Глава 7, часть 1. (1/2)

Ожидание почти закончилось. Тусклые улицы Кингстона-на-Халле расстилались под «Шиори», как лабиринт… во всяком случае, под одной из неё/них. «Волшебница» сидела, свесив ноги с края своего насеста, всего лишь ещё одна веточка в кроне Портового Древа. В темноте ночи, вдали от манящих огней корабельных люлек на верхних ветвях, никто её не заметит. Она наклонила голову, глаза сфокусировались на конкретном здании, которое стояло почти прямо под ней. Барнард должен был скоро появиться — но «мечницы» и «кинжала» всё ещё не было.

«Волшебница» неодобрительно прищёлкнула языком.

«Нужно проработать этот вопрос», — подумала она, в последний раз прокручивая в голове то, что должно было произойти. Склад не представлял из себя ничего особенного, никаких особых мер безопасности — за исключением подозрительного количества дородных грузчиков, всё ещё слоняющихся вокруг после закрытия.

Просто большое деревянное здание на каменном фундаменте с каменным же первым этажом, окружённое с трёх сторон обнесённым стеной внутренним двором, куда можно было опускать или поднимать грузы с помощью кранов, которые прокладывали свой путь по железным рельсам сквозь ветви Портового Древа.

Склад, как обнаружили «Шиори», тихо сидя на скамейке снаружи и слушая в течение дня разговоры людей, принадлежал одному из больших торговых домов купеческой гильдии, которая занималась предметами роскоши. Они вполне процветали, несмотря на войну, хотя на это ассасинам было как-то плевать.

Три мозга и то, что, возможно, было единым разумом, — всё это, порой, порождало немало очень ярких праздных мыслей. Мыслей о том, что они собирались сделать, и о том, что это было нечто большее, чем просто то, что они собирались сделать.

Возможно, у фейри была лучшая память, чем у людей, — ну, что-то в их головах должно было быть другим, чтобы объяснить их чувства и способности к полету, ведь, в конце концов, у людей не было дополнительных конечностей, которыми те могли бы спокойно двигать. Если все они стали быстрее и сильнее, да ещё и сверхспособности заполучили — почему бы не улучшить запоминание?

Или, может быть, это было потому, что она/они видели мир через три тела с тремя мозгами, так что всё, что они пережили, запомнилось три раза? В любом случае, «Шиори» обнаружили, что прекрасно помнят лица всех людей, которых они убили… Ну, как минимум, тех, кого они прикончили лицом к лицу.

Конечно, были и другие, такие как экипажи патрульных катеров, которые пострадали при взрыве «Баунти», — но они никогда их не видели, просто пара военных парусников, которые собирались подойти к борту.

Семеро в Тристейне — бандиты, на которых они наткнулись, только-только став тем, чем они были сейчас, восемнадцать на «Бримирс Баунти» — моряки, которых они не могли оставить в живых, и ещё восемь в Альбионе — когда они сами пошли искать неприятности, а не просто наткнулись на них. Тридцать две — это было количество жизней, которые они забрали лично, не испытывая ни малейшего раскаяния… Или, по крайней мере, они сказали себе, что это было без раскаяния… Они не знали — было бы лучше, если бы оно было?

Тревожное чувство сбило её с мыслей, «мечница», пробиравшаяся в темноте заброшенного переулка, огляделась по сторонам. Она сбросила местную одежду и свою мужественность ради снаряжения, которое она забрала из загородного тайника ранее. Передвигаться в ушастом виде по городу было рискованно — но утонувший в темноте район был почти заброшен, и она подумала, что лучше поберечь свой человеческий облик, если её заметят. То же самое касалось и «кинжала», что тихо пробиралась вдоль западной стороны крыш, держась подальше от лунного света.

Но один факт был совершенно ясен — так же ясен, как лица убитых перед их мысленным взором, и он заключался в том, что они не колебались ни в одном из этих случаев. Сначала ими двигал гнев — горячая ярость, которая взорвалась во всех троих, как петарда, пьянящий, как наркотик, прилив праведного гнева, затем простой прагматизм — хладнокровно рассчитанная стратегия выживания и, наконец, — преднамеренное убийство.

И вот теперь они совершенно осознанно собрались прикончить ещё одного человека. «Шиори» потратили время на то, чтобы узнать, кто он такой и почему он так важен, и теперь они были здесь, чтобы забрать его жизнь. Сердцебиение ускорилось, и «мечница» ничего не могла с собой поделать, её зрачки расширились, дыхание участилось, кровь забурлила в предвкушении. Она думала об этом весь день, о своём… «нездоровом увлечении»? Назовём это так.

По крайней мере, успокоила она себя, сегодня вечером она убьёт только одного человека. Ладно, возможно, пару-другую — но не беспорядочная резня была её целью здесь. Большинство людей в здании, вероятно, останутся в живых.

