Шаг навстречу (1/2)

Полумрак комнаты старательно скрывал то, что не хотелось видеть. Кровоподтеки на теле, следы обширных гематом, ссадины и прочие повреждения, отзывающиеся жгучей болью во всем теле. И совершенно непереносимая усталость. Силы иссякали, а каждое движение рук, пытающихся хоть немного смыть кровь с израненного тела, приносило только желание отключиться на пару суток и дать регенерации самой справиться с повреждениями. В груди болели переломанные рёбра, а мысли из раза в раз возвращались к этой отвратительной сцене в тронном зале Сатаны.

Практически ввалившись в помещение, где находился отец, я наконец почувствовал, что боль начала отступать. Сатана и раньше вызывал меня к себе этим негуманным способом, но последнее время все чаще посылал своих прихвостней. Я-то думал, что это проявление толики уважения, но сейчас понимал — он просто выждал, позволил мне расслабиться, чтобы в итоге дать в полной мере испытать на себе все ощущения от призыва, невыносимую боль, раскалывающую череп на осколки.

Отец восседал на троне, надменно рассматривая какую-то измятую бумажку в руках. Нечто, чему совсем не место на просторах ада, нечто, принесенное с Земли. Пристальный взгляд пробежался по тексту или изображению, с моего местоположения было не разглядеть, да и не очень-то хотелось. Мало ли чем опять увлеклось его нездоровое величество. Расправив плечи, я выжидал, когда же он, наконец, обратит на меня внимание.

— Срок исполнения пророчества все ближе. Пора начинать искать ее, как ты считаешь?

Долго ждать не пришлось. Он затронул ту единственную тему, которую я был готов избегать всеми силами. Безопасность Вики была для меня на первом месте, и это сбивало с толку даже меня самого. Я прекрасно знал, что мне придётся ее убить, как и всегда прежде, но оттягивал этот неминуемо приближающийся момент всеми силами.

— Зачем? Когда ей исполнится двадцать два года, ты в тот же день ощутишь ее местоположение.

Ответил спокойно, в какой-то степени даже развязно. Не хотелось идти у него на поводу. Впервые не хотелось так сильно, что я был готов рисковать.

— Ты смеешь дерзить мне, щенок? Чем раньше ты выполнишь предназначение, тем лучше. Не теряй время, отправляйся на Землю и принеси мне ее сердце.

Глаза гневно зажглись, обжигая искрами огня преисподней, а кожистые крылья властителя миров угрожающе раскрылись. Сатана поднялся со своего трона, укладывая злосчастную бумажку на подлокотник так, что содержимое все ещё оставалось скрытым. Преодолев разделявшее нас расстояние в несколько широких шагов, Сатана остановился, нависая надо мной. Хоть я и был достаточно высоким, в гневе отец буквально зверел, увеличиваясь на глазах. Не вторая ипостась, просто врожденная особенность применять силу ада, окутывая тело пламенем, призванная пугать его жертв, заставлять чувствовать собственную никчемность. Но я ведь не жертва.

— Я не собираюсь тратить на это свои силы. Учуешь ее, дай знать, тогда и убью.

Громогласный, рокочущий рык разлетелся по залу, отражаясь от стен и высокого потолка, растекаясь устрашающим эхом и показывая всю степень недовольства владыки. Резкий рывок крылом, и меня, словно тряпичную куклу, отбросило к дальней стене. Раздавшийся звук удара и хруст переломанных костей разрезал пространство, болью отзываясь во всем теле. Кое-как собрав себя с пола, я поднялся на ноги, с трудом удерживаясь в вертикальном положении. Расправив через силу крылья, что звонко прохрустели, вставая суставами на положенные места, я поднял глаза на отца. Сатана упивался моей болью, наслаждался страданиями. Весь его вид говорил: чем больнее будет мне, тем довольнее будет он. Мог ли я дать ему эту радость? Ни в коем случае. А потому, окончательно выпрямившись, я гордо поднял подбородок, заглядывая в такие же алые, как и у меня самого, глаза.

— Я слишком разбаловал тебя. Жаль, что не мог убить. Придётся воспитывать снова.

Удары физические и ментальные летели градом, врезаясь в тело, разрывая плоть, ломая и без того поврежденные кости. Сопротивление было пресечено в момент его проявления. Стоило раз увернуться от удара и кинуться в атаку самому, как Сатана одним лишь воздействием наглухо сковал мое тело, словно парализуя. Такова его сила, именно поэтому он всегда побеждает, и именно поэтому все попытки уничтожить его были заведомо проигрышными. И ладно бы это его умение ограничивалось хоть чем-то, ладно бы он мог держать под контролем определенное количество существ. Тогда можно было бы разработать стратегию, запланировать такую атаку, которую он не смог бы отбить, взять числом. Реальность же такова, что все, что мы могли сделать — это принимать его правление или гибнуть от его руки. Или моей, по его приказу.

