Глава 10, часть 5. (1/2)
Боль была постоянным спутником Шеффилд в детстве. Боль, смывающая грехи. Боль, выявляющая её ценность. Боль, помогающая забыть всё, что не было Богом. Боль была не пыткой, но инструментом, поэтому страх перед ней притупился. «Путь праведности — это путь боли» — говорили ей снова и снова. И какое-то время она в это верила. Настолько, что самостоятельно выбирала плеть и пост.
До сих пор Шеффилд думала, что привыкла к боли, но ощущение, обжигающее её руку и тлеющее в основании черепа, сводило с ума, пульсируя и растекаясь как расплавленный свинец по её мозгу. И трудно было представить, что всего несколько минут назад было намного хуже.
Тошнота снова накатила на неё, напоминая о том, как она пыталась избавиться от содержимого своего желудка.
«Обратная реакция».
Шеффилд оперлась о стену коридора. Эти слова не могли описать и крохи того, что она испытала.
«Глаз Инквизитора».
Так представилась эта дрянь, когда она прикоснулась к ней. Она сразу узнала всё о её создании и назначении, о цели, для которой жидкий артефакт, без сомнения, использовался много раз, прежде чем оказался забытым здесь. Попадая под его влияние, любой разум оказывался безнадёжно пойманным в ловушку, беспомощной жертвой хозяина «Глаза», которую можно было бы препарировать на досуге. Применённый находящейся в отчаянии Мьёдвентир, он должен был сработать.
Ну, он и сработал. С катастрофическими последствиями. Шеффилд дотронулась рукой до носа — её пальцы коснулись тёплой влаги. Кровь. Всё тело фамильяра задрожало, когда остаточные изображения пронеслись перед её внутренним взором. Образы… и ощущения от… чего-то.
Её шаги ускорились.
Одной мысли об ЭТОМ было достаточно, чтобы придать сил, волна страха гнала её вперёд, заставляя Шеффилд снова пуститься бежать, спотыкаясь. Она не знала, что это, что за тварь скрывалась под личиной девушки-кошки. Упаси, судьба, от того, чтобы у фейри нашлось ещё что-то подобное. ЭТО не было фейри. Шеффилд была уверена в этом. ЭТО было чудовищем. Но кем бы оно ни было — Мьёдвентир боялась. Кем бы оно ни было — оно сделало невозможное.
Страх, нутряной страх долгое время был чужд Шеффилд. Конечно, она не боялась боли, и не слишком-то боялась и собственной смерти, какой бы неизбежной она ни была. Страх, боль — какая разница перед перспективой забвения?
Но это было совсем другое. Это было что-то чуждое и неизвестное ей. Шеффилд подозревала, что это может быть даже непознаваемо. Она столкнулась с существом, которое бросило вызов всему, что она знала, бросило вызов силе её Дара — и это существо изо всех сил пыталось убить её. Отголоски этого страстного желания всё ещё мерцали в глубине сознания, смутное впечатление всеподавляющей ненависти, чистой, удушающей, почти осязаемой.
Это и было желанием того существа, которое охотилось за ней. Буря ненависти и ярости, которая подпитывала сама себя, с каждым мгновением становясь только сильнее. Шеффилд знала это, и она знала, откуда знала, — и знание только усугубляло ситуацию. Впервые за очень долгое время, по крайней мере с тех самых пор, как она стала фамильяром Хозяина, Шеффилд поняла, что боится.
Тем больше причин для бегства.
Бежать. Бежать. Она должна спастись!
На окраине поместья Саксен-Гота, где Саксичский мост соединял внешние дворянские владения и рынок с собственно городом, находилось караульное помещение, в котором в любое время суток дежурил отряд боевых магов. Ей нужно добраться туда. Ей просто нужно было попасть туда — и она будет в безопасности…
По правде говоря, она ни на мгновение в это не поверила.
Проход расширялся по мере того, как Шеффилд приближалась к дверному проёму, ведущему в мавзолей наверху. Дверь всё ещё была открыта, а винтовая лестница — такой, какой она её оставила. Ей нужно выиграть немного времени, притормозить это чудовище. Её нервы звенели, её разум был словно завёрнут в толстую стальную вату.
Рука нашарила два маленьких металлических диска на поясе. Она метнула оба через плечо, изо всех сил стараясь не думать о том, будет ли этого достаточно, или её зарубят прежде, чем она доберётся до верха мавзолея.
