бойкие уже успели выпустить кричащие заголовки, поднасрав тем самым полиции ещё больше. Будто мало им было разбирательства с кровавой оргией, подобных которой раньше ещё ни разу за всё время существования города не случалось, так ещё со всех концов начали звонить простые жители, заметившие «кого-то подозрительного». Подозрительности хватало и без их заявлений. Мало того, что на месте преступления обнаружилась неизвестного рода субстанция, с которой теперь разбирались эксперты, так ещё в самом эпицентре мясорубки проходила ровненькая окровавленная цепочка следов босых детских ног. Выживших так и не нашли, если таковые вообще имелись.
Начальник полиции нервно теребил краешек коротких усов, одной рукой перелистывая свежую документацию. Ему оставалось каких-то пару лет до счастливой спокойной пенсии, и судьба вдруг решила расщедриться на прощальный подарок! Но если что его и беспокоило сильнее навалившейся ситуации, так это внезапно понабежавшие на следы непонятной жижи эксперты. Откуда они взялись, никто так и не понял. Появились как из ниоткуда, помахали документами и начали путаться под ногами. И не то, чтобы начальник сильно был против – пусть путаются, одним больше, одним меньше, всё одно ничерта не понятно, – но скорость, с которой те объявились, наталкивала на подозрение о том, что всё ещё хуже, чем могло бы быть. По закону жанра, если в дела полиции вмешивается кто-то влиятельный, но посторонний, жди беды.
В свете всего этого стоило серьёзно задуматься о досрочном выходе на пенсию.