Металлический запах неприятно оседал на рецепторах, кровь, стекающая по лицу, застилала глаза непроглядной пеленой, кожа рвалась от ударов Сатаны с мерзким звуком, вторя хрусту вывернутых и ломающихся костей. Пытаясь подняться после каждой атаки, я фоново отмечал, как скользили ладони, как выпавшие бордовые перья липли к пальцам, вымазанные в ещё более бордовой крови. Сознание так и норовило покинуть, теряясь в болезненной агонии, но отец не был бы самим собой, если бы позволил мне отделаться так просто.

— Приведи себя в порядок и отправляйся на поиски. И чтобы я больше не слышал, что ты ставишь под сомнение мои приказы.

С отвращением сплюнув в сторону моего распластанного на полу тела, окровавленного и вывернутого в неестественном положении, он ушел, не обернувшись напоследок. Я же смог подняться на ноги и с трудом доковылять до покоев, пачкая кровью пол и стены, только опираясь на которые получалось передвигаться. В этот раз он явно не старался нанести серьезный ущерб, ведь то, что я вышел из тронного зала на своих двоих, уже показатель легкой аудиенции. Сатане необходимо, чтобы я быстро восстановился и отправился на поиски Вики. Знал бы он, что я нашёл ее давным-давно.

Я злорадно ухмыльнулся, отчего только начавшая заживать губа треснула снова, пачкая подбородок алой вязкой кровью. Мне придётся отправиться на Землю, и на этот раз можно будет не скрываться за телами умерших людей. Теперь мое появление там будет обоснованным приказом самого Сатаны, а значит Виктория впервые увидит мое истинное обличие. Впервые в этой жизни.

Вынув из прикроватной тумбы некое подобие аптечки, я расставил на ее гладкой поверхности необходимые пузырьки, емкости и эликсиры. Обработка ран, нанесенных дражайшим родителем, уже вошла в привычку: каждое действие выполнялось на автомате, бездумно и методично, и каждый раз задача становилась все более сложной. Усталость от регулярных истязаний, от сумасшествия отца, от невнятных, порочащих звание бессмертных, приказов, от этого чертового предназначения, которое стояло поперёк горла на протяжении пяти сотен лет. Как бы хотелось покончить с этим раз и навсегда, спасти хотя бы тех, кто остался, от этого гнета, обрести свободу. Та жизнь, что была до свержения Шепфы, казалась нам, демонам, несправедливой. Окрыленные благими речами Дьявола, мы встали за его спиной, рассчитывая в итоге получить равные с ангелами права. И ведь получили, как бы комично это не звучало. Права равные. И все мы находимся у ног Сатаны.

Сколь много бы не предпринималось попыток свергнуть его с престола, восстановить хоть некое подобие прошлого мира, все они пресекались на корню. Ищейки, такие как Пэймон, выслеживали по приказу отца всех, кто хоть как-то помышлял о подобном и кто ставил свою жизнь и цель выше сложившихся устоев. Не сложно догадаться, что всех пойманных ищейками глупцов ждала одна участь - падение от моего меча. Каждый пытается выжить как умеет, единственно верный вариант — молча выполнять приказы. И каждый раз, стоит той единственной родиться, как в моем сердце просыпается надежда. Печальная, немного трагичная, в силу содержания пророчества, но все же надежда на то, что хоть так это можно прекратить. И каждый раз, убивая ее собственными руками, я помню о том, что через сотню лет она вернётся, а значит, у меня появится очередной шанс изменить хоть что-то. Вот только каждый раз мысль о том, что даже такая жизнь лучше погибели, заставляет меня вонзать клинок в трепещущее сердце и наблюдать, как вытекает жизнь из этого нежного создания.

С тихим шипением очередная капля упала на открытую рану, очищая ту от пыли и грязи, собранных на не самом чистом полу, а я с не менее тихим шипением напрягся от неприятных ощущений. Запах жженой плоти заставил поморщиться. Рутина, повторять которую из раза в раз, уже не было никакого желания. Все травмы зажили бы и без постороннего вмешательства, стягивая разорванную кожу и сращивая переломанные кости, вот только времени это заняло бы намного больше. И хоть Вики в безопасности, пока меня нет на Земле, я должен находиться поблизости.

