Глава 5, часть 1. (2/2)

— Сэр!

Сэр Вэллс быстро убежал дальше, туда, где расположилась ещё одна пара драконов, а за ней — следующая. Должно быть, он не преувеличивал, когда говорил, что эта информация является строго секретной. На самом деле настолько строго, что Холланд задался вопросом — хочет ли он вообще иметь к этому какое-либо отношение.

Фейри.

Ричард сглотнул. Он, всё-таки, слабо, но надеялся, что матросу померещилось. Бросив взгляд на Блэра, слишком нетерпеливо взобравшегося на своего дракона, он не мог не подумать, что это дурное предзнаменование.

— Да? — Трэйвор улыбнулся с ребяческим энтузиазмом. — Следим за улицами, верно? Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из остроухих проскользнул мимо нас!

— Я не… — Нет. Холланд чуть улыбнулся — у мальчишки было рвение, которое он сам разделял, когда вступил в тренировочную эскадрилью. Блэр ещё научится сдержанности у старших, как Холланд и Мейнх… Как Холланд.

Остальная часть их дежурства прошла без происшествий, за исключением нескольких случаев, когда их вызывали, чтобы добавить морального веса гарнизонным войскам. Холланд сам по себе не внушал, а Блэр вообще тянул на подростка — но огромный огнедышащий ящер способен придать МНОГО авторитета кому угодно.

Прошло совсем немного времени — и их сменили сэр Сакстон и сэр Уэзерби, оба рыцаря торжественно кивнули. Короткий обмен приглушёнными репликами с сэром Сакстоном подтвердил, что остальная часть эскадрильи тоже слышала новость. Хорошо, по крайней мере, он надеялся, что они не будут застигнуты врасплох.

Они знали, что это возможно. На самом деле это была та самая возможность, ради которой их сюда и перевели.

Если это были фейри — то они, должно быть, взорвали корабль, чтобы прикрыть своё бегство к скалам, или, возможно, они намеревались поджечь груз, как только корабль достигнут порта, но патрульные катера напугали их и заставили сбежать. И если они ускользнули от всеобщего внимания — то, конечно, их не могло быть больше, чем горстка.

Но «горстка» — это сколько? Он ещё раз вспомнил ЕЁ, с расправленными крыльями преследующую его по небу… И с какой целью они прибыли?

Холланд был уверен, что ничего хорошего тут быть не может. Он был так же уверен после того, как проводил Хоруса обратно в конюшню и устроил его на ночь, и когда им с Блэром удалось добраться до гостиницы, которая стала временным жильём для половины Четвёртой эскадрильи. Обычно ей пользовались путешественники и торговцы, прибывающие или отбывающие на кораблях в порту. Сегодня вечером тут было более многолюдно и шумно, но Ричард почти ничего не заметил.

Фейри…

Холланду это казалось нелепым — но люди обладают удивительной способностью запоминать мельчайшие детали, чем меньше — тем лучше, например, завиток её длинных волос…

Возможно, именно поэтому он вновь обратил внимание на Мейнхардта лишь тогда, когда тот хлопнул его по плечу.

— Я надеюсь, что ты думаешь о девушке! — провозгласил тот с дьявольски раздражающей ухмылкой, которая медленно разъехалась ещё шире, когда Холланд резко побледнел. — Ах, так это таки была девушка!

— Ничего подобного! — громко возразил Ричард, возвращая свое внимание к своей тарелке, в настоящее время наполовину занятой неописуемым, коричневатым мясом… кого-то. Без сомнения, прекрасный образец местной кухни… Без сомнения. Он поковырялся в своей тарелке в надежде, что это разубедит Мейнхардта. Конечно, этого не произошло.

— Нечего стыдиться, сэр Холланд, такие вещи случаются, когда человек становится мужчиной! — весело сказал полугерманец, подбирая остатки коричневатой… Ну, Холланд предположил, что это была подливка, оставшимся кусочком хлеба и откидываясь на спинку стула.

— Это не то, о чём я думал, — тихо ответил Холланд. — На самом деле, ничего подобного. Это просто… Ну, ты знаешь… ТО… — он подчеркнул последнее слово движением бровей, — о чём упомянул лейтенант.

Нет необходимости поднимать тревогу, высказывая такие вещи вслух.

— Эм… Ты про фейри? — Мейнхардт с удовольствием пронаблюдал за коллегой, вскинувшим руки.

— Ш-ш-ш! — прошипел Ричард, бросая взгляды по сторонам. — Хочешь ещё один выговор?

Немного помолчав из-за того, что дожёвывал последний кусочек, товарищ поставил локти на стол.

— Расслабься немного. Есть они или нет — люди здесь уже решили для себя, что взрыв не был случайностью.

— Серьёзно? — Холланд растерялся. Нет. Он покачал головой — предположения людей его не касались: — Это вряд ли имеет значение!

— Что ж, в этом ты прав, — согласился Мейнхардт, откидываясь на спинку стула и ковыряя в зубах. — Командование с самого начала решило, что мы будем действовать так, как будто это были они. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, я полагаю. Тем не менее, приятно узнать, что мы не зря суетились.

