Глава 7, часть 4. (2/2)

Когда волна прошла, Мейнхардт приоткрыл один глаз, чтобы осмотреть разрушения. Он был одновременно и поражён и впечатлён. Поражён — потому что всё, что осталось от голема, было медленно оседающей грудой обломков, и впечатлен — потому что, если не считать подпалин и битых окон, ближайшие здания выглядели нетронутыми.

— Неплохая работа, энсин Трейвор. — Мейнхардт крепко хлопнул худощавого драгуна по спине. — Об этом можно будет рассказать при следующей карточной игре.

— Ну да, где же ещё тебя можно найти? — Блэр ответил тем же, добавив: — Чёртов идиот.

— Итак, — Мейнхардт отвлёкся от любования последствиями работы Блэра и повернулся к Ируку, — Мисс Латс, мэм, могу я спросить, что вы тут де… э… Ну ладно.

Ируку напомнила себе, что должна ставить свою гордость превыше всего остального. Она была гордой дочерью гордого рода (очень гордой и древней расы, точней), которая могла бы справиться сама — если бы эти людишки не решили поиграть в героев.

Это мало помогло смягчить кислый вкус унижения (по крайней мере, она надеялась, чтобы этот вкус на губах был от унижения), когда она изо всех сил пыталась подняться на ноги — задача, чрезвычайно трудная из-за жирной скользкой дряни, в которую уже давно превратились отходы любого конкретного вида, и которая теперь деловито пропитывала её одежду и волосы.

— Мисс Латс?

По крайней мере, сэр Мейнхардт на время забыл о своих вопросах. Ну хоть какое-то утешение.

— Мейнхардт, Блэр! — С улицы сверху донёсся голос сэра Холланда, он как раз высунул голову из-за бортика.

— Холланд! — Блэр помахал рукой молодому рыцарю: — У вас с Хорусом всё в порядке?

— Да, у нас всё в порядке!

— А лейтенант Секорд?

— Я прямо здесь, парни. — Коренастый рыцарь постарше подошёл и встал рядом с сэром Холландом, неся на плече что-то похожее на свёрток. — Что ж, хорошая новость в том, что мы поймали этого големовода. — Маленькая злобная часть Ируку встрепенулась, радуясь маленькой победе. — Плохая новость… Ну…

Пожатие плечами заставило тело в плаще упасть наземь, где оно ударилось о камень с характерным деревянным стуком.

Плащ действительно был тем самым, который носил вор Фуке. Или, скорее, то, что им казалось — ещё один голем, голова, по форме отдалённо напоминающая деревянное семечко, безвольно свисала с тонкой металлической шеи. Хотя у него не было лица, Ируку хотелось верить, что оно насмехается над ней, — это было лучше, чем альтернатива в виде пренебрежения.

Холодок пробежал по позвоночнику драконицы, начиная с макушки головы и спускаясь вниз по спине. Когда она повернула голову, то обнаружила, что это дело рук Трейвора и Мейнхардта, которые, воздев свои жезлы, поливали её потоком чистой воды. Парочка остановилась, когда Ируку пронзила их взглядом.

— Мэм, — оба сказали это с пугающей искренностью.

— Я просто надеюсь, что вы оба понимаете, — Ируку боролась с собой — она не могла плакать, она не могла плакать перед этими сопляками! — что это очень мало сделало для того, чтобы расположить вас ко мне, энсин Мейнхардт, энсин Трейвор.

— Д-да, мэм, — сказали оба одновременно.

— Лейтенант. — Промокшая насквозь Ируку добралась до стены канализации и приняла руку энсина Холланда, чтобы подняться наверх. — Спасибо, что спасли меня. Я наивно подумала, что смогу справиться сама. Стоило оставить это более квалифицированным людям. А теперь мне нужно как можно скорее поговорить с лейтенантом Вэллсом.

Она могла, по крайней мере, попытаться хоть как-то спасти положение.

Её гордость этого требовала.

***</p>

Солнце уже вставало у неё за спиной, когда Матильда, бывшая леди Саксен-Гота, приблизилась к месту назначения на окраине Кингстон-он-Халла.

За пределами стен новости об ужасном бедствии, постигшем их прекрасный город, — о гибели губернатора Барнарда от рук убийцы, были встречены скорее удивлением и усталой покорностью, чем страхом, что охватил сердце Кингстона.

Жители городских окраин были в основном крестьянами и опустившимися мелкими магами, безразличными к тому, жив их губернатор или умер, за исключением вопроса о том, будет ли следующий лорд-губернатор жестоким или добрым.

