Глава 7, часть 4. (1/2)

Второй раз за неделю город Кингстон на Халле превратился в осиное гнездо: колокола звонили со всех церквей и сторожевых башен, сигнальные ракеты и магические огни пролетающих кораблей окрашивали крыши и улицы в угрюмый красный или резкий белый цвета.

На земле каждый человек в гарнизоне Кингстона был поднят на ноги, они высыпали из казарм, чтобы занять стены и очистить улицы от горожан, а в воздухе носились рыцари Дракона. Командующий гарнизоном генерал объявил военное положение по всему городу, и все, кого увидят на улице, будет задержаны и допрошены. Любой человек или группа лиц, которые не смогут предъявить документы по первому требованию, окажутся во власти армии.

Хотя большинство горожан не узнало о ночных событиях до утра — слух быстро распространился среди гарнизона, когда люди спешили на свои посты, передаваемый из уст в уста, пока это не стало известно каждому солдату и стражнику.

Лорд-губернатор пал от рук наёмного убийцы. И ничуть не меньше поражала природа убийц — фейри, если можно было верить мимолётным взглядам стражников. В Кингстоне разгуливал фейри — и генерал хотел, чтобы его нашли и убили.

Ворота в портовый район были закрыты, а их охрана удвоена, маги были размещены по периметру стены и непрерывно держали заклинания обнаружения, отряды стражи были собраны и отправлены в заблокированный район с приказом выкурить крысу.

По мнению Ируку это было впечатляющее зрелище — и совершенно напрасное. Не потому, что нападавший мог быть фейри, нет, а потому, что они уже достигли своей цели.

Она неспешно шла по улицам Кингстона, каблучки отлично сшитых кожаных сапог тихо цокали по булыжникам. Она была похожа на оазис спокойствия, даже воздух вокруг неё казался неподвижным и тихим по контрасту с горожанами, спешащими в поисках убежища вокруг.

Любой приличный убийца, который не собирался сразу покончить с собой, был обязан заранее разработать план побега. В противном случае такой дурак просто не смог бы достать губернатора. Эта простая истина, которую Ируку постигла столетия назад, — но даже человек с едва большим опытом, чем у подростка, смог бы прийти к тому же выводу. Во всяком случае, некоторые из них.

Лейтенант сэр Уильям Вэллс разумно предложил людям губернатора объединить все силы для защиты жизненно важных мест гавани — и некоторые даже были готовы прислушаться, но вышестоящие власти этого не сделали, и кавалерии было приказано присоединиться к поискам. Впрочем, всегда был шанс, что удача им улыбнётся, за свои пятьсот с лишним лет Ируку видела, как и более глупые решения срабатывали, но она на такое не поставила бы.

«Хлопотно».

Глупые люди… Не всегда именно люди — но в настоящее время в основном. Она полагала, что избалована постоянством.

Если бы у людей было разумное общество — их самки управляли бы делами, а самцы держали свои морды на земле вне брачного сезона. С другой стороны, если бы люди были разумны — их самки были бы достаточно крупными, чтобы держать самцов в узде, и не были бы круглый год сбиты с толку инстинктами спаривания. Ничто в людях не было разумным.

Ируку потерла виски — техника, которая оказалась удивительно эффективной для облегчения её недавних мигреней. Звуки вокруг достигали её ушей как приглушённый, отдалённый шёпот сквозь воздушную оболочку, которая была бы расценена её сородичами как легкомысленное использование магии, — но это помогало ей думать в такие моменты.

Пальцы, длинные и тонкие, с идеальной формы ногтями на концах, опустились. Она нелестно думала о людях — но в то же время она вполне принимала их стандарты красоты.

У людей была поговорка, что «красивым жить легче». Ируку подозревала, что это имело больше значения для вида, который не мог менять форму по прихоти. Хотя даже её собственные родственники обвинили бы её в безнадежном тщеславии, увидев сейчас. И они были бы правы. Принадлежа к совсем другому виду, она не могла инстинктивно чувствовать эстетику человеческого тела, но всё ещё была способна отличить красивое платье от пенькового мешка и знала, что предпочла бы надеть. В конце концов, она была женщиной, и ей было позволительно дать волю своему тщеславию.