Да, под землёй они летать не смогут, но — Шеффилд видела и наземную скорость фейри. Собственными глазами.
Каблуки резко стучали при каждом шаге, поднимая её по сотне спиральных ступеней, Мьёдвентир почти запнулась, тяжело дыша, когда проходила мимо постамента и выгравированной на нём печати. Осмелится ли она использовать его сейчас?
Сомнительно. Если она и верила во что-то — так это в своего Учителя и всеобъемлющую силу Пустоты. Но её сила, её Дар Пустоты, не предупредила её, когда она использовала «Глаз»…
Впрочем, прежде, чем эта мысль успела овладеть ей, подобные щелчкам хлыста звуки пробудившихся анемонов, что она бросила, и чей-то недовольный вопль даровали ей мгновение — вряд ли фейри понадобится больше, чтобы одолеть препятствие.
Шеффилд коснулась пьедестала и прикусила губу, когда концентрация, которой требовала её сила, дала новую жизнь пульсирующей боли. Если бы это заняло мгновением больше — она бы не выдержала, но боль сразу исчезла, когда послышался медленный скрежет древнего камня.
Винтовая лестница поднималась, медленно, шаг за шагом, чтобы похоронить всё, что было поймано внутри. Однако Мьёдвентир не посмела остановиться, выбежав через вход в склеп, метнув взгляд на всё ещё дымящиеся останки одного из её немёртвых сопровождающих, сожжённого до обугленных костей.
Её противники знали о нежити и их слабости?
Ну конечно они знали!
Шеффилд схватилась за виски, тяжело дыша и злясь на себя, на вялость своего разума и ещё больше на свою неспособность справиться с собой. Она знала, что в любое другое время мыслила бы лучше, — но сейчас едва сохраняла концентрацию, помотав головой, чтобы избавиться от приступа головокружения.
Они объявили её «некромантом». И они одолели одного из её сопровождающих — обезглавили и сожгли. Глупо отрицать увиденное. Глупо было не подумать, что фейри тоже пошлют кого-нибудь, чтобы отомстить за своих погибших. Это всегда казалось проблемой Кромвеля, вопросом, который был далёк от её непосредственного внимания, вызванного нападением на Кингстон и смертью губернатора Барнарда.
Ещё один из стражников-фейри лежал, так же испепелённый, на внешних ступенях мавзолея, остатки меча всё ещё зажаты в обуглившихся костях руки. Совсем рядом валялись сопровождающие от наместника — пара магов. Им попросту перехватили глотки до самого позвоночника.
Часть разума фамильяра отстранённо отметила это ужасающее проявление жестокости, нехарактерное для того, что ожидаешь увидеть в исполнении профессионального убийцы.
Но в этот момент для неё важнее было то, что находилось за трупами. Лошади были всё ещё живы — убийца не позаботились прикончить их вместе с всадниками, и если у неё и была хоть какая-то надежда на спасение — то это они.
Всего их было семь, пять серых и белых пони, позаимствованных в особняке управляющего, и два… Можно ли их было назвать «лошадьми»? Да и «животными» вообще?
Два черногривых чудовища, каждое в два раза массивней тяжеловоза, покрытые тугими канатами мышц под обсидианово-чёрным слоем панцирной кожи, окованные железом рога зловеще торчали из лбов.
По слухам, их создали из лучших пород боевых коней, примешав кровь единорогов и драконов. Дуллаханцы — творение германской алхимии, чрезвычайно ценимые как бесстрашные боевые скакуны. С их гигантским телосложением, гротескно массивной мускулатурой и легендарной стойкостью и выносливостью, они сами по себе были монстрами не меньше, чем то, что преследовало её. Длинные уши встали торчком, а головы поднялись, когда Шеффилд приблизилась к ним.
Она не знала их, и они не знали её, — но это было и к лучшему. Они не выказывали никакой тревоги, когда она подошла, равнодушные, каким не может быть ни один природный зверь, раздутые ноздри выдыхали струи пара. Должно быть, они были из партий, купленных её агентами для армии Кромвеля. Чистокровные германцы, чья кажущаяся дороговизна сполна оправдывалась их качеством, — оригинальная порода славилась не только устрашающей мощью, но и послушанием наезднику.
