Глава 4, часть 1. (1/2)

Вспышка головокружения, ледяной ветер в лицо, обжигающий щёки, а затем сила, подобная могучей руке, вжимает его в седло, когда Бонапарт широко расправляет крылья, выходя из своего облачного пике в глубокий вираж, чтобы сбросить скорость. Высоко сидя в седле, лейтенант Эрвин де Грамон вертел головой из стороны в сторону в безумной попытке сориентироваться.

Было раннее утро и солнце только что взошло — по крайней мере на высоте восьмисот майлов<span class="footnote" id="fn_32097605_0"></span>, отбрасывая ослепительные золотые завесы света под облаками и над всё ещё тёмной поверхностью мира внизу.

Тёмная земля, тёмное небо и всё тёмное между ними. Это было нехорошо.

— Где они?! — крикнул Эрвин своему ведомому, спикировавшему с высоты на своём огненном драконе и сразу же пристроившемуся сбоку так же естественно, как дышать… Хотя дышалось им обоим сейчас тяжело, сердце стучало в груди. Что же, он надеялся, что их противникам пришлось не легче.

— Никого не вижу! — ответил сэр Винсент Тэтчер, ранее принадлежавший к альбионским королевским рыцарям Дракона, сохранивший верность принцу Уэльсу Тюдору, а ныне столь же верно служащий королеве Генриетте, как и он сам.

— Смотрим в оба! — Эрвин в который раз окинул светлеющее небо и, отведя руку назад, нащупал лёгкий кусок ткани, который всё ещё был привязан к его седлу.

Они спрятались в тени, отбрасываемой кучевым облаком, безуспешно пытаясь найти хоть какой след преследователей, которые висели у них на хвосте всего несколько мгновений назад. Впечатляющее достижение, учитывая природу полета фейри.

Эрвин прищурился — признаки ДОЛЖНЫ были быть. У крыльев фейри всегда было характерное свечение, из-за которого их невозможно было не заметить. Это было одним из их главных недостатков, и он и сэр Винсент безжалостно использовали это предыдущим утром вместе с ограниченной выносливостью фейри, чтобы вырвать победу у своих более ловких противников.

Это было… Как там назвала это дама Карамель? Как стрелять рыбу в бочке?

Достаточно метко сказано, даже простолюдин с мушкетом справится. Несмотря на всё их сверхъестественное мастерство, их магию, их нечеловеческую силу и скорость, оказавшись на земле, фейри были так же уязвимы, как и все остальные, перед огнём, обрушиваюшимся на них сверху, и предыдущие схватки до сих пор неизменно заканчивались их поражением.

Может быть они кое-чему научились после своего предыдущего унижения?

Откинувшись в седле, Эрвин натянул поводья, посылая Бонапарта вверх на тяжёлых взмахах крыльев. Может быть, они притаились, устроив засаду и восстанавливая силу своих крыльев для следующего захода? Что же, он не собирался давать им легкую цель близко к земле. Фейри придётся тратить драгоценную энергию, преследуя его в небе и открываясь для встречного залпа заклинаний. Он погладил рукоять своего жезломеча.

Эрвин, третий сын генерала Бельгена де Грамона, унаследовал стихию Огня от своей красивой и добродетельной матери Монализы Алфебы Франсин де Грамон… вместе с её склонностью к массовому разрушению. С помощью Бонапарта он мог спалить акр <span class="footnote" id="fn_32097605_1"></span> леса за один проход, мог поставить огненную завесу, чтобы взорвать ракеты и бомбы, как он сделал в ночь Праздничной Атаки, или смести волну пехотинцев-простолюдинов, если у тех хватит наглости наступать без поддержки магов.

Но какими бы сильными ни были его навыки мага — на тренировочных полях он был ограничен, ему запрещалось использовать что-либо, кроме средств устрашения, совершенно несмертельных для таких стойких существ, как фейри, даже в самых лёгких доспехах. В конце концов никому не нужны мёртвые союзники.

«Но, с другой стороны, это не поставит никакого вызова и перед ними».

Все шло неплохо — и то, что ученики-фейри старались на практических упражнениях и изучали манёвры и приёмы драконьих всадников и прочей воздушной кавалерии, и то, что многие из них уже хлебнули крови, — либо в Ньюкасле, либо в сражениях с монстрами-мобами, наводнившими сельскую местность. Но этого было недостаточно, чтобы назвать их солдатами, совсем недостаточно.