— И ты думаешь, что все будет хорошо? Вот так просто? — Ричарду хотелось бы разделить уверенность своего друга… Или, может быть, его глупость. — Если это так, — Холланд оглядел обеденный зал, прежде чем наклониться ближе, чтобы его голос был замаскирован шумом, — то у нас изрядные проблемы.

Именно так это выглядело с его точки зрения. Так почему же Мейнхардт этого не видел?

— Это то, что есть, — сказал рыжий, его голос и выражение лица стали жёстче. — Они опасны — но не непобедимы. Мы с тобой пережили их в Ньюкасле, помни об этом.

Благодаря везению, а не мастерству, Холланд был совершенно уверен в этом, по крайней мере, в отношении себя. А Мейнхардт, похоже, вообще был везунчиком.

Что-то ещё привлекло его внимание — знакомая голова двигалась по переполненному залу в поисках свободного места. Приветственно подняв руку, Холланд напомнил своему другу, что нужно быть вежливым.

— Хей, Ричард! — тот снова рассмеялся, в один приём заглотав добрую треть содержимого своей кружки. — Я всегда был исключительно обворожителен!

— В чём как раз и заключается проблема! — Холланд был готов поспорить, когда поймал упрекающий взгляд Блэра.

— Сэр Холланд, сэр Мейнхардт, — поздоровался драгун.

— Энсин Трейвор, — широко улыбнулся рыцарь.

Между двумя кавалеристами существовала почти осязаемая вражда, которая становилась еще более нелепой из-за того, что она была совершенно односторонней. Мейнхардт, при всех своих недостатках, был абсолютно незлопамятен, и уничтожающие взгляды Трейвора игнорировались им так же, как приступ метеоризма во время урагана. Это только ещё больше злило молодого драгуна.

— Не обращай на него внимания, — вздохнул Холланд. — Он превратил невыносимость в искусство. Кроме того, ты выглядишь так, словно тебе не помешало бы где-нибудь присесть. — Ричард выдвинул оставшийся стул в качестве предложения перемирия, и был благодарен, увидев, что худощавый драгун принял оное с достоинством и без вспышки гнева, поставив на стол тарелку с тем же самым неопознанным мясом, намазанным видимо-подливкой.

— Итак, что это за взгляд? — спросил Блэр, пиля ножом жёсткий упругий кусок.

— Прошу прощения? — спросил Холланд.

— ЭТОТ взгляд. Я бы сказал, что ты весь день сосал лимон. Конечно, возможно, всё из-за компании…

— Не нужно быть таким, мой мальчик, — Мейнхардт подпер голову рукой. — Я уверен, что мы будем самыми лучшими друзьями. А что касается Холланда — то его расстроило упоминание о наших остроухих друзьях.

— Да? — Блэр бросил на него быстрый взгляд. — Так ли это на самом деле? Я не вижу, о чём тут беспокоиться. Они мерзкие, конечно, но они бежали в Ньюкасле и они бежали в Йорке. Это как-то не особо похоже на непобедимых перворождённых.

— Смотри! — громко сказал Мейнхардт, достаточно громко, чтобы привлечь внимание ближайшего стола. — А малыш-то понимает!

Два человека, слепленных из одного теста. Удивительно, что они не поладили.

— Это неожиданно, вот и всё, — пробормотал Холланд. — Мы разобрались с роялистами. Король-Тиран мёртв. Последние Тюдоры бежали с Альбиона. И как раз в тот момент, когда мы должны праздновать победу, — фейри появляются из ниоткуда, именно в такое время и именно в таком месте. Это похоже на возмездие судьбы.

Мейнхардт перестал подшучивать, крутя кружку в правой руке, а левой отстукивая по столу то, что он считал ритмом.

— Не понимаю, как это что-то меняет, — сказал германец. — Восстание — это грязная штука и в лучшие времена, нам повезло, что благосклонность Основателя была на нашей стороне. Если ты хочешь сказать, что это судьба, — то фейри, вероятно, наше наказание за короткую и победоносную войну. Основатель знает, как всё могло бы сложиться по-другому. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой, сэр Холланд, рыцарь Аделины.

— Хммм? — Блэр прекратил свои бесплодные попытки расправиться с мясом, отложив столовые приборы. — Похоже, тут есть какая-то история?

— Холланд, — Мейнхардт неопределённо махнул рукой в его сторону, — точнее, Холланды, так уж случилось, были вассалами барона Аделины. Мне не нужно объяснять тебе, почему у них больше причин, чем у большинства, не любить Тюдоров… Во всяком случае — живых.

Ричард хмуро уставился на Мейнхардта.

Блэр на мгновение задумался.

— Барон Аделина… Тогда…

— Нашей Прекрасной Леди была принцесса Мэри Аделина, жена принца Лайонела из Дома Тюдоров, — подтвердил Холланд. — Обезглавленная по приказу Короля-Тирана, чтобы утолить его жажду крови из-за смерти второго принца. По крайней мере, так рассказывают об этом сегодня.