Тот факт, что они могли покрывать лигу в минуту[1]<span class="footnote" id="fn_32562231_0"></span> полным галопом и поддерживать такую скорость на расстоянии более десяти лиг, был ещё одной причиной выбрать одну из двух живых боевых машин, схватить поводья и поставить ногу в стремя, чтобы вскочить в седло.
Дыхание дуллаханца стало глубже, когда он ощутил её вес, тело вздрогнуло, когда она погладила короткий мех на его шее, где кожа переходила в бронированную пластину, осторожно потянула за стремена и почувствовала, как скакун охотно подчинился. Затем, едва успев перевести дыхание, Шеффилд ударила пятками в бока животного, крепко держась, когда оно сразу же перешло в галоп.
Быстрые и мощные, дуллаханцы были послушными животными, — но всадникам, которые садились на них верхом, требовались отменные навыки верховой езды, чтобы просто усидеть на месте в условиях битвы. Шеффилд, лишённая соответствующего обмундирования, привязных ремней и сапог, была вынуждена держаться изо всех сил, то задыхаясь от тряски, то подгоняя животное.
Посыпанная светлым гравием дорога, проложенная вдоль границы поместья Саксен-Гота, мелькала бледной полосой под тяжёлыми ударами копыт полутора тонн[2]<span class="footnote" id="fn_32562231_1"></span> бронированных мышц, костей и сухожилий, которые напрягались в неустанном беге, неся Шеффилд вдоль изгиба дороги по кратчайшему пути к слабым огням города и некоторой надежде на безопасность.
Бросив взгляд назад через плечо, Мьёдвентир вздрогнула. Огни, похожие на светлячков, поднимались в воздух, три — на жёлтых и тонких крыльях. Если у неё и были какие-то сомнения относительно судьбы нападавших, то теперь они исчезли.
У неё… не было ничего, что могло бы их остановить.
Глаза и уши своего Хозяина… Задачей Шеффилд никогда не было сражаться, а инструменты, которыми она владела, были в лучшем случае средством защиты. Ловушки с анемонами, Смертельная Бабочка[3]<span class="footnote" id="fn_32562231_2"></span> и талисман Вихря были всем её личным оружием. Учитывая её сопровождающих и артефакты, созданные для наблюдения, их было более чем достаточно, чтобы защититься от всего… Так она думала. Теперь она видела, насколько смехотворно неадекватными они были на самом деле.
Вцепившись мёртвой хваткой одной рукой в поводья, другой она вслепую пыталась вытащить защитный талисман из сумки — артефакт слабо мерцал в её руке, готовый снова быть использованным в качестве последнего средства защиты. Она знала, что этого будет недостаточно, поскольку огоньки крыльев фейри, летевших низко над кронами деревьев, чтобы их не заметили издалека, начали метаться вокруг в поисках. Её скоро заметят — и тогда они нападут на открытом месте.
Ну хоть что-нибудь, что угодно! Каким бы нелепым это ни казалось — она начала обыскивать седло, пока не наткнулась на четыре трубки, тяжёлые, чуть тяжелее с одного конца, упакованные в толстую кожаную кобуру. Ракеты-вспышки.
Сначала Шеффилд удивилась, обнаружив их на седле боевого мага, но…
Если дуллаханцы были приписаны к простым скаутам, как это вполне могло быть в составе гарнизона, тогда им не помешали бы немагические средства сигнализации. Так что укомплектовать сёдла стандартным набором было вполне разумно.
Каждая ракета содержала пороховой заряд, достаточно мощный, чтобы поднять её в небо, и алхимическую смесь, которая должна была ярко гореть в течение всего полета. Маркировка на трубах означала цвет пламени — два жёлтых, красный и синий, достаточно для солдата, чтобы отправить простое двоичное сообщение, которое будет видно по крайней мере на лигу в каждом направлении.
Охотники за её спиной начали набирать скорость, снижаясь и исчезнув на мгновение за гребнем невысокого холма только для того, чтобы снова появиться ближе и быстрее, направляясь к ней. Её увидели! И с этим открытием страх усилился вдвойне. Схватив первую трубку, она оторвала шнурок от восковой печати и начала обматывать лишнюю длину вокруг своего свободного предплечья, сжимая поводья одной рукой.