Эта странная тяга не давала мне покоя вот уже не одно столетие. Я смог принять тот факт, что каждый чертов раз влюблялся в нее, но ведь с чувствами должно приходить и осознание того факта, что я для нее — смерть, а значит я должен желать держаться от нее подальше. Вот только здравый смысл сгорал в пекле ада, стоило лишь ощутить легкую, невесомую, чистейшую энергию, увидеть яркие, словно небо в ясный день глаза, ощутить тепло ее кожи, вдохнуть аромат нежнейшего тела. Не знаю, была ли виновата в этом наша необычная связь, но я стремился оказаться поблизости, хотя бы наблюдая за ней.

Дверь тихо щелкнула, отвлекая меня от размышлений и обработки ран. Показавшаяся на пороге демоница выглядела впервые максимально неуверенной и робкой: румянец на щеках, опущенный взгляд; она сомневалась, стоило ли приходить. Отвернувшись от Ости, я продолжил промакивать тканью медленно сочащуюся кровь. Мелкие ссадины и царапины уже зажили, но более серьезным повреждениям необходимо было помочь. Откидывая в сторону вымазанную бурыми следами воспитательной беседы с Сатаной тряпицу, я потянулся за новой, превозмогая остро пронзившую боль в рёбрах.

Тонкая ручка с чёрными острыми коготками, которые когда-то казались мне достаточно сексуальными, подхватила чистую ткань, смачивая ее жидкостью из ближайшего бутылька. Приподняв бровь, я скептически осмотрел девушку, совершенно не понимая, что она делает здесь после всех сказанных в ее адрес слов, какую цель преследует? Не дрогнув, демоница потянулась к большой ссадине на предплечье правой руки и, присев у моих ног, принялась стирать следы запекшейся крови.

— Зачем ты пришла, Ости?

Проигнорировав вопрос, она продолжила стирать кровь, а после мягкими невесомыми движениями втерла заживляющую мазь, словно действительно хотела помочь. Я всегда знал, что в наших отношениях даже речи не может быть о чувствах. Это было лишь утолением физических потребностей с моей стороны и жажда пробиться выше в иерархии с ее. Мы ставили свои интересы превыше всего и в этом была особая прелесть — никто никому ничего не должен. Сейчас же она пыталась показать нечто иное, то, чему между нами совершенно не место. Закончив втирать мазь, она снова взяла чистую ткань, чтобы промыть прочие ссадины и раны на моем теле. Рутина, которой сам я заниматься, уже мягко скажем, устал. Молчаливая же помощь девушки позволила немного расслабиться и прикрыть глаза.

Чувствуя легкие касания, я представлял себе, как они согревают теплом нежной бархатистой кожи, как по телу пробегают мурашки от легкого дуновения ветерка из незапертой двери, как обжигает дыхание, когда она склоняется максимально близко. Я практически ощутил все то, что так старательно представлял. Фантомный аромат свежей, чуть сладковатой энергии оседал в легких, и я упустил ту грань, что разделяла фантазии и явь. Сжав тонкое запястье, не открывая глаз, я потянул девушку к себе, накрывая раскрытые в удивлении губы своими. Я целовал ее нежно, медленно, трепетно, и она отдавалась поцелую в ответ, словно не было между нами бесчисленных убийств, сотен лет в разлуке и этого чудовищного пророчества. В те мгновения, что я пребывал в забытьи, полностью погрузившись в мир столь сладких грёз, я искренне верил, что рядом со мной она.

Осознание действительности тяжелым грузом упало на голову, когда Ости хрипло простонала, прижимаясь своими пышными формами к моему до дрожи напряжённому телу. Разорвав поцелуй и глядя в ее удивленные и растерянные глаза, я отодвинул ее подальше от себя, поднимаясь с кровати и делая несколько шагов в сторону. Мне было жизненно необходимо увеличить дистанцию, быть от неё как можно дальше. Ости же словно все поняла. Удивление сменилось осознанием, а после, на дне изумрудных глаз разжегся огонь ревности с примесью ядовитой злобы.

— Кто она?!

Тряхнув головой я отогнал назойливо прилипший образ Виктории. В любой другой момент я был бы рад столь четкой картинке перед глазами, но сейчас она только отвлекала. Глянув на Ости, я отвернулся, опираясь руками на гладкую поверхность дубового стола.

— Проваливай, Ости. Тебе не стоило приходить.

Я сдерживал злость всеми силами, ссориться с демоницей не входило в мои планы. Я вообще не собирался с ней пересекаться. Но сейчас она наполняла мою обитель кисловатым привкусом лайма, что явно говорило о ее гневе.

— Люцифер, кто она?!

Вот же привязалась. Было намного лучше, когда она не связывала наш «разрыв» с другой девушкой. Что-то мне подсказывает, что она не успокоится, пока не узнает. Обернувшись к ней, я широко распахнул крылья, старательно игнорируя пронзившую боль. Энергия пробиралась к ней, сдавливая и лишая возможности сделать вдох. Забавно, что ей не хватает сил справиться с этим лёгким воздействием.