Им не хватало… злости?.. жёсткости?.. чтобы использовать свои природные способности в полной мере. Эрвин обвёл взглядом небеса. Конечно, были исключения — те, для кого ошеломление и ярость битвы были привычны, особенно среди спасённых из Ньюкасла и рыцарей Иггдрасиля, — но в целом они были излишне мягкими.

Инструкторы уже взяли их в оборот, крики и ругань офицеров-магов заполняли дворы во время утренних учений, поверх всего выделялась лужёная глотка сэра Кармонда, командира стажёров и представителя фейри в командовании учебного центра на Марсовых Полях.

Это было впечатляющее зрелище, он подозревал, что для новобранцев-фейри выволочка со стороны здоровяка-саламандра, бывшего лишь немногим меньше генерала Юджина, была даже страшней настоящего боя. Но все знали, что он скорее лает, чем кусает. Эрвин недоверчиво покачал головой — сэр Кармонд ни разу не поднял руку на курсантов и не позволял этого другим офицерам.

О, утяжелители, унизительные упражнения, наряды, отнимавшие свободное время, — всё это было в порядке вещей, но никак не дотягивало до старых добрых линьков, а тем более — до настоящей плётки-девятихвостки. Эрвин не одобрял подобную мягкость — это вряд ли подготовит курсантов к настоящей боли и, тем более, вряд ли привьёт им настоящее понимание субординации. Он не знал, какие войны вели фейри на своей родине, но, похоже, они явно недооценивали необходимость муштры.

По его мнению, это была лишь игра в настоящее обучение. То, что им нужно… так это хорошее испытание огнём. Не смертельное, но достаточно опасное, чтобы они научились не вздрагивать при нападении дракона и сохранять голову холодной в жаре магии Огня.

Другими словами, им нужны были настоящие боевые учения, а не только эти игры с вымпелами, им нужно было…

Эрвин услышал свист Тэтчера почти слишком поздно. Было бы без «почти», если бы не его совершенно неосознанная реакция — он бросил весь свой вес влево, дёрнув поводья вместе с собой, Бонапарт отреагировал на смещение всадника, накренившись как раз в тот момент, когда тёмная фигура, похожая на дротик, стремительно пронеслась мимо него, близко, слишком близко, чтобы это было случайностью.

Все ещё проворачиваясь вместе с драконом вокруг продольной оси, Эрвин кинул взгляд вверх, в тёмное небо, увидев почти незаметные точки, которые падали к нему с впечатляющей скоростью, а затем вниз, отметив крестик серебристо-белых крыльев, вспыхнувших, когда фейри, который почти сумел застать его врасплох, начал тормозить падение.

Крылья вспыхнули только сейчас! Эрвин выругался себе под нос.

У ушастого народа было заклинание для того, чтобы замаскировать свет своих крыльев, но у него, конечно же, была своя цена — а именно снижение скорости полёта до анемичного ползания, которое мог обогнать даже огненный дракон. Но они не летели… Они падали. Простой способ обойти проблему с заметностью и спуститься с высоты облаков… И даже магия не понадобилась.

Умно.

— Тэтчер! — крикнул он своему ведомому, альбионец был его прикрытием в этом упражнении, а фейри для победы нужен был вымпел, прикреплённый к седлу Эрвина.

Когда Эрвин начал свой разворот, Тэтчер немедленно сделал горку, намереваясь прикрыть ведущего сверху. Тем временем Грамон, решив усложнить задачу, обратился к фокусу своего жезломеча — хорошего германского образца, но созданного больше для точной работы с магией Ветра, что ему не совсем подходило… Да и вообще!

«Дайте мне что-нибудь, что я могу превратить в пепел!»

Он выкрикнул своё первое заклятье.

И нет, это была, всё-таки, магия Земли. По крайней мере отец был бы удивлён. Это была одна из самых забавных тем для шуток в семье — что именно их младший брат унаследовал больше всего отцовских черт. Эрвин, например, никогда не получал удовольствия от изучения этой стихии.