Даже стражники, куда менее бдительные, чем следовало бы, смертельно усталые после прошлой ночи, не доставили Матильде никаких хлопот теперь, когда комендантский час закончился, особенно после того, как она переоделась в заранее приготовленную одежду конюха.

Это была долгая ночь, дольше, чем воровка могла себе представить перед вечером. Ей пришлось изрядно побегать, уклоняясь от патрулей охраны и проскальзывая мимо застав под прикрытием подходящих отвлекающих факторов. Но если и было что-то, чему каждый вор учится в начале своей карьеры, — так это как совершить побег и как потом укрыться.

В эту ночь у Матильды было достаточно времени на то, чтобы собраться с мыслями, пока она выбирала самые окольные и извилистые маршруты по окраинам города, чтобы убедиться, что её никто не преследует. У городского гарнизона нашлись гораздо более неотложные дела, и не было повторения истории с одинокой сумасшедшей, которая додумалась проследить за ней до городской канализации.

Ей удалось сбежать, используя своих големов для отвлечения внимания, но столкновение с женщиной крутилось в её голове даже сейчас. Не в последнюю очередь потому, что та смогла угадать истинный пол Фуке. Возможно, это была простая уловка, но в голосе назвавшейся «Эйрн Латс» прозвучали безошибочно узнаваемые нотки уверенности. И именно эта уверенность бесила Матильду больше всего на свете.

В конце концов, немалая часть силы «вора Фуке» заключалась в его загадочности.

Женщины предпочитали думать, что он был лихим молодцем, падшим дворянином или незаконнорождённым сыном… Кем-то, от мысли о ком они могли бы картинно упасть в обморок в гостиной, читая романы со своими подругами.

Мужчины передавали слухи, что Фуке был уродливым чудовищем с жутким лицом, которое не смогла исправить даже магия Воды, жестоким монстром, которому нравилось издеваться над своими жертвами и способным без колебаний устранить случайного свидетеля.

Слово одной женщины вряд ли положило бы конец репутации, которая создавалась годами, — но кто мог гарантировать, что это будет только слово одной женщины? Рыцари, которые пришли ей на помощь, похоже, были знакомы с ней. Если она была одной из слуг губернатора — то никто не мог сказать, что она видела или кто ещё знал.

А это означало, что люди Грира вполне могли оказаться под подозрением.

Мощёные булыжником дороги некоторое время назад уступили место грязи, и только сейчас Матильда позволила себе самую малость расслабиться. Призрак неудачи был действительно горьким, даже несмотря на то, что он был подслащен надеждой на успех.

Но вот что ей сказать Гриру?..

Матильду это по настоящему тревожило, хотя она и не особенно боялась за свою жизнь. У Грира была хорошая репутация делового человека. Он не мог не понимать, что рискует, когда просил выполнить эту работу. Людям не зашьёшь рот, и если бы скупщик не держал бы своё слово — то долго бы не удержался на своём месте… Да и на этом свете.

Чего Матильда действительно боялась — так это того, что случившееся приведёт к разрыву сделки. И это как раз в тот момент, когда необходимость вывезти сестру и её подопечных с Белого Острова стала ещё отчаянней!

Альбион стал ещё более неподходящим местом для эльфийки, когда фейри засветились в таком дерзком деле, как убийство губернатора. Если лорд Кромвель и не прочёсывал королевство в поисках любого намёка на присутствие остроухих до этого — он однозначно займётся этим сейчас, и Матильда не сомневалась, что любые слухи будут тщательно проверены. У неё стало ещё меньше времени, чтобы доставить сестру и детей в безопасное место.

Этого было достаточно, чтобы заставить её проклясть имя Основателя — а также фейри, за то, что они когда-либо осмеливались появиться на свет.

Грязная дорога, по которой шла Матильда, бесцеремонно оборвалась как раз перед местом назначения. Тем самым местом, где ей следовало искать Грира.

Обветшалая лачуга, прилепившаяся к краю утёсов на краю земли, знавала лучшие дни. Наполовину развалившаяся, потрёпанная ветрами и жестокими холодами, а окна давно выбиты и заколочены. Вывеска над дверью всё ещё смутно гласила «Воронье гнездо», хотя воровка сомневалась, что кто-нибудь мог вспомнить, когда это место в последний раз принимало клиентов.