Ей просто нужно было сдержать их, пока она не доберётся до караульного помещения на мосту…
Ей просто нужно было сдержать их, пока она не доберётся до караульного помещения на мосту…
Она повторяла это как мантру про себя, как будто повторение этого достаточно раз могло сделать это правдой.
Фейри снова исчезли среди крон деревьев, их светящиеся крылья пропали в море листьев, ночное небо снова было освещено только далёкой россыпью звёзд. Не было ни отблеска, ни звука от фейри или какого-либо летающего существа — пока, внезапно, нарастающий слабый шум не заставил Шеффилд повернуть глаза влево… И тут же что-то бросилось с ветки высоко вверху, лезвие из блестящего чёрного металла метнулось вниз.
Рефлекс спас её, когда Шеффилд инстинктивно вскинула руку для защиты. Оглушительное шипение — и вспышка света, ослепляющая даже с закрытыми глазами, сопровождавшаяся жгучей болью — словно расплавленный песок впился в её щеку и висок. Вспышка не попала в цель — крылья фейри вспыхнули и изменили её траекторию в последний момент.
К тому времени, как пятна света пропали из глаз Шеффилд, нападавший снова исчез. Мьёдвентир осмелилась подумать, что на мгновение она услышала крик ярости, когда убийца отступил.
Они исчезли, растворившись в деревьях и темноте вокруг неё… Или они и были Тьмой? Что-то маленькое и детское дрогнуло внутри Шеффилд, заставив дрожь пробежать по её спине.
Нет. Глупо! Фейри не были сверхъестественными — они были существами, которые истекали кровью, как и всё остальные, её наблюдения подтверждали это. Пульсация в голове снова усилилась — и она была не в силах что-либо с этим сделать.
Свет прогнал их… Свет. Она поспешно приготовила следующую сигнальную ракету и выпустила её в деревья при первых признаках того, что могло быть движением. Она ни в коем случае не могла сказать наверняка — но в ярком свете и тенях ей показалось, что она видела, как что-то убегало. Не сдержавшись, она отправила ещё одну вспышку в темноту, где та срикошетила от деревьев, отбрасывая резкий свет и ещё более резкие тени во всех направлениях, а затем последняя полетела ей за спину, поскольку она была твёрдо уверена, что один ждал там.
Пустые трубки, дымясь, валялись на дороге, и Шеффилд крепче сжала поводья.
Голова дуллаханца опустилась, дыхание участилось, когда хруст гравия превратился в звук подкованных железом копыт, ударяющих по булыжнику. Они пронеслись через линию деревьев, через старые декоративные ворота, которые стояли заброшенными на краю поместья, и теперь вокруг неё поднимались здания на Саксич-стрит, закрытые и тёмные в этот час ночи, двух-трёхэтажные постройки из камня и дерева, а в их конце — Саксичский мост, его надстройки затемняли небо и сужали проезжую часть до перед двумя пустыми пролётами, за которыми в дальнем конце была единственная светящаяся точка — охранники в своём блокгаузе.
Облегчение робко осмелилось показаться — убежище было так близко! Она могла видеть стражников на улице и часового на башне. Остроглазые мужчины с хорошим ночным зрением, теперь они тоже могли видеть её — маленькой фигуркой на спине гигантского боевого коня.
Она слышала их далёкие крики, сообщающие о странном видении, которое приближалось к ним. Шеффилд предусмотрительно придержала своего скакуна — иначе стража, выбежавшая ей навстречу, могла бы счесть её угрозой — и это чистейшей удачей спасло ей жизнь.
Двое охранников были всего в полусотне майлов от неё, когда воздух в центре моста начал тускнеть, сгущаться и двигаться, как будто надвигался тёмный туман, — подозрительное зрелище, которое заставило Шеффилд сильно натянуть поводья. Раздались удивлённые вскрики стражников, сменившиеся тревожными и громким лаем команд.
Шеффилд сама увидела это в слабом свете масляных фонарей — густые чёрные миазмы расползались по пролёту моста, как чернила, попавшие в воду. Вот они задели фонарный столб — и сразу же раздался слабый стон и скрип, когда краска осыпалась, а железо под ней начало разъедать.
