・9・ (2/2)
«Все нормально. Ничего особенного не случилось. Хочу побыть здесь».
— Может тебе нужна помощь в чем-то? Точно не хочешь ничем поделиться со мной?
Отец ловит за широкий рукав рубашки, которой когда-то на парне так не висела, как сейчас. Вечернее освещение на втором этаже выливает литры мягких темных красок на двери и стены, обмазывая своих хозяев. Руки и взгляды сливаются в один густой поток.
— Мне нужно съехать куда-нибудь.
— Хорошо, — соглашается глава семьи без каких-либо объяснений, что не вызывает никаких подозрений у потерянного сознания сына, а надо бы.
・・・</p>
Конец июля обнимает удушающей жарой. Хисын перебрался на запад, где здания не так уж и стремятся в небо, как в других частях города. Джейк — одногруппник и по совместительству коллега помогает с переселением и устройством контору, где работает сам.
Ли взяли туда на свободное расписание и по мелким поручениям, ведь на большее сейчас он просто не способен, но и сидеть без дела ему не дадут. Джейк видит, как друг загибается, превращаясь в человеческий кокон без перспектив в виде превращения в свободную бабочку, поэтому берет на себя половину от поручений друга по работе и селит того недалеко от себя.
Почему он это делает не знает. Иногда просто нужно помогать.
— Как дела? Как квартира? — Джейк отпивает из принесенной официанткой кружки кофе.
— Хорошо, обживаюсь, недавно протечка была в ванной, но это быстро решили.
Шим кивает в такт незатейливой песни по радио. Три дня назад ему прозвонила хозяйка квартиры, в которой живет Ли. Это был долгий разговор, та ругалась, перебрасывая на Джейка угрозы соседей снизу из-за мирового потопа по их словам. Парень выкрутился неисправностью в трубах и пообещал лично устроить ремонт в обмен на смиренное молчание в сторону странного жильца, который может забыть о текущей воде вовсе.
Хисын перебирает пальцами рукава бордовой худи, которую тоже получил от Джейка. В последнее время все хорошее в его жизни связано с Джейком. Он хочет отблагодарить друга, но дальше этого желания никуда не уходит. Как будто каждый раз забывает.
— Что думаешь делать с учебой?
— Пока не знаю, когда начнется, тогда и решу.
— Хисын, уже октябрь начался, про тебя все спрашивают.
Октябрь? Недавно же…
Ли чувствует волну тревоги, обрушившуюся на собственное тело. Когда-то сильную, но сейчас внутри ничего нет, поэтому нечего затапливать и потом об это жалеть.
— Слушай, я тебя ни в коем случае не тороплю и ни во что не лезу. Я сказал в универе, что ты болеешь, но скоро выпуск, сам понимаешь, — Джейк всеми силами пытается звучать мягко, без напора.
— Я понимаю, просто, Джейк… Я потерялся. Иногда я не помню, где я, какой сейчас месяц или что мне нужно купить в магазине. Когда вообще был в последний раз в магазине. И я очень устал, безумно.
Какая-то другая волна.
— Я теряю все, делаю ли что-то или нет, в любом случае остаюсь ни с чем. Поэтому давно не стараюсь, даже не пытаюсь. Прости, я тебе должен за все добро, что ты для меня делаешь, но мне нечем. Мне так жаль… — Ли чувствует что-то горячее на пальцах.
Снова кровь на прежних ранах. Дурацкая привычка.
— Хисын, мне ничего от тебя не нужно. Не оправды…
— Нет, подожди. Я так долго терпел и молчал и вот где я теперь? Доверился обстоятельствам, пока… Тут понял, что сам все и отдал. Не возражал даже.
— О чем ты?
Хисын упирается в глаза парня напротив и понимает, что на него всегда смотрели в упор, ждали его выбора, а он предпочитал считать, что как такового выбора никогда не было. Он решает сделать первый шаг.
— Я потерял Джея и себя.
— Джея? Это который Пак? С прошлого выпуска? С ним что-то случилось?
И идти до конца.
— Мы встречались и… разошлись.
Картинка молниеносно складывается у Шима в голове, объясняя все состояния и многие реплики Ли.
« — Привет, прости за внезапный звонок, помнишь ты говорил, что к вам в контору нужен работник для мелких поручений? Все хорошо, просто срочно нужны деньги. Не могу объяснить все сейчас».
« — Спасибо, ты правда спас меня.
— Да тебе спасибо. Ты как сам? Честно говоря, ты так внезапно объявился, как и пропал. Что-то случилось?
— Прости, не могу сейчас, обязательно объясню… Но позже.
— Хорошо, а живешь теперь где?
— Эмм…».
« — Слушай, у моей семьи есть хорошая знакомая, сдает квартиру и ищет жильца. Как понял у тебя есть трудности?
— Не могу просить…
— Не думай даже».
— Вот значит как.
— Осуждаешь?
— Мне нет дела до того, кто там кого любит или не любит, — пожимает плечами Джейк.