Матильда не видела смысла колебаться. Натянув капюшон плаща пониже, чтобы скрыть свои и без того неясные черты, и оглядевшись, она постучала в сухую гниловатую дверь. В ответ она расслышала некое шевеление, которое могло означать, что кто-то двигался внутри. Или, возможно, это само здание решило окончательно развалиться.

Ей не пришлось долго ждать, хотя ответ пришел не через дверь. По шагам за спиной Матильда поняла, что их было двое. Это были часовые Грира, следившие за городскими патрулями и, несомненно, ожидавшие её появления.

— Джентльмены. — Матильда кивнула, передавая записку.

— Месье Фуке.

Более высокий из двух парней ответил лёгким кивком. Насколько она могла судить, оба мужчины были простолюдинами, хотя дубинки, которые они держали, могли с равной лёгкостью скрывать как фокус, так и свинцовый груз.

Бандиты, несомненно предупреждённые своим хозяином, были вежливыми, ни один из них не проявил грубости, когда её провели к задней части здания, скрытой от улицы неухоженной живой изгородью. Куча гниющих верёвок скрывала солидный люк, и тот, что пониже ростом, придержал его открытым:

— Мистер Грир ждет вас внизу.

Довольно радушный приём. Матильда осторожно вгляделась в полумрак. Часовые просто пожали плечами и предложили ей следовать дальше.

Короткий пролёт каменных ступенек привёл воровку под здание и в подвал, который был вырублен в скале, представляя собой не просто яму, а немаленькую расщелину, надстроенную и расширенную, чтобы получить стены из твёрдой породы с трёх сторон.

Четвёртая стена выходила над краем скалы, включая площадки первого и второго этажей… Точнее, того, что от них осталось.

Хотя стены были целы — полы сохранились не так хорошо и, либо из-за естественного разрушения, либо по замыслу нынешних обитателей, отсутствовали, создавая провал в пустоту до самого моря.

— О, месье Фуке! Хорошо, что вы здесь.

Освещалось всё это светом, просачивающимися через заколоченные окна, дыры в потолке и зияющую пропасть в полу, и этого было недостаточно, чтобы полностью прогнать мрак и тени, но хватало, чтобы довольно легко разглядеть мужчин грубого вида, стоящих у дальней стены, и чуть более прилично выглядевшего человека, руки которого были заняты каким-то механизмом, — корпус из чёрного металла, похожий на крест, короткие отростки связаны и согнуты тёмным шнуром.

Пока Матильда наблюдала, Грир закончил со своими манипуляциями и установил механизм так, чтобы более короткие рычаги креста находились между полом и его ботинком. Мягкий щелчок хорошо смазанного металла о металл наполнил воздух.

Внезапно к ней пришло понимание, что она видит, а заодно и желание фыркнуть:

— Арбалет? Необычное оружие для мага.

— Нож или шпага убивают одинаково, не так ли, месье Фуке? — Грир поднял оружие и вложил в него длинную зловещую стрелу из того же полированного чёрного металла, что и тетива. — Кроме того, мне нравится самому изучать товар. Итак, что вы думаёте?

— Смотря о чём, — ответила Матильда. — Но я полагаю, что вы хотите спросить, что я думаю о вашей игрушке.

У такого человека, как Грир, должны были быть весьма разнообразные интересы — у него была репутация торговца множеством разных вещей, единственное, что оставалось неизменным, — это то, что они всегда были контрабандой, подлежащей немедленной конфискации.

— Прекрасная работа, несомненно, настоящего мастера. Если дворянин снизойдёт до того, чтобы использовать оружие простолюдина, то разве что до такого. — Голос Грира звучал вполне довольно. — На полном натяжении стрела пронзает кабана насквозь, а на половине — летит тихо, как шёпот. Конечно, лягается, как мул, — но я не могу сказать, что мне не нравится эта фейрийская поделка. — Контрабандист издал тихий смешок, когда наконец повернулся, чтобы встретиться с Матильдой лицом к лицу. — Фейри… довольно интересный народ, вы не согласны?

— Я бы предположил, что да.

«Интересный»… Можно и так было сказать. Были и другие способы выразить её мнение, хотя и гораздо менее лестные.

— Довольно смертоносный народ, я бы сказал.

Грир вскинул оружие к плечу, прицеливаясь поверх провала в полу, затем издал тихий птичий свист. Один из его людей дёрнул за верёвку, привязанную к колышку в стене.

