day 4 (2/2)
— Ты смешон и беспомощен, — продолжает всё тот же голос: он мгновенно перемещается и теперь гипнотически покачивается у другого плеча. — Как бы мне заставить тебя стать серьёзнее? Быть может, укусить тебя? — И, пока Нейтан продолжает убеждать себя, что это всё гипноз и обман, ему в шею впивается раздирающая боль.
Нейтан вскрикивает, шарахаясь в сторону — это удаётся на удивление легко, словно страшные зубы его не держат. Он зажимает шею ладонью и не обнаруживает ни крови, ни ран. Только артерия пульсирует в тревоге.
— Пошёл к чёрту, — сердито говорит Нейтан, убедившись, что с его шеей всё в порядке. И упрямо шагает дальше. Он быстро понимает, что движется либо к логову, либо к какому-то центру тёмной энергии: искры серых глаз разгораются ярче, и голова теперь начинает кружиться даже при мимолётном взгляде на них. Вампир явно становится сильнее, и объяснений этому можно найти очень мало.
Ночная темнота сгущается, становится ещё насыщеннее, складывается в гибкий силуэт с горящими глазами. Нейтан не сомневается, что это тень вампира шагает рядом с ним, но не позволяет себе лишний раз оглядываться и отвлекаться. Укусы по-прежнему будут ненастоящими, значит, присутствие вампира можно считать вторичным. Главное только — не смотреть ему в глаза. Нейтан выходит на мост, ведущий через канал, и уже видит Марсово поле, когда чёрный силуэт вдруг заступает ему дорогу.
— Ты не знаешь, куда идёшь, — с нажимом говорит он. Серые радужки страшно и рвано вращаются, как водовороты, затягивают в себя. Нейтан отшатывается, отворачиваясь — серые глаза следуют за ним настойчиво и неотвратимо. Нейтан натыкается на них снова и снова, куда бы ни отводил взгляд, горящие радужки вкручиваются в самый мозг и болезненно жгут изнутри. Он закрывает глаза, но всё равно продолжает видеть даже под веками рваные серые водовороты, жуткие в своей неизбежности. Мягкий голос набирает силу, звенит у Нейтана в голове, как колокольный звон. — Разве твои новые друзья тебе не сказали? Там, куда ты шагаешь — могила. Хочешь взглянуть, к кому ты присоединишься, если не будешь осторожен? Слепой охотник, оглушённый охотник. Смотри!
Нейтан поневоле открывает глаза и смотрит. По ту сторону канала, под деревьями стоят мертвецы. Иссохшие, обтянутые пергаментообразной кожей, похожие на мумий, сливающиеся с ночной тьмой и одновременно до кошмарного чёткие и различимые. Чем дольше Нейтан вглядывается, тем настойчивее ему кажется, что в сомкнутых рядах мертвецов оставлено место. Место для него — пугающая мысль отрезвляет и заставляет начать шевелиться. Нейтан с размаху бьёт себя по щеке; мертвецы под деревьями растворяются, но взамен снова взрывается болью шея. И кожа теперь ощущается липкой, скользкой, словно по ней и впрямь течёт кровь. Нейтан ожесточённо вытирает её ладонями и рукавами, а кровь всё не кончается и не кончается, всё продолжает пачкать шею и воротник.
Он сам едва замечает, как обессиленно оседает на колени. Вампир склоняется над ним, и его голос начинает отзвякивать пренебрежением.
— Как ты собирался меня убить, глупый охотник? — с издёвкой тянет он. — Я поставил тебя на колени, а меня здесь даже нет. Чего ты хотел добиться?
— Аня, — упрямо выдавливает из себя Нейтан, не желая признать поражение и так ни в чём и не преуспеть. — Где Аня? Куда вы её забрали? Отведи меня к ней.
Серые глаза удивлённо моргают. И голос режет пренебрежением сильнее прежнего: — Я никуда тебя не поведу. Ты мне не нужен.
Нейтан вскидывается, зачем-то пытается схватиться за тёмный силуэт — его пальцы загребают лишь пустоту.
Он бежит с моста, сопровождаемый ввинчивающимся в виски убирайся, сгинь, исчезни, нервно продолжает пытаться стереть несуществующую кровь с нераненой шеи и горит от презрения к самому себе. Он сам не понимает, что его ранит больше: то ли собственная беспомощность, то ли холодное пренебрежение, с которым вампир его пощадил. И серые глаза продолжают гореть в памяти непрерывным гипнозом — Нейтан тщетно силится выкинуть их из головы. Ему бесконечно повезло, что вампир вновь проявил непонятную щедрость, — а ещё теперь Нейтан знает, что к гипнозу он всё-таки не готов. И сомневается, что хоть кто-то в штабе, включая даже и несгибаемую Сашу, выдержит этот напор, если вампир обрушится со всей мощью.
Надо что-то выдумывать.