Ответ особо не удивляет, но услышать его было необходимо. Хисын ощущает еще одну разорванную нить где-то внутри себя, но она определенно не из тех, что поддерживают в нем жизнь, другое. Будто что-то очень тяжелое и совсем ненужное теряет свои удерживающие тросы. По ниточке.
Возможно, очень грубая суть «выбора» и состоит в том, какую из ниток рвать. Какой провод перерезать. И наконец-то он осознает, что до этого выбирал только то, что старалось всегда ему помочь и казнил это в угоду обстоятельств. Но если эти обстоятельства неприятны, то может они и были созданы для того, чтобы забрать себе подобное?
Расставание заберет всю тяжесть в теле.
А ее так много. Только тяжесть и все.
Однако тут в игру вступает злость.
・・・</p>
Холодный воздух с окна овладел всей комнатой. Хисын сидит на диване полностью одетый в темноте и тишине. Днем он собирался сходить объясниться в университет, показаться на глаза родителям, выполнить несколько поручений по работе и может купить продукты.
На часах два часа ночи. Оделся он часа четыре назад.
Не смог уговорить себя сделать это раньше. Уже которую неделю одно и тоже.
По ногам к кровавому сердцу по венам струиться злость.
Он злиться буквально на все и на всех.
На чертову кровать, на которой невозможно спать, поэтому он засыпает только под утро и весь день ходит разбитый. На чертов ноябрьский воздух, до жути холодный, но без него тоже невозможно уснуть. На чертов отрывной календарь на рабочем столе с напоминанием, что сегодня ноябрь.
На себя по умолчанию из-за нескончаемого списка причин.
За то, что ложится и встает так поздно. За то, что практически не ест и вспоминает об этом только к ночи. За то, что уже чертов ноябрь на календаре, а он этого даже не заметил. За преодоление отметки в полгода.
Вытирает кровь с пальца об одеяло, вспоминает, что опять не застелил сегодня постель. Точнее вчера не застелил. Хотя и сегодня скорее всего тоже не застелет. За это ненавидит себя еще больше.
И так по кругу.
Жутко достало тешить себя надеждами вернуться к жизни по ночам и с великим безразличием смотреть как они разбиваются днем. Ему отвратительно до тошноты, но только выдавить из себя нечего. Он же опять не ел и вспомнил об этом только после полуночи.
Бесит.
Старается следить за дыханием, чтобы успокоиться. Плюет на все это занятие и плетется в сторону кухни. Ничего готового, как всегда, не находится. Раз уж он уже не уснет в ближайшие часа два стоит посмотреть, что осталось от принесенного Джейком и попробовать сделать хоть что-нибудь.
Остатки риса в пачке, несколько более-менее свежих овощей и кисло-сладкий соус в глубине холодильника. Ли ставит кастрюлю с водой на плиту, принимаясь ждать кипения. Пальцы берутся за самоуничтожение. Минуты растягиваются легкой паутиной. Парень знает, что будет дальше.
Закроешь глаза и фантомные запахи с прошлого подстроят картинку, где ему готовили любимые, но уже чужие руки. Они научили готовить рис незаметно, размещать специи по привычке, варить с любовью любимому человеку.
Зачем. Если знал, что отвергнешь, зачем учил? Может только издевался?
Так и тянет ударить по кастрюле и расплескать весь кипяток.
Ему стоит злиться, но не на себя. Только на Джея, но почему-то не выходит до конца. Оправдания сами находятся, стрелки переворачиваются. Раз вышло так, то в этом и его вина имеется.
Ведь его учили любимые, но уже чужие руки. Другие бы этим не занимались. Это так отвратительно, хочется из кожи вылезти.
Слезы злости сильнее въедаются в кафель. Вся кухня в этих пятнах, и только Хисын их видит каждую ночь, пока готовит.
・・・</p>
Из полудремы вырывает знакомый голос.
— Чего дверь открытая?
— Наверное, забыл закрыть, — Хисын пытается заставить свое сонное тело принять сидячее положение.
— Хочешь сказать так было всю ночь? — Джейк проходит в общую комнату с нагруженным пакетом, — Снова не спал ночью?
— Как ты мог такое подумать? Я просто тренируюсь в наложении грима.
Шим усмехается. Пытается шутить значит не в таком критичном состоянии.
— С синяками перебарщиваешь. Может в больницу? Тебе хорошее снотворное выпишут.
— Уже был. На меня попялились, сказали не страдать херней и больше гулять на свежем воздухе.
— Тогда может в другую больницу? В частную?
— Нет, хватит с меня больниц. Особенно частных, — в голосе Ли скользит ржавый металл, который дает понять, что лучше эту тему больше не поднимать.
— Ладно, я тут тебе принес немного, — друг показательно приподнимает пакет.
— Просил же тебя не тратиться на меня, — Хисын стонет от резкой боли в лопатке в попытке встать на ноги.