За свистящим шумом над головой Матильды мгновением позже последовал звон — арбалет Грира выпустил стрелу, едва не задев мешок, который вместе с волочащейся за ним веревкой улетел в пропасть. Контрабандист недовольно хмыкнул и вернулся к перезарядке оружия.

— В любом случае, более смертоносный, чем ожидал губернатор Барнард. Итак, скажите мне, месье Фуке… Вы провели некоторое время на континенте, как я слышал — в Тристейне. Я полагаю, вы должны кое-что о них знать.

— События прошлой ночи пробудили в вас интерес?

— Лорд-губернатор убит в сердце МОЕГО ГОРОДА. — С лица Грира исчезло всякое веселье. — И это сделал не я! Это — более чем интерес.

Холодные глаза не отрывались от Фуке, пока тянулись секунды.

— Вы хотите знать, кто из фейри способен на такое, — здраво рассудила Матильда.

Что же… Не прилагая особых усилий, она уже могла составить что-то вроде короткого списка. В конце концов, стоит быть готовой.

— Кто на такое способен, и кто может использовать эти способности именно так. — Грир снова взвёл арбалет. — Я не прожил бы так долго в благословенном неведении. Я кровно заинтересован в любом, кто сможет войти в Кингстон и убить лорда-губернатора. Итак, что уши мастера-вора слышали о Прекрасном Народе?

Снова приклад вскинут к плечу, ещё один свист, и ещё один из мешков упал с потолка. Этот был перехвачен на пути стрелой, вошедшей с весьма… мясным звуком. Матильда решила не смотреть вверх, потому что… Ну, потому что она была совершенно уверена, что мешок извивался.

В такой момент ей нужно было собраться с мыслями, и она не могла позволить себе так легко отвлекаться.

— Было бы легче перечислить фейри, которые не смогли бы этого сделать, — немного подумав, сообщила Матильда. — У них есть сила, и мастерства в избытке… Вот чего им не хватает — так это правильного характера для такого рода работы. — Требовался определённый склад ума, чтобы преднамеренно вонзить нож в чужую спину в темноте, и подобные личности, похоже, были не более распространены среди фейри, чем, к счастью, среди людей. — Я бы подумал, что большинство из таких будут либо изгоями, либо близкими слугами одного из лордов фейри.

— Их высокое дворянство, да… — задумчиво произнёс Грир.

— Что-то в этом роде. — Хотя правда была и более сложной, и более противоречивой, чтобы Матильда могла даже начать объяснять. — Лорды, скорее всего, стараются держать подобных фейри поближе к себе. Телохранители лорда Зольфа — обученные убийцы, или вольный отряд леди Моржаны, или один из рыцарей нового ордена… В любом случае, фейри в хороших отношениях с королевой Тристейна, и я не могу представить, чтобы она не приложила к этому руку.

— Маленькая девочка, которая заняла трон своей матери, — голос Грира звучал почти пренебрежительно, пока он не добавил, сменив тон: — Если это так, то в ней начинает проявляться что-то от линии её отца.

«Что довольно мрачная перспектива для Тристейна», — подумала Матильда.

— Убийство губернатора, возможно, было вызвано его связями с Реконкистой. Был ли он намеченной целью или просто подвернулся под руку — что ж, вам было бы лучше иметь возможность определить это самостоятельно.

Воровка не претендовала и не воображала себя мастером-убийцей. Убийство всегда было последним средством в её профессии.

— Значит, возмездие за смерть семьи принца? — голос Грира звучал задумчиво. — Или, может быть, за их собственных мертвецов?

— Без сомнения, немного и того, и другого. Королева, безусловно, имела бы в виду первое, фейри-убийца имел в виду, скорее, второе.

— Хм. — Контрабандист всё ещё казался задумчивым. Вместо того чтобы перезаряжать оружие, он поглаживал арбалет, прохаживаясь. — Либо Барнард был главной целью, либо лишь первым из многих. Если произойдет ещё хоть одно убийство — то я очень сильно сомневаюсь, что всё ограничится двумя. Это может стать… проблематично.

— О? — спросила Матильда, наклонив голову в капюшоне.

— Мне не нравится, что неизвестный вмешивается в мои планы, месье Фуке. Неизвестность… Ну… Я бы сказал, что она вредна для работы. Как вы, без сомнения, испытали на собственном опыте, если верить тому, что я слышал о големе, бесчинствующем в квартале благородных.

Лицо Грира вернулось к его прежнему чуть насмешливому выражению.

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить. — Матильда с трудом подавила желание прикусить губу. — Возможно, меня заметили в компании ваших людей.