Они достигли своей цели. «Мечница» осмотрела каменную стену, которая окружала задний двор, «Волшебница» и «кинжал» изучали территорию с высоты. Снаружи было с полдюжины мужчин и, как они предполагали, примерно столько же внутри, охрана слонялась вокруг, в основном, в главном дворе, но некоторые даже забрались на стену и крышу.

Видящие в темноте кошачьи глаза «кинжала» выхватывали их одного за другим и сортировали по типам. По одежде можно многое сказать про человека, это было справедливо и в Японии, и здесь. И, поскольку это облегчало её работу, — она не будет жаловаться.

«Простолюдин, простолюдин, маг, простолюдин, маг»…

Она насчитала четырёх простолюдинов и двух магов — и это только те, кто стоял снаружи, были ещё и другие внутри, о которых тоже нужно было побеспокоиться, плюс те, кто придёт вместе с Барнардом — они не могли представить, что человек, который управлял всем городом, явится один. Если рядом с ним не будет достаточно охраны, — «Шиори» откусят себе хвосты.

Ну что же, они узнают, что там внутри, когда войдут. А если будут ждать — охраны может и прибавиться.

Было бы неплохо проскользнуть внутрь раньше, изначально план состоял в том, чтобы проникнуть во время последней смены и найти удобное укрытие, — но солнце всё ещё было высоко, и с тех пор эти парни бдили. «Шиори» надеялись на перерыв, когда их будут менять, — но этого тоже не произошло.

Ладно, пора начинать.

«Кинжал», присевшая в темноте, положила руки ладонями вниз на крышу перед собой, согнула ноги и выгнула спину, напрягая мышцы от плеч до хвоста, а затем вниз по ногам. Вес тела — вперёд на кончики пальцев. Она уже чувствовала это с тех пор, как переродилась в этих телах, — стремительную мощь, которая была результатом прокачанных характеристик ловкости и силы, — и несколько раз задавалась вопросом — возможно, это на самом деле похоже на то, как на самом деле чувствует себя кошка, маленькая, но в то же время сильная, свободная от всего, что её было не нужно?

«Мечница» осмотрела окрестности и, найдя годный на первый взгляд карниз, поднялась на крышу тихо, как шёпот, где и присела в укрытии за трубой на стороне склада напротив «кинжала».

«Волшебница» в последний раз оглядела окрестности со своего наблюдательного пункта — по-прежнему никаких признаков Барнарда.

«Давайте сделаем это».

А затем адреналин пошёл в кровь, «Шиори» почувствовали, как её/их тела плавно распрямляются, как хорошо смазанная пружина, от ягодиц к бёдрам, к икрам, а затем к пальцам ног, когда они бесшумно перешли в спринт. Быстрые, стремительные и лёгкие, край крыши прыгнул им навстречу, и с последним словом, прошёптанным «волшебницей», заранее подготовленное заклинание окутало «мечницу» и «кинжала», и мир стал немного тусклее и немного тише. Контуры их рук расплывались в чернильной тьме перед ними.

Заклинание «пустое тело» доступно только фейри с отличными способностями и к скрыту, и к магии Тьмы. Это не была истинная невидимость — но очень, очень близко.

В промежутке между шагами и без того неясные тени «кинжала» и «мечницы» почти полностью исчезли из виду. Возможно, если бы кто-то был бдителен и пристально всмотрелся в нужное место в нужное время, — он заметил бы слабую рябь в воздухе, или размытый контур, или почувствовал бы, что его глаза начинают слезиться, если он слишком долго смотрит в определённую точку… днём. Но сейчас была ночь. И пока они сами не привлекут к себе внимание — их никто не увидит.

«Мечница» достигла края своей крыши раньше, чем «кинжал», взмыла в воздух, описав пологую траекторию над каменной стеной, и приземлилась в подходящем местечке за стойлами для ослов, перекатившись. Тело свернулось, чтобы плавно впитать энергию, легко и естественно, как будто она делала это всегда.

Несколько осликов очнулись от своих снов, наполненных солью и овощами, ровно настолько, чтобы понюхать воздух и сонно покачать головами. Сердце «мечницы» замерло, а «кинжал» чуть не зафейлила свой прыжок. Одно животное подняло голову, его глаза с длинными ресницами, казалось, были направлены прямо на призрачную фейри, — но затем, очень медленно, голова опустилась обратно, удобно устроившись на подстилке из соломы.

«Волшебница» перевела дух.

«Мечница» скользила от тени к тени по двору, двигаясь только тогда, когда внимание охраны было направлено в другую сторону, пока не оказалась в безопасном месте вне поля зрения людей. Она расслабилась, закрыв глаза и насторожив уши, и вперёд двинулась «кинжал».