— Эй, сиди-сиди, — Джейк оставляет продукты, подходит ближе и слегка надавливает на плечо Ли ладонью, заставляя того опуститься обратно на диван, — Спина все так же болит?
Хисын морщится, ничего не отвечает. По нему всегда было все видно, а значит и что-то говорить нет смысла.
— Даже не посмотришь на меня?
— Мне жутко стыдно, и я не особо желаю видеть и в твоих глазах разочарование и жалость, — он решает, что правда — единственное, чем он может сейчас отплатить за всю доброту.
— Мне тебя не жалко, Хисын, я просто хочу помочь, — Шим присаживается рядом на диван.
— Лучше бы было жалко, так хоть понятно почему ты возишься со мной.
— Тебе станет лучше, зная причину?
— Не уверен. Иногда реально лучше знать эти мелкие мотивы людей и не попадаться на удочку чего-то высокодуховного. Понимаешь?
— От части. Слушай, не знаю, что там между вами произошло, но, как бы сказала моя мама, все случайности неслучайны, и на то воля Всевышнего.
— Твоя мама тоже верующая?
— Была.
Хисын никогда не расспрашивал одногруппника о его жизни и не ожидал, что с ним поделятся чем-то очень личным. Когда цитируют любимых людей это всегда очень личная история.
— Думаю моя бы с твоей сдружились, — Ли решает разбавить густое молчание.
— Возможно, она дружила со всеми прихожанами.
— Она точно гордиться тобой.
— Надеюсь, ладно, мне пора обратно в контору, — Джейк уже собирался выходить, как вдруг захотелось добавить, — И знаешь, наверное, в тот момент, когда мне было плохо, как тебе сейчас, я хотел, чтобы был кто-то поддерживающий. Я просто решил стать таким человеком и для себя, и для кого-то еще, поэтому не ищи подвоха в моем отношении к тебе. Мы здесь, потому что обоим это нужно. Начни с малого, если все еще веришь в большое.
Дверь за парнем закрывается.
Хисын сидит неподвижно еще какое-то время, обдумывая сказанное Шимом.
«Начни с малого, если все еще веришь в большое».
Он определенно верит, хоть и не понимает, что значит это «большое», и с какого «малого» начинать. Мать была бы рада узнать, что он не растерял хоть какую-то веру. И это что-то.
Но что же может быть этим «малым» для Хисына?
Почему-то в голове раздается ворчливый голос старика-врача, причитающий о пользе прогулок на свежем воздухе.
・・・</p>
Это очень странно, но уже три недели каждый день Хисын выходит на улицу. Погода не всегда к нему относится по-доброму, да и особых изменений в своем самочувствии пока не наблюдается.
Только как-то физически легче и быстрее он стал одеваться.
Сначала было титанически тяжело. Тело все болело и ныло, ему казалось, что кровь с каждым шагом льется из раны все быстрее и быстрее, забирая последние остатки сил. Его хватало на несколько минут, потом подольше, устанавливая цели на количество пройденных шагов. Когда они достигались, радовался, как ребенок заветной игрушке.
Первые честные положительные эмоции.
День за днем приближалась весна, рана затягивалась вокруг фантомного ножа в груди, крови становилось меньше.
Со временем Ли удалось наведаться в университет, слезно договориться пересдать свои долги. Хорошо до прошлого семестра у него была прекрасная репутация, сыгравшая на руку. Хоть что-то он смог сделать правильно и наперед.
Предстояло много работы, но Хисын отчаянно верил, что с каждым днем стремиться к своему «большому». Только лопатка также продолжала ныть.
Во время своих прогулок парень много думал. Как будто в квартире его мысли не помещались и не могли вольно изложить сами себя, а на улице им был предоставлен полный простор для мучений своего обладателя.
Он размышлял о своей жизни до встречи с Джеем и после. О любви и дружбе. Как часто эти два понятия сливаются в одно. Или же не сливаются.
Все чаще Ли ловил себя на мысли, что мог тогда ошибиться. Может Джей его не любил совсем? Не любил в том понимании, в каком предполагал старший. В котором находился сам.
Может это только Хисын любил, а Джей только дружил? Просто он не понимал этого, списал на привязанность и заключил сделку с собой, но он не мог играть эту роль вечно. Ответа от той стороны все равно не получить, а значит его догадки останутся всего лишь догадками.
Он доходит до остановки, где находилась всего пара человек. А может сесть на какой-нибудь автобус вместе с ними и уехать в неизвестном направлении, потом сказать, что перепутал номер и поэтому колесил по всему городу. Но кому сказать-то? В квартире Ли живет один, и ни какая другая живая душа не спросит есть ли у него проблемы с памятью. А они похоже имелись, раз ему так и не удалось вспомнить где он обронил несколько прошедших месяцев.
・・・</p>
— Что ты хочешь услышать?
— Правду.
— Ты уже все слышал и знаешь.
— Так подтверди, скажи вслух.
— Хорошо.