Лучше сразу признать свою вину, чем позволить главарю контрабандистов подумать, что его обманули. Ошибки бывают у каждого, но предательство… Воровка очень постаралась не смотреть на потолок.

— Я предполагал, что Тобейса и его людей могут разоблачить, — Грир удивил Матильду, согласившись. — Увы, это вечный риск работы шпиона. Вот почему вчера вечером я послал им весточку, чтобы они ускользнули со своих постов. Теперь я потерял большую часть своих глаз в особняке губернатора… Ну и ладно, вряд ли они мне нужны теперь, когда Барнард отправился в могилу.

Грир казался не просто невозмутимым — но и абсолютно довольным исходом вечера, совсем не того, чего ожидала Матильда.

— А что насчёт Пяточного камня? Без ваших людей — как вы собираетесь вернуть его?

Охрана вокруг особняка губернатора будет усилена до тех пор, пока его дела не будут улажены. Кто знает, сколько времени потребуется, чтобы найти возможность забрать приз Грира?

— Вам ведь удалось спрятать камень, как и планировалось, не так ли? — Главарь передал арбалет одному из своих людей и поправил манжеты блузы. — Его не смогут найти?

— Маг может его обнаружить — но ему нужно будет точно знать, где и что искать.

Она не просто сформировала углубление вокруг камня, как какой-нибудь новичок. Пустоту в стене элементарно обнаружить. Вместо этого она приложила дополнительные усилия, чтобы как можно точнее обволочь Пяточный камень материалом фундамента. Только опытный маг Земли сможет обнаружить несоответствие, и только мастер-геомант смог бы понять, что это значит.

— У меня есть способы узнать, если его найдут. До тех пор, пока он остаётся вне рук Реконкисты — мой клиент будет удовлетворён. — Грир ответил на незаданный вопрос воровки. — Ваши услуги были такими же превосходными, как и предполагалось. Что касается моей части сделки… Я не могу дать вам корабль, с которым вы сможете делать всё, что вам заблагорассудится. Но я могу предложить вам место на бриге, который прибудет в конце месяца. Это должно дать вам достаточно времени, чтобы закончить всё дела, которые у вас есть здесь, на Острове.

— Примите мою благодарность, мистер Грир.

Матильда наполовину поклонилась, прошептав почти искреннюю молитву Основателю.

— Нет необходимости в благодарностях. Я просто сегодня в хорошем настроении, потому что Барнард мёртв. Помогло и то, что вчерашний отвлекающий манёвр избавил меня от близкой встречи с легавыми псами губернатора. — Контрабандист задрал голову. — Разве это не замечательно?

Матильда наконец позволила себе поднять глаза и увидеть то, что, как она и подозревала, было там ещё до того, как она вошла. Их осталось всего два и, судя по шкивам, свисающим со стропил, с самого начала их было шесть. Шесть грубых мешков, перевязанных верёвкой и извивающихся, как жертва паука, попавшая в паутину. Из горловины каждого мешка высовывалась голова с кляпом во рту, но без повязки на глазах — не иначе, чтобы лучше видеть грядущую судьбу.

— Вы знаете — я очень снисходительный человек. Я могу простить неудачу, могу простить неумелость… Но чего я не могу простить — так это предательства, — сказал Грир, подходя к стене и привязанным тросам. — Основатель учит нас не судить о недостатках других, пока мы не поищем эту ошибку в себе. Это очень благородный урок.

Матильде пришло в голову, что одно из искажённых ужасом лиц было ей знакомо. Она видела его рядом с Гриром, когда они впервые встретились, один из его охранников, что объясняло, что главарь имел в виду под «близкой встречей». Похоже, что ни у одного его были свои люди в доме противника.

Возможно, если бы Барнард выступил против Грира на день раньше, — он мог бы, хотя бы, увидеть голову контрабандиста на пике перед собственной смертью, а эти люди — получили бы щедрое вознаграждение…

Как переменчива судьба.

— Однако тут есть одна проблема. — Грир вздохнул. — Я вовсе не благороден.

Не отводя взгляда, он свистнул, и оставшиеся верёвки были перерезаны. Последнее, что увидела Матильда, были слезы страха, когда телохранитель-предатель исчез, улетев навстречу своей смерти в тяжёлом мешке.

— Итак, — продолжил скупщик таким тоном, как будто только что просто смахнул крошки со стола, — нам нужно завершить наши дела, месье Фуке?