Она легко приземлилась на верх стены, так тихо, что не услышала даже проходившая в этот момент снизу охрана, и, почти не останавливаясь, метнулась в направлении света на крыше склада. Не теряя времени, она взбежала выше, чтобы ухватиться за карниз крыши, и, собрав последние крохи инерции, прыгнула в открытое вентиляционное окно.

Зацепившись ногами за оконную раму, кайта сжалась в комок, схватившись руками, пока глаза не выбрали многообещающую балку, и, как гимнастка, выполняющая безупречный трюк, воспользовалась ей, чтобы приземлиться среди стропил крыши склада.

Она сидела, замерев и потихоньку расслабляясь, и только теперь, убедившись, что её не заметили, «кинжал» позволила себе задрожать от журчания адреналина, наполняющего её вены, — ощущения, которое не было похож ни на что, что она когда-либо испытывала в своей прошлой жизни. Но теперь она привыкала к этому всё больше и больше.

Она повела плечами, сбрасывая напряжение, накопившееся во время её короткого рывка, и опустилась на четвереньки, хвост вытянулся, слегка покачиваясь, как балансир. С учётом высокого потолка она не испытывала недостатка в укрытиях — пространство под кровлей представляло собой лабиринт балок, довольно толстых, чтобы противостоять причудам ветров, которые время от времени налетали от края утёсов.

Тихо, как кошка, «кинжал» скользнула вперёд. Подтягиваясь и изгибаясь, она пробиралась к центру комнаты, где магический свет был сосредоточен на полудюжине ящиков и людях, что их стерегли. Здесь было всего пятеро — два простолюдина и три мага. Пятым был тот, кто встречался с секретарём Барнарда, он как раз совещался с двумя другими торговцами и одним из простолюдинов — настоящим гигантом, который выглядел так, словно был рождён, чтобы забивать людей до смерти.

— Он будет здесь? — спросил один из магов у человека из таверны.

— Он будет здесь, уверяю вас, сэр, — ответил тот. То, как он переминался с ноги на ногу, нисколько не скрывало его беспокойства. — У мистера Барнарда очень плотное расписание.

— Я хочу надеяться, что вы правы, Гривз, — сказал всё тот же маг. — Я полагаю, вы слышали о последней серии повешений.

— Сегодняшние казни? — Гривз поморщился, положив руку на крышку одного из ящиков. — Я слышал.

— И что?

— Лучше бы не слышал, — пробормотал тот.

— Наш дорогой губернатор, похоже, в последнее время находит немало сторонников роялистов в нашем прекрасном городе, вы не согласны? — Купцы тихо переглянулись между собой, и «Шиори» совсем нетрудно было догадаться, о чём они думают. — В последнее время поймали довольно много предателей, и вина всех, конечно, была достоверно доказана…

Гривз промолчал.

Пожилой маг скрестил руки на груди и поёжился — возможно, его достал холодный воздух, проникавший в склад. «Кинжал» тоже плотнее закуталась в плащ и задумалась — не было ли согревающее заклинание лучшим выбором, чем невидимость?

— С каждым днем ублажать мистера Барнарда становится всё дороже. Я действительно считаю, что нам пора подумать о том, чтобы отказаться от такого капризного клиента.

Гривз тихо вздохнул. Он не выглядел пожилым — «Шиори» не были уверены, но маги, похоже, в массе своей «неплохо сохранялись», но внезапно мужчина показался почти дряхлым:

— Расставание может дорого обойтись.

— Пребывание в дурной компании может обойтись ещё дороже, — сказал старик. — Мы постараемся закончить наши дела здесь, а затем я предлагаю сосредоточить усилия на городе с более попутными ветрами.

— Как скажете, сэр. — Гривз склонил голову.

«Шиори» не слышали, что он сказал дальше, — или, скорее, они не стали особо прислушиваться, поскольку фокус её-их сознания переместился в другое место, чтобы посмотреть глазами «волшебницы» за приближающейся каретой и сопровождающими её всадниками, петляющими по портовым улицам.

Гадать было не нужно, так как короткий свист пронзил ночной воздух, — охранники доложили о новоприбывших.

Стук подкованных железом копыт стал громче в ушах «мечницы», когда карета и её эскорт въехали в ворота. Впереди следовали четыре мага в кирасах верхом на чёрных конях, которые выглядели немного крупноватыми для пород, выведенных полностью естественным путём. Всадники рассредоточились по двору, струи пара вырывались из ноздрей их скакунов.

«Кто-то знает, что его не любят».

«Мечница» сморщила нос, глядя на транспортное средство. Выглядело оно отвратительно уродливо — ящик из окованного железом дерева, такой тяжёлый, что его установили на колёса от ломовой телеги. Как будто кто-то в этом мире решил предвосхитить будущее и построить броневик.