Это происходило со всем, к чему прикасалась неведомая субстанция. Стекло мутнело и трескалось, камень белел и крошился, как мел, а дерево сохло и рападалось, когда дым коснулся стен зданий по обе стороны моста[4]<span class="footnote" id="fn_32562231_3"></span> и начал собираться и подниматься, образуя баррикаду, непроницаемую, как камень.
Шеффилд медленно повернула голову, от страха у неё скрутило живот. Она уже знала, что увидит, но, как маленький ребенок, надеялась, что если она не увидит, то этого не будет. Они ждали. Три. Три чёрных кошки, очерченных на фоне потускневших звёзд, стояли на крыше здания, словно судьи, выносящие ей свой приговор. И на мгновение тайная часть Шеффилд, которую она считала вырезанной давным-давно, задалась вопросом — какие слова, которым её учили в детстве, могли бы избавить её от этого?
Мьёдвентир втянула воздух и крепче сжала талисман в руке, размышляя, что можно было бы сделать с ним, чтобы спасти её сейчас. Фейри не стали дожидаться ответа — они уже двигались, как будто остановились только на один удар сердца.
Так же быстро, так же молчали, слева и справа они обрушились на неё, обнажив оружие. Через Дар Пустоты Шеффилд почувствовала, как её талисман зашевелился, просыпаясь, когда магия Ветра внутри отреагировала, собирая штормовой порыв. Воздушная стена собралась на пути мечницы справа от неё, собралась — а затем разбилась о плоскость белого света.
Не было времени думать об этой катастрофической неудаче, так как ветер обрушился обратно — на саму Шеффилд, ослабленный, но всё ещё достаточно сильный, чтобы сорвать её с седла и отправить кувыркаться по твёрдой земле с криком боли, когда что-то хрустнуло в плече.
Ддуллаханец заржал, встав на дыбы, внезапно лишившись своей наездницы, его ржание превратилось в визг боли, когда обладательница кинжалов приземлилась ему на шею и вонзила своё оружие, удержалась — и прокрутила, гоня взбрыкивающее животное прочь.
Шеффилд перекатилась на спину, кашляя и тихо постанывая, в свете разгорающегося пожара. Чем бы ни было заклятие фейри — оно иссушало дерево зданий, превращая его в отличный трут, который не замедлил вспыхнуть, когда горящее масло вырвалось на волю из корпусов разъеденных тьмой ламп.
Фамильяр наблюдала, как фейри-мечница изящно приземлилась и крадущейся хищной походкой подошла, встав над ней. Мьёдвентир сглотнула, глядя в зелёные глаза девочки. С кошачьими ушами и хвостом — но всё ещё девочка, лицо слишком мягкое, слишком круглое для злобного оскала, который оно носило сейчас.
Это была фейри. Она думала, что достаточно хорошо изучила их — по их мёртвым, но теперь знала, что всё, что она видела, было лишь бледной имитацией.
«Мой Король…»
Её руки обхватили рукоять кинжала, с которого всё это началось, его лезвие ярко светилось.
«Простите мне мою слабость, мой Король…»
Что-то ударило Шеффилд — импульс, такой короткий и такой сильный, что сначала она подумала, что фейрийка её пнула — со всей своей неестественной силой. Но когда земля не ударила её в ответ, когда вместо этого она осталась подвешенной в воздухе, и когда её приземление оказалось значительно мягче и последовало намного позже — в крепкие мужские объятия… Только тогда Шеффилд поняла, что произошло, — когда перед ней предстали бледно-голубые проницательные глаза, в настоящее время пристально смотрящие на что-то ещё.
— С-сэр… Вэллс? — выдохнула Шеффилд сквозь болезненные вдохи.
— Леди Шеффилд, — проворчал в ответ драконий всадник, помогая ей сесть в седло своего приземлившегося огненного дракона, расположившегося в дальнем конце моста от нападавших. В небе над нами кружил второй ящер. — Вы ранены?
Она ранена? Боль в плече вспыхнула снова. Как минимум вывих. Возможно и перелом — но уж точно не смертельно. Она медленно покачала головой, не в силах поверить в спасение.
— К-как?
— Мы заметили огни среди деревьев и решили посмотреть. А теперь слушайтесь и молчите, — распорядился сэр Вэллс, помогая ей полностью сесть в седло у основания шеи дракона. Примерно в сотне майлов от них, в центре моста, фейри повернулись к ним. Мечница сделала шаг, наклонив голову в сторону, когда стрела ветра от кружащего в небе рыцаря, которая должна была пронзить её затылок, прошла мимо. Сэр Вэллс поморщился: — Вы уже причинили мне достаточно неприятностей за одну ночь.
