Часть 23: Многие знания (1/2)
— Боги, желаю всех благ тому человеку, который создал хенге, — от всей души бормочет Сан, едва не промахиваясь мимо собственных сандалий и в последний момент уводя голову от столкновения с косяком. Голове-то хоть бы хны, а вот чинить стены не хочется. На ее лице такие явные следы недосыпа и перегруза, что даже в зеркало смотреться страшно. Не то, что детям показываться.
А дети, к огромному сожалению Сан, никуда из ее жизни не деваются.
— Шесть часов сорок восемь минут, — индифферентно озвучивает клон из ванной.
— Захлопнись, — выругивается Санран и мечется обратно, вспоминая, что оставила стопку конспектов у кровати. Ни над, ни под, ни в кровати они не находятся. — Проклятье!
— Под ковром, — гулко доносится до нее.
— Что они там делают?! — Сан хватает бумажки и запихивает в хранилище.
— Лежат, очевидно. Размножаются делением.
Санран мрачно и решительно думает, что отправит на занятия в следующий раз вместо себя — клона. Теорию водная болванка может прочитать и без нее, лишь бы не распалась раньше времени…
До академии ей двадцать минут быстрым бегом, пятнадцать — размеренным шуншином и семь — если мчаться во весь опор, собирая по дороге столбы, случайных ниндзя и птиц в полете. И, судя по часам, сейчас самое время вспомнить как она играла в догонялки по всему Узу. Главное не закончить как в тот раз — с переломанными ногами и в тюремной камере.
Санран честно успевает, запрыгивает ровно за две минуты до начала в коридор и отпыхивается, снимая с рукава чей-то случайно прихваченный по дороге носок. Кажется, сушить одежду на крыше в деревне, полной ниндзя, это глупо. Но, ой.
Хенге — на месте, конспекты — на месте, носок — на ме… в окно. Санран шагает в кабинет, едва выровняв дыхание — ровно в семь часов утра. Ее маленький персональный ад начинается сейчас.
Класс пуст почти на половину и это, в целом, упрощает задачу. Правда, не намного. Первую неделю Узумаки честно старалась… И, возможно, поэтому преподавателем вышла довольно нудным.
Фуин — это про контроль, внимательность, щепетильность и память в первую очередь. Базовые знания сложные и скучные одновременно. Ими не покажешь красивых перевоплощений или пафосных появлений из воздуха.
Самое начало фуин — это бумага и кисточка. Просто и совершенно не впечатляюще. Это для Санран возможность усесться с печатью и неспешно перебирать комбинации — медитативная практика. Для тех, кто впервые сталкивается потребностью сделать из черточек и чакры хоть что-то, кроме мусора… Ну, это не самое увлекательное занятие, мягко говоря.
Как только помимо черточек появляются теоретические выкладки, взгляд у взрослых-то становится такой, бездноватый. Кушина его называла «свет горит, а дома никого нет».
Рассказывать о восхитительных вещах, таких, например, как гибрид барьера, останавливающего чакру, и фуина, стабилизирующего потоки, бесполезно, пока обе печати для слушателя выглядят так… Ну, словно мастер на лист чихнул, а потом пальцем повазюкал…
Санран с тоской вспоминает свои первые уроки: как дядя закинул ее вместе с учебником и набором каллиграфии в простенький задерживающий физические объекты барьер.
Плавать он ее, к слову, учил так же — метким броском дальше от берега. Выплывет — научилась, не выплывет — откачаем.
Сан очень хочет поступить так же. Останавливает только одно — эти даже толком не понимают что может быть опасным. Вот попытаются выломать силой силовое поле или поджечь бумажку с формулой, а ей потом соскребать по стенам то, что от них останется. Еще и объяснять хокаге что к чему… Честно — Санран без понятия, выглядела ли она такой же тупой в свои десять лет. Учитывая, что в одиннадцать ей дали допуск к Высшему кругу — очевидно, нет.
— Сегодня поговорим об опасностях, сопряженных с работой запечатывающих формул.
Кажется кто-то тяжело вздохнул, а кто-то скорчил кислую мину. Да, это был седьмой урок, и да, она по прежнему говорила о технике безопасности.
Санран и сама от этого устала. Видимо, пока наглядно не покажешь что к чему — слушать ее особо не будут. Она вздыхает и выжигает на листе простенький фуин для хранения вещей. Довольно распространенный, без какой-то защиты или нормированных подпространств. Формировать чакру в тонком листе бумаги и не разорвать его в клочья требует колоссального контроля и, без ложной скромности, долю таланта.
— Хранилище, в таком часто переносят вещи шиноби, выполняющие длительные миссии, — озвучивает Узумаки, демонстрируя лист. — Думаю, вы уже сталкивались с подобными.
Санран оглядывается задумчиво, но, как на зло, в помещении нет ничего лишнего. Приходится разорить собственные запасы. Ее накрывает волной чужого интереса, как только из запястья изящным движением материализуется ее собственная запасная майка, видавшая лучшие времена. Последняя тренировка с Анко оставила ткань больше похожей на сетку, но для «фокуса» как раз подойдет.
