Часть 11 (1/2)
Джехён садится за руль машины и провожает взглядом своего подопечного. Этот дурачок едва не проспал линейку, что было бы нелепо и невежливо. Более того, Джемин принялся спорить, что и сам доедет до университета, и что помощь ему не так уж и нужна. Альфа понимает, что их вряд ли поймут, но он бы высадил студента на углу, после чего ехал дальше на работу.
<Обманщик>
Сычен одет в непривычно чёрный костюм. Чон суеверно роняет 'Господи', когда вспоминает, что именно этот черный оттенок пиджака и классических, несуразно прямых штанин, застегнутая до последней перламутровой пуговки рубашка с удлиненными рукавами — похоронное облачение почившего. А потом мужчину догоняет ещё кое-что:
— Десятого сентября будет два года, да?
Его жених кивает и отворачивается к окну, машет рукой, позволяя Чону нажать педаль газа. Джехён выезжает с парковки и тормозит у первого же светофора на красный.
Сычен не исчезает.
— Ты чего-то хотел, да?
<Проведи со мной этот день. Только ты и я. Это не так уж и сложно, Чон Джехён. Навести мой прах, выпей вечером на нашей кухне моей любимой паленки. Ты не смеешь отказать в столь малом в такой важный день, Чон Джехён>
Дун оборачивается к альфе и страдальчески улыбается. Джехён ещё помнит, что такую гримасу его омега корчит, только когда очень сильно желает чего-то, настолько, что готов буквально валяться в ногах и умолять.
Поэтому кивает:
— Это всегда будет наш день, Винни.
<Я могу только надеяться, что всегда. Но пока нет — навести меня, Чон Джехён>
И только после этого он пропадает из салона.
Загорается зелёный, будто чертов светофор знал, когда нужно переключиться, или вовсе — был подвластен призраку. Альфа давит педаль газа, не задерживая движение. В его голове крутятся два вопроса:
”
Дун Сычен — призрак?
Дун Сычен — плод сугубо его воображения?
”
Чон тормозит перед зданием Предприятия и вынимает ключ из зажигания. Как ему узнать правду и куда идти: в церковь или к психиатру? Альфа восстанавливает дыхание, пытаясь дышать ровнее.
Кто-то стучится по стеклу.
Джехён подскакивает на месте и оборачивается. Перед собой он видит Ли Донсу. Мужчина улыбается тепло, во все прокуренные зубы, поправляет очки и оборачивается за спину. Когда Чон всё же выходит из машины, то видит перед прямым начальником ещё и Ли Тэёна. Сегодня волосы у омеги оказались розовыми, а одежда по-рабочему бедная: синяя футболка, видавшая всякое дерьмо, такие же потёртые джинсы и черные кроссовки, без намёка на прежние веселые рисунки. На отсутствие коих Джехён и указывает:
— Не придумал, что нарисовать на черном фоне?
Донсу отрывает от щеки телефон, потом возвращается обратно к своим супер важным переговорам всех больших начальников, пока его младший брат тупит взгляд и пожимает плечами:
— Это чтобы не выделяться.
— Тогда ладно, — Чон закрывает машину и уже делает пару шагов в административное здание, когда старший Ли перехватывает его запястье.
По лицу мужчины тяжело разгадать, что он задумал: одна половина всё ещё спорит с собеседником по телефону, а вторая ярко улыбается и подмигивает, намекая остаться. Вся ситуация превращается в неловкость, ещё и омега начинает издавать нелепые звуки.
Когда Тэён в первый раз чпокнул несуществующую жвачку, Джехён просто перевел на того взгляд. Когда же младший Ли стал нашептывать ритм, иногда влажно шлепая губами, переводчик подавился улыбкой под дёргающимся глазом начальника. Донсу развернулся и щёлкнул младшего брата по носу.
Чону стало даже как-то обидно за омегу перед собой. Он, конечно, видит его только третий раз в жизни, но выглядит тот весьма презентабельно, достаточно мило. За что ему постоянно прилетает, и почему Ли Донсу так печется о нём?