Вот почему она бессовестно потратила уйму времени на то, чтобы должным образом сформировать своё человеческое тело, перенимая черты у тех человеческих женщин, которые, по её наблюдениям, притягивали страстные взгляды мужчин. Длинные ноги, тонкая талия, дерзкая грудь и полные, упругие ягодицы. Гладкая белая кожа, которая была прямой противоположностью плотной и шершаво-чешуйчатой шкуре, бывшей эталоном красоты и здоровья для её собственного вида, длинные блестящие волосы, которые она обычно носила в пучке, но которые падали до середины её лопаток, когда распускались.

Ей нравилось думать, что она преуспела в принятии привлекательного облика, настолько, что её человек однажды пожаловался на то, насколько это невероятно, и что ей следовало вернуться к чему-то более скромному, получив в ответ презрительное фырканье.

Она отклонила его предложение без долгих раздумий — во-первых, потому что он был в то время пьян, а во-вторых — потому что она не собиралась отказываться от результата своей тщательной работы и даруемых им преимуществ только ради него. Она потратила много времени и усилий, чтобы всё было именно так, не говоря уже о том, чтобы годами поддерживать хрупкое человеческое тело в расцвете сил.

Но текущей ситуации это не касалось, потому что, независимо от того, насколько хорошо она научилась подражать человеческой женщине, Ируку не была человеком и не пошла на то, чтобы лишить себя всех драконьих преимуществ. Зрение, слух и обоняние были такими же острыми, как и всегда. И последнее рассказало ей нечто интересное.

Это было в особняке губернатора, где она уловила запах… след запаха, исходящий от одного из охранников, который был явно неуместным и достаточно необычным, чтобы заставить её заподозрить.

Но Ируку придержала язык. Несмотря на жалобы её человека на обратное, она действительно обладала капелькой благоразумия. Ну, когда у неё было настроение.

В конце концов, это был не первый раз, когда любовница или ночная бабочка посещали казармы переодетыми. Ируку порой сама использовала подобное, к огорчению своего человека.

Или же это может быть что-то более невинное, как если молодая женщина нашла респектабельную работу в единственном месте, где её примут, даже если туда берут только мужчин. Вопреки утверждениям армии, случаи, когда их парни на самом деле не были «парнями», были не таким уж редким событием, особенно в эти времена, когда солдаты были нужны везде и не задавалось слишком много вопросов.

Скорее всего, она наткнулась на что-то безобидное, с таким же обыденным объяснением. А если нет… Если то, что женщина переоделась стражником в ночь убийства губернатора, было не просто совпадением. Что же, тогда ей стоит разобраться с этим самой прежде, чем поднимать шум.

«Эйрн Латс» была личным секретарём рыцаря-капитана сэра Терренса Данвелла, была вольна идти туда, куда ей заблагорассудится, чтобы помочь своему начальнику, и не подчинялась идиотским прихотям мужчин, которые вылупились из яйца даже меньше столетия назад!

Вот почему она придержала язык и, вместо этого, наблюдала и слушала, а теперь следовала за странным стражником, которая, она была практически уверена, на самом деле не была стражником. Жаль, потому что она и её спутники проявляли похвальную бдительность, когда смешивались с толпой, которая, хоть и стремительно редела, но всё ещё присутствовала на улицах.

Время от времени они оглядывались по сторонам, словно подозревая, что за ними могут следить. Правильно подозревали — но заодно такие взгляды лишь выдавали их, не в силах обнаружить Ируку, которая могла позволить себе следовать за ними по запаху, оставаясь на безопасном расстоянии.

По крайней мере один из мужчин действительно был стражником — она слышала, как капитан стражи назвал его по имени, когда ставил задачу, и они двигались в общем направлении к ближайшей секции стены. Что касается остальных… Она ожидала бы, что фальшивые стражники скоро постараются отколоться, чтобы не мелькать на глазах во время подобного переполоха.

Ируку не пришлось долго ждать, прежде чем её подозрения подтвердились.

Величественные стены Кингстона были продуктом веков развития. Подобно годичным кольцам дерева, каждая символизировала определённую эпоху в истории города. Внутренние стены, разделявшие городские районы, были возведены совсем недавно. Более низкие и не очень хорошо построенные, они должны были контролировать разросшийся город, дошедший до самого фундамента стен и проложивший сквозь них множество дренажных канав — как для дождевой воды, так и для менее приятных субстанций.