Как только её нога коснулась камня — фейрийка рванулась вперед, бег превратился в полёт, когда её крылья широко раскрылись в темноте.
***</p>
Её добычу отобрали у неё из когтей. «Шиори» это… не позабавило… мягко говоря.
В ALO они назвали бы это «ситуацией FUBAR»[5]<span class="footnote" id="fn_32562231_4"></span>. Цель была предупреждена, она находилась в центре враждебного города, а теперь ещё у неё начали появляться союзники. Численное превосходство обратилось против них — и дело только ухудшалось с каждой секундой, два драконьих всадника уже — и кто знает, сколько ещё на подходе. Обычно в такой ситуации они предпочли бы сбежать.
И они всё ещё могли — если бы захотели. «Шиори» колебались. Возможно, у них никогда больше не будет такого шанса. Кроме того — «мечница» стиснула зубы — то, что пыталась сотворить с ними некромантка… У неё скрутило живот при одном воспоминании. Это дело стало ещё более личным.
«Мечница» сделала шаг, заметила глазами «волшебницы» предназначенную ей ветряную стрелу и легко уклонилась, позволив конструкту пройти мимо. «Кинжал» спрыгнула со спины искалеченного адского зверя, на котором сбежала Шеффилд, приземлилась на навес, а затем взлетела в воздух на перехват кружащегося дракона.
«Убить её сейчас и быстро, пока не появились другие».
«Мечница» скользнула вперёд над самой землёй. Всё в порядке — они справятся.
Рыцарь будет ждать её — не проблема. Рыцари, нежить, некроманты — не важно, она убьёт их всех, если они встанут у неё на пути. Расстояние между ними стремительно сокращалось — её ожившие под открытым небом крылья сожрут весь пролёт стометрового моста в секунды.
«Кинжал» стремилась в ночное небо, уклоняясь от ветровых снарядов и проскальзывая под брюхо дракона. Сменив хватку, она вспоминала, куда надо бить драконов — у основания крыла, ударить прямо туда, перерезать сухожилия — и могучие грудные мышцы станут бесполезными.
Ветряные стрелы мага сменились огненным дыханием его дракона, ярким и ослепительным для привыкших к темноте глаз кайты, почти таким же ярким, как те вспышки, которыми кидалась Шеффилд. Но пламя не остановит её, не сейчас. Крылья откинулись назад в порыве ускорения, «кинжал» скользнула под драконом, вскинув Клыки, и развернулась, чтобы рубануть со всей своей мощью… Тяжёлый удар драконьих крыльев снова показал седло, и глаза кайты расширились.
Пусто.
«Кинжалу» не нужны были её чувства — или чувства других её тел, чтобы пояснить, как и почему. Она просто знала, что бы сделала на месте мага. Вероятно, это и спасло её, когда она изогнулась в воздухе, выгибая позвоночник и отключая крылья. Кайта врезалась в толстую шею дракона ногами вперед и оттолкнулась, когда рябь магии ветра прошелестела там, где она должна была бы быть.
Под ней рыцарь-маг стремительно падал к земле, два коротких клинка в его руках сверкали отблесками пожаров.
«Нет!»
Дракон был забыт, «кинжал» кинулась за рыцарем, её крылья съедали расстояние — но он был уже далеко. Она не успевала добраться до него вовремя, и у неё не было наготове заклинания… И в этот миг маг с криком широко махнул своим кортиком.
Когда заклинание обрело форму — не было ни ветряных стрел, ни огненных шаров, вообще ничего особенного, просто порыв ветра… К которому приложили немалую долю опасной фантазии.
Каждое окно на третьем этаже здания между двумя другими её телами и их добычей-некромантом задребезжало, потрескалось, а затем они, все сразу, вылетели из своих рам дождём из миллиона стеклянных кинжалов, которые смертоносно сверкнули в ночи.
Стоящий на земле рыцарь отреагировал немедленно, взмах его жезла усилил ветер, подхватывая стеклянный дождь, а затем ударил по площадям, как стена острого, как бритва, града, разбивавшегося на на всё более мелкие и острые осколки.