Не то чтобы он имел право жаловаться сейчас — в конце концов, он был целью, а это означало, что пикирующие фейри должны были лететь прямо на него, облегчая прицеливание. Его первое заклинание сформировалось и выстрелило — снаряд размером с кулак из пористой красной глины, нацеленный на падающие сверху фигуры. Пористый — чтобы не навредить курсантам, и красный — чтобы место попадания было хорошо заметно. Помеченные таким образом курсанты теряли право продолжать учебный бой и должны были немедленно приземлиться.

Первый выстрел, затем второй, Эрвин перевёл прицел на второго фейри, не потрудившись проверить, попали ли его удары в цель, — всё, что ему было нужно, это чтобы они уклонились и потратили оставшееся время полёта на выход из пике и манёвры. Его третий выстрел прошёл мимо замыкающего фейри, который уже стремительно превратился из маленькой тёмной стрелки в быстро растущего воина в шлеме в виде драконьей головы с изогнутым тренировочным мечом, который он держал двумя руками сбоку. Четвёртый попал бы — но курсант понял, что происходит, и увернулся в последний возможный момент.

Это ему особо не помогло — не успела четвёртая атака Эрвина пройти мимо цели, как та внезапно застыла, как насекомое, ударившееся о стекло лётных очков, — а затем её подбросило в воздух, как тряпичную куклу.

Молот ветра. Эрвин одобрительно махнул Тэтчеру — зачем целиться, если достаточно просто нанести удар по площади?

Фейри отбросило в сторону, сломав вытянутую обтекаемую позу, что привело к неконтролируемому вращению. Ярко-красные саламандровые крылья полыхнули, когда курсант пришёл в себя и, вместо того, чтобы продолжить атаку, бросился в укрытие в лесистой местности.

«Теперь ты».

Эрвин вернулся к последнему фейри, который был уже в опасной близости и ничуть не испугался. Тэтчер швырнул ещё один молот ветра — и, возможно, заклинание сработало бы, если бы в этот самый момент фейри не соизволил расправить крылья, врезавшись в вихрящуюся стену ещё не до конца уплотнившегося воздуха, прорвавшись насквозь.

— Мерде[1]<span class="footnote" id="fn_32097605_2"></span>! — рявкнул Эрвин, Основатель знает почему, на галльском, снова наклоняясь в седле и рывком поводьев бросая Бонапарта в кувырок, который перешёл в головокружительное пике, когда дракон сложил крылья, — всё, что угодно, лишь бы увеличить дистанцию и притянуть последнего противника к своему хвосту, чтобы Тэтчер смог нанести удар.

Вот тут-то всё и стало интереснее.

Фейри, несмотря на их небольшой размер, были удивительно способными воздушными бойцами, их крылья в полёте работали не как у птицы или дракона, а скорее как своего рода заклинание полёта, — каждая из лопастей обеспечивала часть полной тяги и могла направлять её независимо, что позволяло маневрировать совершенно невероятным образом…

А ещё подобное жрало запас полётной энергии просто как не в себя.

За один вдох Эрвин и его зверь рухнули на двести майлов <span class="footnote" id="fn_32097605_3"></span>, крылья Бонапарта хлопнули, ловя воздух и превращая стремительное падение в скорость движения вперёд. Фейри, преследующий их, сверкнул дымчато-чёрными крыльями, повторяя манёвр Эрвина, — и драконий всадник снова бросился в каскад воздушной акробатики, которая грозила быстро измотать дракона, — но это это того стоило, потому что преследователь выдохнется раньше.

Всё в конечном счёте сводилось к энергии — крылья фейри, хоть и могли направлять их полёт с поразительной эффективностью, обеспечивая высокую скорость и манёвренность, но их площадь поверхности была совершенно недостаточной, чтобы существенно помочь на виражах и поворотах, не позволяя отталкиваться от воздуха, что означало, что даже просто следуя за быстро маневрирующим драконом, фейри приходилось просто сжигать свой полётный запас.

Хуже того, при погоне они не просто должны были следовать манёврам Эрвина, они должны были предугадывать их и неизбежно, в конечном итоге, проходить более длинный путь на более высоких скоростях.

И к тому же не то чтобы Эрвину особо мешала их скорость. Ещё два шматка глины слетели с острия его жезломеча, в то время как сверху Тэтчер обрушивал на преследователя удары ветряного молота в сопровождении пары красящих бомбочек. Хорошо, теперь они его зажали, и фейри был слишком занят уклонением.