С первым обращались так, как люди делали чаще всего, — просто игнорируя, пока здания высотой в три-четыре этажа не встали на один уровень с парапетами. Но от последнего было не так-то легко отмахнуться. Река Халл протекала через собственно Кингстон, в конце своего пути от гор, образующих хребет Белого Острова, а знать тоже не горела желанием тонуть в собственной грязи.

Решением было строительство выложенных камнем траншей — этакой канализации под открытым небом. Всё районные сточные канавы вели сюда, неся свои нечистоты, которые затем проходили под стенами и далее в Халл, чтобы сгинуть за край земли.

Если беглецы думали, что смогут воспользоваться канализацией, чтобы проскользнуть мимо гарнизона, — то они ошибались. Каналы, проходящие под городскими стенами, были перегорожены железными решётками, снабжёнными постами стражи не хуже, чем городские ворота. Но безопасность между стенами была совсем другим вопросом, и хотя схема канализации был хорошо известна, — она, как правило, патрулировалась нечасто.

Учитывая фейри, которых в последний раз видели именно в портовом районе, и значительно более впечатляющую стену, отделяющую это место от квартала благородных, были хорошие шансы, что никто не присматривал за канализацией и сегодня вечером.

Ируку сморщила нос. Глаза даже заслезились. Зловоние здесь действительно было совершенно невероятным, угрожая перебить запах, по которому она следовала. Даже человеческие обитатели Кингстона предпочитали сюда не соваться, за исключением городских кожевенников, которые нашли применение вязкой грязи, которую они добывали здесь для своего ремесла.

Естественно, это было то место, где охранники должны были разойтись в разные стороны. Четверо мужчин продолжили движение к стене, в то время как их одинокая спутница ускользнула, чтобы исчезнуть за краем канализации.

Ируку изо всех сил старалась не морщиться — в конце концов, морщины было непросто исправить. Она подождала, пока остальные охранники скроются за следующим углом улицы, — у неё было имя, так что, если понадобится, она найдёт их позже. Сейчас её больше интересовала женщина. Но…

Вздрогнув, она заглянула вниз, в медленно движущийся поток грязи. К тому времени, когда он собрался здесь, после путешествия по районам простолюдинов, торговцев и половины знати, в нём не осталось ничего узнаваемого, что могло оскорбить взгляд… Но он был способен оскорбить не только взгляд сам по себе.

Ируку остановилась, задумавшись — действительно ли она собирается это сделать? Увы. Женское тщеславие порождало и питалось гордостью, и она была горделива. Если уж дала слово — его придётся сдержать.

Тем не менее, Ируку решила, что если её интуиция окажется права, то она потребует красивое новое платье, которое должным образом подчеркнёт её человеческую фигуру, и ящик качественного галлийского бренди, а Терренс в кои-то веки обеспечит её нормальным ужином, а не случайными сбежавшими лошадьми и орками, которыми она перебивалась последнее время.

Держа эти приятные планы на переднем крае своего сознания, Ируку приподняла юбки и сделала первый шаг. К счастью, параллельно канаве шла пешеходная дорожка… Или, скорее, канал расширялся таким образом, что образовался приподнятый выступ на полпути над поверхностью текущей грязи.

Посмотрев в обе стороны и на секунду задумавшись, дракон в человеческой шкуре категорически отвергла мысль про попытку выследить цель по запаху. К счастью, канализация, в отличие от вида и обоняния, отнюдь не оскорбляла её слух. Она тронула струны магии и получила звук шагов, удалявшихся в сторону торгового квартала.

Ируку сделала один шаг и остановилась, услышав стук собственных каблучков. Щёлкнув языком, она ещё раз воззвала к Миру о помощи — нити магии сплелись из воздуха, чтобы ответить на её просьбу, снова окутывая её тишиной, такой глубокой, что слова благодарности затихли раньше, чем слетели с её губ.

Это была изначальная магия, Первая Магия, родившаяся в Мире по собственной Воле. Она породила духов и вселила сознание в соплеменников Ируку, и, независимо от того, использовалась ли она щедро или от неё полностью воздерживались, к ней всегда следовало относиться с должным уважением.