— Убирайся! — голос раскатом грома вырвался из груди, нотки угрозы заставили ее вздрогнуть. — И держись от меня подальше!

Указав взглядом на выход, я дернул пальцами в сторону двери, усилием собственной воли открывая ту с громким хлопком о соседнюю стену. Ости скривилась. Страх за собственную жизнь немного сбил с неё спесь, но гнев не ушел до конца, и я видел, как крутятся шестеренки в ее голове, продумывая, возможно, план мести. Смешно.

Милая, если тебе дорога жизнь, лучше забудь об этом.

Цокот каблуков стихал за дверью, а я откинулся на кровати с тяжелым вздохом. Вся ситуация, которая произошла только что, не должна была происходить. Ости не должна была появляться на пороге, я не должен был думать о Вики в такой момент, не должен был растворяться в фантазиях о недостижимом.

Когда-то давно, несколько столетий назад, мне уже доводилось касаться ее так. Мы ни разу не были близки, но мне посчастливилось украсть у неё поцелуй, легкий, невесомый, удивительно чувственный. Тогда мне казалось, что весь мир замер, а время остановило свой бег. Романтические сопли, совершенно не подходящие демонической натуре, до того абсурдные, что я сам же долгое время убеждал себя, что все это было вызвано лишь новыми ощущениями тёплых, мягких и податливых губ, с невероятным трепетом изучающих мои собственные. Вот только за этим восприятием скрывалось совершенно другое. За отрицанием прятались чувства влюблённости и наконец полученной взаимности.

Поднявшись, я переоделся в чистую и целую одежду, пригладил растрепанные волосы и глянул на себя в зеркало. Следов отцовского воспитания не было видно на открытых участках тела, а значит можно отправляться на Землю. Пугать Вики побоями и травмами не хотелось, и теперь я был уверен, что их она не заметит. Осталось лишь наведаться к Пэймону и можно лететь.

Демон, к слову, словно ждал моего визита. Расслабленно развалившись в кресле, он попивал глифт и буравил взглядом дверь в тот момент, когда я открыл ее без стука, заходя внутрь. Взгляд внимательно прошелся по мне с головы до ног, ведь он знал, куда именно я отправился после наших посиделок.

— Пэй, мне нужна твоя помощь.

Ничуть не удивившись, он сделал очередной глоток, растирая рукой затёкшую шею. Казалось, он так и сидел после моего ухода, заливая волнение алкоголем.

— Выкладывай.

— Проследи за Ости. Не хочу, чтобы она натворила какую-нибудь глупость.

Покачав головой, он снова посмотрел на меня, на этот раз внимательнее и серьёзнее. Он думал и взвешивал собственные мысли и догадки, а я не стал лезть к нему в голову, уважая личные границы и понимая — он озвучит то, что его беспокоит в любом случае.

— Почему ты ее отшил?

Удивленно вскинув брови, я понял, что разговор не будет таким коротким, как предполагалось. Расположившись на соседнем кресле, я расслабился под его взглядом. От него мне скрывать нечего.

— Потому что она мне надоела?

— Люцифер, я слишком хорошо тебя знаю. Надоела? Возможно. Но если дело только в этом, где толпы других демониц? Ты отказался не только от неё. В чем дело?!

Усталость брала своё. Потерев лицо ладонью, я откинул голову на спинку кресла, вглядываясь в мелкие трещины на потолке. Он действительно хорошо меня знает.

— Я не хочу ее. И других тоже.

Рассмеявшись, демон залпом допил содержимое бутылки. Я уже предчувствовал, что он скажет. Даже в самый серьезный момент этот черт не мог воздержаться от сарказма.

— Да ладно, великий Люцифер, король разврата и секса стал импотентом?

— Заткнись, придурок, — я сам не удержался от смешка, — ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Смех прекратился почти мгновенно, и образовавшаяся тишина отдавалась напряжением в каждом натянутом нерве. Он не отводил от меня взгляда, я чувствовал это, хоть и продолжал изучать потолок.

— Знаю, Люц, в этом и проблема. Ты не хотеть ее должен. Твоя задача — убить. Любой ценой.

— А что если мы неправильно поняли пророчество? Они же всегда запутанные.

Отчаяние, прозвучавшее в этом вопросе, удивило даже меня. Я искал вариант сохранить ее жизнь, хоть и понимал, что это невозможно. Пэймон осознавал всё не хуже меня самого.

Другой душе дарован шанс беду предотвратить,</p>

До двадцати трёх лет дитя обязан он убить, </p>