Без угрызений совести, даже без суда, — вина была полностью возложена на плечи тихой женщины с мягким голосом, которая никогда даже волоска не тронула на голове младенца, не говоря уже о том, что убить собственного мужа. Холланд знал её лишь отдалённо, как члена семьи барона, но из того немногого, что он узнал, — принцесса искренне и глубоко любила своего мужа и была счастлива в браке.

— Я слышал, что они казнили охранников принцессы, — сказал Блэр приглушённым, почти заговорщическим голосом мальчика, который на самом деле не понимал всей гнусности этой истории. — Их обвинили в попытке скрыть ее преступление. — За это их и приговорили к смерти… И тоже не особо озаботившись хоть какими доказательствами. — Там были твои родственники? — Юноша опёрся локтями на стол.

— Там был мой дядя, брат моей матери, и другой дядя — со стороны отца, — сказал Холланд. — Это было бы величайшим позором в истории нашей семьи — если бы хоть на йоту это было правдой.

Но это было неправдой. Это не могло быть правдой. И даже если бы это было правдой — король Джеймс первым опозорил себя, потребовав быстрого суда и казни. Барон всё ещё умолял сохранить жизнь своей дочери, когда её голову подняли над башней Лондиниума. Этого хватило, чтобы превратить барона Аделину из одного из самых сильных сторонников короля в одного из его злейших врагов. Месть пустила корни — и остановить её было невозможно.

После этого барону оставалось только одно — присоединиться к единственной фигуре в Альбионе, которая открыто восстала против Короны. И куда бы ни направился барон Аделина — его вассалы преданно последовали за ним.

Барон был первым, но не последним, кто присоединился к делу лорда Кромвеля. С каждым дворянином и военным офицером, которые подняли открытый мятеж и пообещали свою помощь делу Реконкисты, влияние Кромвеля росло, в свою очередь привлекая новых сторонников.

Тщательно организованные союзы и баланс сил, хранившие порядок в державе и прогнившие от десятилетий злоупотреблений Короны, наконец-то начали рушиться, сначала медленно — а затем с нарастающей скоростью. Это было началом восстания, которое переросло в настоящую революцию к тому времени, когда передовые силы Священной Армии Реконкисты достигли Лондиниума, набирая силу с каждым городом и поселком, которые меняли сторону.

Мейнхардт был прав — им повезло, что революция получила такую поддержку. Это сделало бои на Севере не менее жестокими, но более быстрыми, поскольку роялисты стремительно истощили остатки живой силы и ресурсов, в то время как силы лорда Кромвеля продолжали пользоваться значительными резервами.

— Хватит об этом. — Холланд обнаружил, что находится в на редкость плохом настроении. — Это гораздо лучшая причина для борьбы, чем у большинства других. Разве не твоя семья перешла на другую сторону только тогда, когда адмирал Блейк приказал флоту отступить?

— Только потому, что он не приказал флоту прийти на помощь лорду Кромвелю! — заявил Мейнхардт. — Тюдоры душили половину южных семей в пользу своих близких союзников, и в конце концов это им аукнулось!

— Так ты хочешь сказать, что боролся за то, чтобы не попасть в приют для бедных, — напоказ задумался Холланд. — Слова истинного торгаша.

— И простолюдинам, и дворянам — всем нужно есть, и у каждого есть что обменять на хлеб насущный, — указал Мейнхардт. — Я горжусь своей купеческой кровью.

— По-моему, это больше похоже на кровь наёмника, — сказал Блэр.

— Разница действительно невелика, — согласился рыжий. — Это доказывает то, что всегда говорил мой отец, — торговцы действительно воины в душе.

— А что насчёт тебя? — Холланд бросил взгляд на Блэра.

— Насчёт меня?

— Драгун из вспомогательных войск… Удивительно, что ты попросился в боевую эскадрилью. Ты сказал, что долго добивался этого — так что у тебя должна быть какая-то причина выбрать сторону в войне. — Для Холланда это была честь семьи, для Мейнхарда — прагматизм. Причиной может быть что угодно, но если бы Блэр стремился зарабатывать на жизнь этой войной, он мог бы присоединиться к свободной роте. — Почему рыцари Дракона?

Если вопрос и задел какую-то личную струнку, то это не было заметно, но Блэр задумался.

— Ну-у… У меня есть на то свои причины, и это моё личное дело. Почему я выбрал сторону лорда Кромвеля… Я бы сказал, что это потому, что он, должно быть, прав, раз за ним стоит вся страна.

«Вот оно что», — подумал Холланд, вскидывая голову, чтобы ещё раз окинуть взглядом обеденный зал. Внутри, в свете и тепле, было трудно думать о перспективе войны — но она была уже рядом.

___________________________________________________

[1] Здесь имеются в виду не фентезийные монстры, а элемент средневековой готической архитектуры — концы водосточных желобов, обычно оформленные в виде жутких статуй.

[2] Местные халкегенийские морские монстрики, лопающие кракенов на завтрак. Собственно, именно из-за них у местных нет сколь-нибудь океанического флота.