Джехён усмехается и отворачивается. В мире столько людей со своими проблемами. Кому-то вон есть нечего, а кто-то шнурки красит.
— Чон Джехён, это мой младший, Тэён. Твоя задача сегодня: ознакомить его с документооборотом и … Я не знаю, может он будет твоим стажёром? Тебе нужен стажёр?
Господин Чон пожимает плечами:
— Я справляюсь со своей работой.
— Но я же не вычту из твоей зарплаты! — оживает господин Ли, — Я буду платить ему, — он тыкает пальцем в самую грудь младшего брата, — Как твоему стажёру, которого никогда и не было. Будет получать минимальный оклад. Просто чтобы работал и был на глазах.
Джехён оборачивается на вмиг покрасневшего Тэёна и прикрывает глаза. Под веками вновь встаёт образ этого омеги, когда он сдвигал пятки, говорил про розовый песок, приподняв штанины — весь такой сиял. И сейчас в темноте младший Ли казался каким-то маленьким и даже затюканным.
Чон кивает, соглашаясь. Он догадывается, что подписал себе этим смертный приговор, что теперь семья Ли — его личные палачи, вечные проблемы на работе, будут постоянно отвлекать.
Донсу радостно хлопает сотрудника по плечу, а потом хватает переводчика со стажером в рабочий кабинет.
…
— Тэён-ши, скоро обед. Можете уже идти, — Джехён переводит взгляд на уныло катающего по столу ручку Тэёна.
На губах омеги лежит печать грусти, когда пластиковая принадлежность катится мимо пальцев, грозясь свалиться с края. Но Ли так незаинтересованно на это смотрит, что альфа вмешивается. Он ловит ручку и убирает ту в ящик стола:
— Если Вы не хотите обедать, то вот я проголодался.
Чон поднимается на ноги, заправляет рубашку в штаны и замирает, ожидая своего стажёра. Бодрым шагом проходя мимо его стола, Джонни тыкает на часы и бросает пару коротких фраз в духе: ” Еды на всех не хватит, Чон Джехён!».
<Иди обедать>
— Идите обедать, — Тэён скрещивает предплечья на столе, роняет на верхнее подбородок.
— А Вы?
— Я не голоден. Ни капли. Правда.
Джехён хочет сорваться с места и пойти поесть. Нет, даже так — нажраться от пуза мясом.
<Ты серьезно? Не видишь, в каком он состоянии? Чон Джехён, когда успел стать мудаком? >
И, тяжко выдохнув, альфа возвращается на своё место. Сычен больше ничего не говорит, так что приходится выкручиваться самому:
— Красивые парни возбуждают мой аппетит. А знание того, что кто-то красивый грустит, лишает возможности насладиться обедом.
— Я теперь виноват? — фыркает Ли, бросая взгляд на переводчика.
— Нет. Но я думаю, что чашечка чая не повредит, верно? Если я угощаю?
Чон хочет остановиться, потому что похоже на уговоры маленького ребёнка. Особенно когда Донсу выпрыгивает из своего кабинета и сверлит их обоих долгим взглядом.
Десять минут спустя они всё же сидят в столовой на втором этаже здания, напротив Джонни. Господин Со лениво перемешивает жареный рис в своей тарелке, Тэён крутит высокий стакан с чаем в руках, пока один только Джехён наслаждается приёмом пищи.
Обед проходит тихо до того момента, пока омега не вскрикивает, подскакивая с места. Его грудная клетка часто вздымается, выдавая неподдельный испуг, а потом стажёр просто уходит. Чон переводит взгляд на старшего коллегу и приподнимает брови:
— Твоих ног дело?
— Угадал, — усмехается альфа, заправляя прядь волос за ухо, — Лёгкий флирт бы не помешал ему, а то такой напряжённый.
— Джонни-ним, ты же в курсе, что Тэён — брат Ли Донсу? — Джехён отодвигает от себя пустую тарелку и придвигает горячий чай с булочкой.
— Разумеется. А ещё я в курсе, что этот омега свободен и давно не состоял в отношениях. Может, это мой шанс?