Её следующий шаг был тихим, как шёпот, как и следующий, но звук всё ещё доносился до неё, и ровные шаги, эхом отдающиеся вдалеке, напомнили, что нужно поторопиться, если она не хочет потерять женщину и любой след её запаха.

Колокольный звон на башнях отдалился, заглушенный высокими зданиями. В канализации было так темно, что даже если бы женщина повернула голову назад — она бы не увидела свою преследовательницу. Но Ируку не нужно было видеть, чтобы последовать за ней.

Она выяснит, куда направляется эта женщина, а затем вернётся к сэру Вэллсу. Тогда останется только вопрос о том, как она сообщит ему о том, что узнала.

Что ж, лейтенант был умён — как для человека и самца… Она может сказать, что узнала женственность в лице, или заметила намёк на запах духов… Что-нибудь, что даст его разуму материал для опоры. И Терренс скоро прибудет в Кингстон и, если понадобится, он может просто приказать своему подчинённому напрямую.

«Ты действительно втянул меня в несколько интересных ситуаций, мальчик».

Ируку замерла, как вкопанная… Почти на самом деле — камень ощутимо потёк, пытаясь сковать её.

Её сердце, её маленькое человеческое сердце заколотилось в груди, когда нога погрузилась по щиколотку, не просто провалилась — а была засосана вниз, камень рассыпался в пыль и стал похож на зыбучий песок.

Ируку не кричала — она прожила слишком долго и пережила слишком много сюрпризов, чтобы этот стал серьёзной угрозой, вместо этого, спокойно попросив о помощи у Мира, мифический дракон вырвалась из ловушки и поднялась в воздух, плавно перемещая свой вес, как пловец в воде, её волосы забились на магическом ветру. Резкий скрежет заставил её снова станцевать в воздухе, уворачиваясь от цепей, похожих на кнуты. Она попросила окружающую её магию собраться в правой руке и слепо ударила по источнику шума.

Тонкий, непреодолимый порыв ветра встретил цепи, извивающиеся, как конечности морского существа, и разорвал их на куски, как будто они были не более прочными. Осколки падали на землю или в поток грязи дождём сломанных звеньев.

Именно тогда хлопки аплодисментов открыли Ируку местонахождение нападавшего, который, впрочем, и сам вышел на лунный свет. Однако лицо оставалось в тени.

— Изумительная реакция, — похвалил её голос, мягкий, но глубокий и почти весёлый. — Палочки не видно, так что вы, должно быть, используете довольно экзотический фокус, юная мисс. Возможно, драгоценный камень или кольцо? Осмелюсь предположить, что это должно быть что-то ценное. — Глаза Ируку сузились. Кольцо на её правой руке действительно было фокусом, хоть она и не могла использовать человеческую магию Священной Пентаграммы. Для неё это было не более чем милой безделушкой. А ещё — возможным оправданием на тот случай, если вдруг придётся воззвать к помощи Мира на глазах людей. — Как насчёт сделки? Отдай свой фокус мне — и я только закую тебя в цепи?

— Интересно узнать имя человека, который предлагает подобные игры ещё до конца первого свидания, — ответила драконица с намёком на ехидство, чтобы выиграть время. — Прежде, чем я осмелюсь попробовать.

Слышимые ранее шаги прекратились, так что либо это была та самая женщина, за которой она следовала, либо кто-то, с кем она собиралась встретиться здесь. В любом случае, он (она?) напал на неё, запах, темнота и эхо, разносящееся по канализации, маскировали его до последнего момента. Ируку почувствовал немалое удовлетворение — похоже, она была права, последовав своей интуиции.

Фигура в плаще приложила руку к груди.

— Моё? О, несомненно, вы слышали обо мне. Я — Фуке Глиняный Ком, друг немногих и вор для всех остальных. Могу я узнать ваше имя, мадемуазель?

— Эйрн Латс, — сказала Ируку, слегка присвистнув, когда её язык попытался прижаться к зубам в попытке зашипеть. Она слышала об этом человеке. И если это был не просто подражатель, использующий это имя, — то это было ещё одним доказательством того, что всё это неспроста. — Рада познакомиться с вами, месье Фуке, но, боюсь, сегодня вечером я не смогу ответить вам взаимностью.