Даже кучеров не было видно — они, похоже, были спрятаны за смотровым окном в передней части этого кадавра.

На секунду «Шиори» задумались, как всего паре лошадей удалось упереть этот «сейф», — но затем они заметили, что, в отличие от тех, на которых ехали охранники, пара упряжных животных застыла совершенно неподвижно, даже парка от дыхания в прохладном ночном воздухе не было видно. Големы. Губернатор Кингстона, несомненно, был параноиком — богатым параноиком.

Свист предупредил людей, ожидавших внутри, — торговцы поспешили навстречу прибывшему покупателю, оставив ящики на попечение великана и остальных простолюдинов. Было заманчиво узнать, чего такого может желать губернатор Кингстона, что могло бы оправдать такую тайную встречу, — но придётся потерпеть, пока не представится возможность.

Охранники склада отступили подальше от экипажа, когда один из телохранителей, спешившись, подошёл к дверце. Его форма и знаки отличия на плече соответствовали тем, что носили некоторые стражники, которых «Шиори» видели у ворот города. Что-то вроде элитного подразделения городской стражи, что означало, что они, вероятно, тоже были солдатами-ветеранами.

И если они были ветеранами — тогда её/им нужно быть вдвойне осторожней. «Пустое тело» не давало идеальной невидимости, их всё ещё можно было заметить, если они будут небрежны, — и как только кто-нибудь поймёт, что УВИДЕЛ, — иллюзия перестанет на него действовать.

Высоко вверху «волшебница» на всякий случай начала напевать про запас новое заклинание взамен потраченного.

Охранник взялся за ручку дверцы кареты и потянул. Петли заскрипели, когда бронированная дверь отошла в сторону и открыла доступ в тускло освещённый салон. Первым, кто вышел на лунный свет, был человек, которого «Шиори» уже видела раньше, Патрик Джорди, пепельный блондин, поправивший камзол и предложивший руку своему хозяину.

— Губернатор Барнард. — Гривз и другие торговцы выходили из чуть приоткрытых дверей склада, Гривз плотнее запахивал одежду, двое других мужчин постарше кутались в свои пальто. — Для нас большая честь видеть вас здесь сегодня вечером!

«Шиори» отдала должное этому человеку — он был довольно хорошим лжецом, когда дело доходило до этого. Ну, для парня, который всё равно выглядел так, словно хотел наложить в штаны.

Мгновением позже губернатор Кингстона сошёл со ступенек своего «броневика», Джорди осторожно взял бумажно-белую руку, помогая мрачно одетому мужчине…

И «Шиори» на мгновение перестали дышать.

Узнать о Дориане Барнарде было нетрудно — если говорить абстрактно. Люди, как правило, обращают внимание на того, кто может отправить их на плаху мановением пальца, — а это было наименьшим из полномочий Барнарда как губернатора Кингстона. О чём люди не подумали упомянуть — или, может быть, им просто не пришло в голову спросить, — так это о точных деталях внешности губернатора.

— И я очень рад, что вы к моим услугам, мистер Гривз, месье Бланк, месье Гудрун, — Дориан Барнард заговорил мягким голосом, восстанавливая равновесие с помощью своего слуги.

Тощий, как скелет, — «Шиори» могли разглядеть выпуклости суставов на его запястьях, видимых в промежутке между перчатками и рукавами. Длинные волосы, которые могли бы быть каштановыми — если бы не были так прилизаны жиром, собраны в короткий жидкий хвост. Сочетание их тонкости и общей худобы мужчины создавало впечатление очень раздутой головы, слишком большой для его тела, с кожей, плотно прилегающей к черепу. Впалые щёки и тёмные, запавшие глаза.

На какой-то миг «Шиори» почти поверили, что сорвали джекпот, — потому, что вот ЭТО никак не могло быть ничем иным, кроме как умершим и вновь поднятым трупом. Затем у них мелькнуло сомнение — ну, в самом деле, кто будет ставить на пост губернатора настолько очевидную нежить?

Он был одет просто для дворянина: серые брюки и кроваво-красная блуза под тёмным камзолом. Его сапоги были сделаны для верховой езды, а на шее неуместно висел серебряный кулон.

Это был Дориан Барнард. Хозяин Кингстона. Человек, которого «Шиори» собирались убить.

Но сначала он был нужен им для кое-чего другого — вся причина, по которой они были здесь, в конце концов, заключалась в том, чтобы узнать, что было у него в голове. Роскошный дом Барнарда в богатом квартале города был крепостью — и они очень сомневались, что смогли бы тихо добраться до него, не говоря уже о том, чтобы остаться наедине. Здесь всё было по-другому — только горстка охранников, более половины из которых были простолюдинами и даже не ожидали драки.