— Объем объекта напрямую влияет на количество чакры, необходимое для его запечатывания. Так что, если вы ошибетесь в процессе и не рассчитаете свои силы…
Майка медленно проваливается в лист на глазах у всего класса и Сан тут же прекращает подпитывать печать чакрой.
Резкий хлопок дребезжит в стеклах комнаты, кто-то прикрывает по отработанной привычке голову…
Под ошарашенными взглядами от ткани остается половина, зажатая в кулаке. Лист с фуином скукоживается и тлеет, хранилище, очевидно, не подлежит восстановлению.
— Никаких техник или дзюцу, — Санран скидывает остатки в мусорное ведро. — Просто печать хранения. Просто плохо сделанная печать хранения и мало чакры, — поганенько усмехается она. — Это могли бы быть ваши спальники, еда для отряда или ценный груз, который нужно доставить в деревню. В конце концов, это мог бы быть свиток для перемещения трупа.
Какой-то слабонервный паренек зеленеет на задней парте.
Санран скользит по детям взглядом и фыркает. Нет, ей решительно непонятно как этих собираются выпускать на задания уже через пару лет.
— Так о чем это я… Сегодня мы поговорим о технике безопасности при работе с хранилищами.
***</p>
— Сенсей.
Санран не сразу понимает, что обращаются к ней, поэтому оборачивается слегка неловко.
— Да? — мальчик перед ней… Мелковат. Откровенно говоря, Санран не дала бы ему и восьми. Только спустя несколько секунд до нее доходит, что ребенок перед ней — сын главы клана Учиха и ее пробирает легкая паника — объяснять зачем ей хенге с таким количеством косметических изменений не хочется. С их последней встречи произошло так много всего, что, кажется, будто прошло несколько лет. Она силится вспомнить его имя. — Итачи-кун?
Мальчик кивает с серьезным видом. На удивление — никаких компрометирующих вопросов не задает, за что она ему безмерно благодарна. Как он вообще попал на ее занятие? Она могла поспорить, что прежде не видела его в классе.
— Я хотел бы сдать вам экзамен.
Санран мучима паранойей, устала, плохо спала последнюю неделю и несколько раз опустошала резерв чакры до дна. В первый момент она думает, что поняла что-то не так. Или не расслышала. Или у нее сломался мозг.
— Сдать? Досрочно? — переспрашивает она, присаживаясь на край стола. Щиплет себя за переносицу устало.
— Да, сенсей.
— Ты так уверен в своих знаниях? — немного потерянно переспрашивает она. — Тебе не нужна помощь или больше времени на подготовку? Все же список тем довольно большой.
По правде говоря — Санран думала о заявленной программе всю неделю после первого занятия. В результате решила, что спрашивать на экзамене больше, чем подразумевает базовая подготовка, — бессмысленно. Так что тот перечень тем, который она наваяла для самостоятельного обучения, можно было смело урезать вдвое.
— Да, — с недетской серьезностью отвечает Учиха. Есть в этом что-то коробящее взгляд. Неправильное. Санран только качает головой и делает про себя пометку спросить у Кушины про мальчика.
— Я поговорю с Дайкоку-саном. Если он будет не против, то принесу список вопросов на следующее занятие, Итачи-кун. Будь готов, что придется задержаться на пару часов. И проверить практическую часть.
— Хай, сенсей, — Санран дергает плечом на непривычное обращение. — До свидания.
Узумаки провожает его взглядом до поворота и промаргивается, наконец, оставаясь в одиночестве. Спать хочется страшно и она протяжно зевает и слегка горбится, зарываясь пальцами в волосы. Все — потом. А сейчас спать. И потом спать. И еще немножечко… Поесть. И снова спать…
***</p>
Пахнет густым ароматом воска, высушенных трав, пыли и дерева. Воздух плывет над синеватым огнем свечей, темнота там, дальше, бархатная, бездонная. Жесткий воротник впивается в горло. Ей так хочется есть, но, к сожалению, ни карри на столике перед ней не утоляет это желание, ни яблоки, ни такояки. Здание вокруг нее старое, оно поскрипывает иссохшей древесиной. В темноте кто-то смотрит, ждет, пока слабость свалит ее, чтобы сожрать самому. Жажда насыщения давит на горло…
Санран просыпается не понимая кто она и где она первые несколько секунд. Тяжело дышит, встает и разминается.
Ей довольно часто снятся кошмары — не удивительно, при такой-то жизни. Нужно просто отвлечься. Заварить чаю, глянуть на чем она остановилась в последний раз с совершенствованием «стазиса». Ох вопросы для отпрыска Учих, точно…
За окном темень — едва ли перевалило за два часа ночи. Нужно успокоиться и поспать еще, ей этого очень недоставало последнюю неделю.
Она недовольно смотрит на потухших рядом с кроватью светлячков. Странно, ей казалось, что она заряжала их совсем недавно. Вертит кубики в руках, подает чакру.
Комната озаряется уютным желтоватым светом.
***</p>
Санран почти с завистью смотрит на идеальные, как под копирку, иероглифы Учихи. Ух, демонюги с шаринганом, проклятые халявщики. Ей для такого результата всю жизнь нужно было пахать, а им только раз взглянуть достаточно.
— Все верно, Итачи-кун.