Вор в капюшоне едва пошевелился, издав лишь тихий разочарованный вздох.

— Тогда, судя по всему, нам придётся пойти трудным путём.

Похоже, что так и будет — и Ируку намеревалась победить. Нанести удар первой и разорвать горло своему противнику. Это был самый верный способ избежать возникшей засады. Каким бы ни был вид — принципы были одни и те же. Она подбросила себя в воздух, полагаясь на ветер, сначала опустившись на край канализационной канавы, а затем поднялась на низкую крышу соседнего здания.

Сразу стало ясно, почему Фуке выбрал это место для своей засады. Как только ноги Ируку коснулись черепичной крыши, вся облицовка начала проседать, камень ломался как мел под её весом. Она пошатнулась и снова метнулась в воздух, чтобы избежать новых цепей, — но одна больно схватила её за лодыжку и швырнула на кирпичную стену.

Потёки свежей крови на спине драконицы покрылись чешуёй, вздулись сильные мышцы, когда она приняла свою истинную форму, — недостаточно, чтобы по-настоящему измениться (это сделало бы её только большой мишенью, запертой в пространстве не шире полудюжины майлов), но достаточно, чтобы смягчить урон от удара. Отскочив от стены, она разорвала цепь ударом острых ногтей, ставших подозрительно похожими на настоящие когти. И на ногах тоже — она посмотрела вниз и почувствовала, как её мягкие человеческие губы раздвигаются, непреднамеренно порезавшись об заострившиеся зубы.

Ничто из этого не будет заметно для Фуке на расстоянии и в темноте, но окажет решающее значение вблизи, когда Ируку настигнет его, — и тогда не будет иметь значения, что увидит вор перед тем, как мифический дракон оторвёт ему голову.

Вонзив когти в каменную кладку, она выкрикнула свою мольбу Миру — и Мир ответил ледяным штормом, таким быстрым и сильным, что едва не сорвал с места её саму. У неготового к подобному вора почти не было шансов, он поскользнулся на черепице и упал почти в пределах досягаемости, — но тут со стен вылетело ещё больше цепей, выдернув человека из-под удара. Зловоние под ними удвоилось, освобожденное чем-то, что обретало форму, прорываясь на поверхность.

Глыбы пропитанного дрянью гранита сложились в неуклюжую трехпалую руку, которая схватила Ируку за туловище. Ещё одна рука вырвалась из грязи и упёрлась в стену кирпичного здания, чтобы сохранить равновесие, когда появилась приземистая голова (два крошечных глаза сверкали, как яркие звезды) на пузатом торсе, поддерживаемом комично маленькими ножками.

Но смешной облик существа был не тем, что должно было беспокоить её сейчас. Могучая хватка конструкта сжалась, и Ируку почувствовала, как скрипнули её поспешно затвердевшие кости. Челюсти сжались, выпустив струйку крови, чтобы сдержать крик боли.

Рациональная часть её разума всё ещё думала, игнорируя боль и вместо этого концентрируясь на ситуации. Конструкт, подобный этому, не мог быть так легко сформирован на месте — если, конечно, ей не противостоял полный «квадрат» Земли, что очень вряд ли. Был ли он создан и оставлен наготове в канализации на случай непредвиденных обстоятельств?

Голем перенёс свой вес вперед и на левую руку, стена здания прогнулась, как детский игрушечный домик.

— Итак, ты закончила трепыхаться? — Фуке взмахнул закутанной в плащ рукой — почти театрально преувеличенное движение, которому не место в настоящем бою. — Не волнуйся, я обычно предпочитаю не убивать женщин…

— Интересно… Возможно это потому, что ты — и сама женщина? — спросила Ируку.

Это приходило ей в голову в начале боя, и практически подтвердилось, когда ветер, который она вызвала, донёс к ней запах. Закутанное в плащ тело замерло, лицо было невидимо в тени капюшона. Ируку спрятала свирепую улыбку.

— Я передумала… — Каменные костяшки скрипнули и заскрежетали. — Ты умрёшь здесь.

