Vendetta (1/2)

UNSECRET feat. Krigarè</p>

С началом «работы» я с утра до вечера бегала, разнося небольшие коробочки и плотно запакованные пакетики с неизвестным содержимым. Что-то оставлялось в указанных местах, что-то доставлялось чуть ли не на дом. Не нужно было иметь трёхзначное IQ, чтобы понимать, что кроется за непримечательными упаковками. Я никогда не спрашивала об этом, но догадаться труда не составляло.

Поначалу мне казалось, что побег будет плёвым делом. Конечно же, напрасно. Времени на доставку давалось впритык, а затем, если я не отправляла фотографию с кратким отчётом, со мной связывался уже «работодатель». Для захолустных барыг он и его ребята имели удивительно отлаженную систему, которая почему-то почти не интересовала полицию. Бежать за помощью к «стражам порядка» в таком случае было бы идиотизмом, а вот просто бежать… Расхрабрившись, я попробовала. Даже не один раз. После каждой попытки меня до обидного быстро ловили за городом, притаскивали «домой», где хозяин сего заведения очень легко и доходчиво объяснял, почему мне не стоит больше так поступать. О, его красноречие оказалось штукой пробивной, в прямом смысле. Как там говорится: меньше слов, больше дела? Этой простой мудростью он овладел сполна. Три слоя синяков, вывихнутое плечо и осколок выбитого зуба стали мне напоминалочками на будущее. Абсолютно беспросветное, отвратительное и жестокое будущее.

Единственное, чему стоило порадоваться, так это тому, что сил на отчаяние уже не оставалось. Я была слишком занята: днём – «работой», вечером – попытками не попадаться на глаза нанимателю и его подсосам. Обычно даже получалось. Пришлось научиться бесшумно ходить и о-о-о-очень быстро бегать. Нажравшиеся синтетического дерьма ублюдки порой становились слишком общительными и всё стремились приобщить «ребёнка» к своему источнику благодушия. Сам хозяин этих баранов свой товар принципиально не употреблял, но при этом бухал как в последний раз. И это было гораздо хуже, потому как по пьяни в лысеющей голове появлялась любовь иного плана. Ну эта самая, знаете, когда согласие объекта любви обычно в процессе не учитывается. И я бегала, пряталась, снова бегала. По кругу, как белка в колесе, которая всё пытается от чего-то спастись, но торчит на месте.

Однажды он таки до меня добрался. Я орала, пиналась, с перепугу даже отхватила кусок мяса на грязной волосатой руке, больно сжимающей моё запястье. Он выругался, разом теряя любвеобильность и настойчивость, даруемые алкогольными парами. С размаху приложил меня о стену, напоследок поддав по рёбрам ногой в старом, но тяжёлом башмаке, и ушёл, ворча что-то себе под нос. В тот вечер у меня сломалось два ребра и вера в будущее. Просто «крак», и ничего нет. Ни страха, ни смысла, ни желания жить.

Тогда-то я и престала бегать.

* * *</p>

Стив Гэррис никогда не считал себя хорошим человеком. Он не был им даже в далёком детстве, когда отбирал игрушки и мелочёвку у детей помладше, курил за пристройкой возле школы и рисовал члены на партах девчонок. За его душой имелось столько дерьма, что черти удавились бы от зависти. Но, если кого Стив и ненавидел в этой жизни больше, чем себя, так это своего кузена. Они оба были ублюдками, вот только в отличие от Гэрриса, последний этим будто бы гордился. Гордился грязным образом жизни, отсутствием у себя моральных устоев и их «семейным бизнесом». Словно не было в мире более достойной судьбы и более страдающего, но сильного человека, чем он сам.

Когда кузен попросил отдать ему беспризорную девчонку, Стив не сомневался. Когда девчонка заходила в его мотель, прихрамывая на одну ногу и до крови закусывая губу, он заставил себя не обращать внимания. Когда кто-то из работников кузена рассказал ему, что малявку удалось подсадить на вещества, он только презрительно сморщил нос и сплюнул в сторону. Эта девчонка была всего лишь бездомным щенком, подобранным из лицемерных побуждений. Стив никогда не жалел её. Ему попросту не было дела до щуплого ребёнка с затравленным взглядом. Так гораздо проще.

Глухо звякнули друг о друга облупленные бусины на дверной занавеске, отодвинутой в сторону сухой покрасневшей рукой. По засаленному взгляду кузена и пятнам в уголках растянутых губ Стив понял, что тот успел напиться. Он стоял босиком, придерживая пальцами свободной руки полупустую бутылку с какой-то крепкой дешёвой дрянью. Едкий дым в помещении вызывал зуд в носу и щипал глаза. Приглушённый красный свет неприятно искажал и без того убогую обстановку. От кузена отчётливо несло виски, перебивая все остальные запахи.

Он приподнял голову с явным трудом фокусируя взгляд на лице пришедшего. Прищурился и чуть наклонился вперёд.

–Чего припёрся-то?