Слишком поздно. Драконица высвободила ещё немного силы, вложив свою истинную суть в человеческую плоть, которая начала болезненно размазываться и расплываться. Вены проступали от плеча до запястья, кожа грубела, кости росли, а мышцы приобретали иную форму. Большой палец голема замер, дрогнул — а затем разлетелся на каменные осколки, когда синяя чешуйчатая руколапа, длинная и деформированная, уже не совсем человеческая и ещё не вполне драконья, метнулась к магу, разрывая её плащ, пока Ируку пыталась освободиться окончательно.

Маг сделала шаг назад, восстанавливая равновесие на плечах своего конструкта, а затем, прежде чем драконца смогла дотянуться до неё, исчезла, просто снесённая порывом ветра, который протащил её через канализационный канал и деревянную обшивку ближайшего здания. Голем замер, словно в ошеломлении. Ируку, не менее удивлённая, почувствовала, что начинает падать, потеря концентрации заставила её человеческую форму вернуться на место до того, как её поймала пара сильных рук. А затем раздался голос, который она предпочла бы не слышать ещё некоторое время.

— Мисс Латс! С вами всё в порядке, мэм?! — спросил сэр Мейнхардт.

Огненноволосый энсин с классическими чертами лица бросил на неё лишь короткий взгляд и с беспокойством обратил своё внимание на конструкта, всё ещё «живого» и разворачивающегося к ним передом.

— Просто прекрасно… — пробормотала Ируку, только тогда решившись осмотреть себя и осознав, в какую развалину она превратила своё платье. Да, видок ещё тот, самое оно падать на руки молодого джентльмена… — Как…

— Как мы нашли вас? По столбу поднявшейся пыли, мэм, — сказал Мейнхардт с похвальной степенью профессионализма. — Вы в состоянии стоять? Тогда, позвольте, мэм, я воздержусь от дальнейшей беседы, пока мы не закончим убивать этого ублюдка.

Голем наклонил голову, похоже, тратя чрезмерное количество своего крошечного интеллекта на то, чтобы решить, кого из двух он намеревался уничтожить первым. Процесс решения был прерван, когда ещё один «молот ветра» ударил по плечу, заставив торс дёрнуться в сторону в движении, которое обрушило вниз остальную часть кирпичного здания, которое конструкт использовал в качестве опоры.

Свист привлёк внимание Ируку и Мейнхардта к кружащему в небе дракону, ещё один поток заклинаний ветра обрушился на гранитного гиганта, вгрызаясь в руки и торс.

Впрочем, для конструкта подобного размера это были лишь комариные укусы. Точность тут имела очень мало значения — голем, будучи одушевлённым камнем, практически не имел жизненно важных точек.

С другой стороны, у дракона, особенно в полёте, таких точек было очень много, и голему не нужно было быть особенно метким, чтобы сгрести горсть битого кирпича и метнуть эту импровизированную шрапнель примерно туда, где он ожидал увидеть сэра Холланда.

К счастью, первый бросок оказался единственным — конструкта снова атаковали, на этот раз с фланга.

— Ты! Грёбанный идиот! Ты собираешься торчать там всю ночь, красуясь перед дамой, или собираешься помочь? — Крик исходил от ещё одной фигуры с парой жезломечей в руках, быстро передвигающейся по крышам и чередующей удары ветром, чтобы заставить голема потерять равновесие, и более рассеянные порывы, чтобы удержаться в воздухе или изменить направление в середине прыжка. Энсин Трейвор пробежал вперёд, держась вдоль верхнего края канала. Лицо скривилось: — Дермо!.. Что за вонь?!

— Ты угадал! Это именно оно! — крикнул в ответ Мейнхардт. — Мисс Латтс, похоже, что мне пора, мэм.

Рыцарь протянул ей сброшенный камзол и поспешил присоединиться к драке. Энсин был магом огня, и в этом он был невыносимо хорош. Струя пламени, вылетевшая из конца его клинка, быстро выросла, заполнив всю ширину канала, как река огня, и, как река, разбивающаяся о валун, обтекла быстро приближающегося голема.

— Блэр, помочь не желаешь?!

— А что, по-твоему, я делаю? Ты нырнул сюда, чтобы стать героем, — и не так-то просто взлететь обратно! Чёртов идиот!

К пламени присоединились «воздушные молоты», замедлившие, но не остановившие гиганта, который пёр вперёд, оставляя кильватерный след в грязи и задевая здания по обе стороны, когда он перешёл на бег, вырывая пригоршни обломков и швыряя их смертоносным градом.

Помощь снова пришла с неба — ветер превратился в ледяной град, когда над головой пронёсся второй дракон, с флайт-лейтенантом сэром Алланом Секордом, как предположила Ируку, опознав узкоголового и гибкого ящера. За ним последовал сэр Холланд, летевший выше и медленнее, добавив свои собственные порывы ветра ко льду. Иней быстро распространялся по плечам голема.

— Так как же ты назовёшь человека, который последовал за идиотом? — Мейнхардт покачал головой. — Плевать! Блэр, помоги ребятам покрыть этого ублюдка льдом — и я покажу тебе, как надо колоть камни!

Голем был не слишком обременён своим ледяным покровом, однако внешние слои гранита трескались и раскалывались. Затем на него вновь обрушилось пламя, дыхание дракона ударило сверху, а огненные плети снизу, — и треск сменился грохотом.

Столб пара скрыл неуклюжего монстра — а затем он показался вновь, лишившийся левой руки. Трещины и кратеры обнажили полую внутреннюю часть его туловища. Голем, пошатываясь, упрямо двинулся вперёд, ноги взбивали грязь, которая доходила ему до бёдер.

— А эта хреновина упорная! — Мейнхардт хмыкнул.

Впрочем, Ируку знала, что дело не в упорстве, — конструкт не остановится, пока оживляющая его магия не будет окончательно разрушена, либо из-за критического повреждения, либо из-за смерти мага-големовода. В настоящий момент он, вероятно, следовал последнему приказу вора — убить её любой ценой. Как неудачно.

Энсин Трейвор перевёл взгляд с голема на лужи бурлящей грязи, а затем на сэра Мейнхарда. Покачав головой, Блер поманил рукой рыцаря:

— У меня есть идея. Тебе это не понравится.

— Удиви меня!

Блэр едва заметно пожал плечами и сделал магически усиленный прыжок, приземляясь позади них, после чего принялся колдовать. За годы рядом с Терренсом Ируку приобрела приблизительное представление о языке Священной Пентаграммы, и сейчас разобрала несколько знакомых слов, произнесённых со смутно знакомой дикцией, достаточно, чтобы она могла догадаться о том, что это была трансмутация, и что целью был не голем.

Сочащаяся канализационная жижа начала пузыриться ещё сильней, и запах стал наименьшей из проблем Ируку, поскольку воздух стал густым от чего-то, что меньше воняло и больше обжигало её нос, глаза и каждый дюйм обнажённой кожи. Не успел энсин закончить первое заклинание, как взмахом обеих жезломечей зловонный газ был направлен обратно в лицо гиганта.

— Так… Мэйнхард, ещё раз!

— Я не думаю, что вонючая бомба сильно поможет!

— Просто сделай это!

Брови огненного мага нахмурились, а затем поползли вверх. Ируку поняла, что эти люди собирались сделать что-то совершенно безумное, — ну, с подобным она давно смирилась.

— Мисс Латс, — здоровяк-рыцарь постарался закрыть её своими широкими плечами, а Блэр выставил мощный воздушный щит, не иначе как вложив в него все свои силы. Ируку тихонечко, чтобы не привлекать внимание, добавила к заклинанию собственную просьбу к Миру.

Мейнхардт зажмурился и прикрыл лицо рукой, бросая слабенький огненный шар… скорее, шарик, больше похожий на уголёк. Тот сначала заискрил, а затем полыхнул ослепительным пламенем.

Болотный газ. Так решила Ируку потом. Дрянь, заполнившая канализацию Кингстона, была отличным сырьём, и всё, что потребовалось, — это небольшая возгонка. Могучий гранитный великан выдержал огонь и лёд снаружи, но горючий газ был не только вокруг, проникнув внутрь через трещины и отверстия в его груди и взорвавшись внутри.

На них обрушилась волна жара. Двадцать тонн камня разом развалились на части, забрав с собой часть стен канализационного канала и превратившись из смутно-человекообразной фигуры в каменную осыпь. Ещё одна волна, на этот раз — из грязи, хлынула от места взрыва по каналу, ударила о ветровой барьер, обтекла его и покатилась дальше, почти не ослабнув.