–Нашёл тебе пару новых клиентов, – равнодушно выдал Стив. – Двое придурков остановились в мотеле, судя по виду, готовы все деньги спустить на твой товар.

–А чего припёрся-то? – повторил кузен. – Написал бы как обычно. Утроил тут х*ев пром.. про… прамненад. Отвлекаешь.

Стив равнодушно пожал плечами, разворачиваясь, чтобы уйти. Сделав шаг, он обернулся.

–Девка у тебя ещё жива хоть?

Кузен как-то странно усмехнулся, подвигаясь в сторону. Девчонка была в той же комнате: сидела на полу, безвольно повесив голову. Волосы её были спутаны и явно давно не мыты. Местами, кажется, отсутствовали целые клоки. Щёки впали, она была тощей уже в тот момент, когда только появилась на пороге мотеля, а теперь и вовсе напоминала обтянутый кожей скелет. На Стива мелкая не обратила никакого внимания, только приподняла голову, скользнув по нему пустым взглядом воспалённых глаз. В них уже не было мольбы о помощи. Не было вообще ничего.

–Она стала очень послушной, – ухмыльнулся кузен. – Перестала прятаться. Сегодня я её, наконец, достану.

–Это ребёнок, – не выдержав, заметил Стив.

–Ненадолго, – многозначительный смешок потонул в бульканье алкоголя в горле, когда мужчина вновь приложился к бутылке. – А ты чё, мамочка её? П**дуй отсюда, не порть настроение.

Гэррис молча развернулся, направившись к выходу. Это было не его дело. Не его проблема. Только вот на душе вдруг стало невыносимо мерзко. Выругавшись, мужчина хлопнул входной дверью, отрезая себя от кузена и беспризорной девчонки с опустевшими глазами. От сомнений.

* * * </p>

Дыхание сбилось, когда ноги предательски запнулись обо что-то, роняя меня на асфальт в конце подворотни, перетекающей в развилку. Я охнула, едва успевая выставить перед собой руки, чтобы не поцеловаться с землёй-матушкой. Ладони и локти царапнуло болью, но по сравнению со всем остальным она казалась не страшнее комариного укуса. Погони ещё не было слышно, но я не сомневалась, что этот подонок меня ищет.

Если людям приходится порой хоронить мечты и надежды, то моя душа – чёртово кладбище. Я почти смирилась со своей дрянной участью. Покорно пробовала наркоту, занималась доставкой, даже пошла в комнату за начальником, хотя прекрасно понимала, чего хочет от меня эта мразь. «А какая разница?» крутилась в голове равнодушная мысль. Изобьют меня, изнасилуют или убьют – не всё ли равно? Ничего ведь не изменится. Я так и буду влачить это грёбанное никчёмное существование, жрать какое-то дерьмо, полоскаться в проржавевшей ванне со сломанным душем, ходить в засаленных лохмотьях и спать на продавленном матрасе, воняющем крысиным дерьмом. Это никогда не закончится. Никто меня не спасёт. Никто не поможет. И я… не спасу себя. Мне ведь и терять-то нечего.

Однако, когда ко мне потянулись эти мерзкие руки, а нос прошиб запах алкоголя, когда с меня уже стянули грязную толстовку и взялись за футболку, внутри что-то воспротивилось. Какая-то маленькая, почти незначительная часть, которая не сломалась и не согнулась под тяжестью суровой реальности. Словно лопнула струна, поддерживающая в голове тишину равнодушия. И в раздавшемся звоне особенно отчётливо слышался яростный животный крик, перерастающий в мой собственный: хриплый, надрывный. «Нет!». Я вырвалась, приложила эту падаль какой-то хренью, которая попалась под руку, и выбежала на улицу. Ноги подгибались, в глазах рябило, но остановиться значило потерять последний шанс на свободу. Тогда всё внутри меня выло от бессилия, боли и злобы. Я, мать вашу, сдохну, но не вернусь в эту ё**ную клоаку! Слышите?! Чёртовы суки, я выживу! Я сама себя спасу, если понадобится!

Руки задрожали, голову кольнуло болью. Встать не вышло из-за пробившейся дрожи, а к горлу подкатила тошнота. Я бы не особо удивилась, узнав, что внутри у меня всё разваливается. ЗОЖ нам только снится. Спазм скрутил горло в попытке вывернуть меня наизнанку, только вот выворачивать в пустом желудке было нечего. Прокашлявшись, я с трудом вернула себе относительно ровное сидячее положение и удивлённо моргнула, глядя на собаку. Совершенно, в общем-то, обычную, буровато-серую с тёмными подпалинами и подогнутым ухом. Этакий среднестатистический дворовый Дружок: в одиночку – пушистый очаровашка, в стае таких же бездомных дворняг – чудище из твоих кошмаров. Он смотрел на меня, чуть виляя хвостом и высунув кончик розового языка. Видимо, заинтересовался моим сольным номером а-ля «типичный бомж в естественной среде обитания».

–Ну, привет, – хрипло выдохнула я, морщась от очередного спазма, сдавившего связки. – Ты откуда такой красивый?