Часть XVII (1/2)

— Виктор… с вами все в порядке?

Мягкий голос советницы Медарда пробился сквозь странное оцепенение, накрывшее ученого с головой.

Вот он прибыл в Академию, вот добрался до офиса советницы, постучался в дверь, получил приглашение войти…

… а вот Чудо вздрогнула у него под сердцем, где Виктор убедил ее спрятаться от чужих любопытных глаз.

Он не мог интерпретировать чувств, накрывших его через связь [через Чудо], струной протянувшуюся от Виктора к Джейсу, но они захватили Виктора как морская волна, утягивая на самое дно.

Там было тихо и лишь издали раздавался глухой злой рык.

Однако добраться до источника звука не удалось — Мэл привела Виктора в чувство, нависнув сверху над креслом, в котором он успел устроиться и прикасаясь своими горячими сухими пальцами к ледяному виску ученого.

— Вы очень плохо выглядите. Очень и очень плохо.

Она констатировала очевидное.

Яркие синяки под глазами, тени на щеках, посиневшие губы.

Если после сегодняшней ночи Виктор и стал выглядеть лучше, то от того как он чуть не провалился в ощущения Джейса, — явно влипшего в неприятности, — показатели здоровья Виктора поползли обратно вниз.

— Нужно вызвать медиков.

Женщина обхватила запястье ученого, поднимая его ладонь к своим глазам и с ужасом глядя на синеющие ногтевые ложа.

— Нет, не надо.

Упоминания врачей и мыслей о медпункте, где его снова попытаются отравить, хватило, чтобы Виктор пришел в себя, — как от пощечины, — старательно абстрагируясь от ощущений Джейса.

Чудо возле его сердца завозилась, а потом скользнула вниз по диафрагме, сворачиваясь теплым клубком внизу чужого живота. Малышка явно поняла, что папа не в восторге от транслируемых ею ощущений.

Сразу после этого синева на ногтевых ложах начала отступать, а сам Виктор стал выглядеть чуточку лучше.

— Если вы так плохо себя чувствуете, надо было сказать об этом посыльному и никуда не идти.

Мэл попыталась поймать своим взглядом взгляд медовых глаз Виктора, но тот смотрел куда угодно, только не на советницу.

— В тот момент я чувствовал себя прекрасно. И сейчас все быстро вернется в норму. Советница… не могли бы вы чуть-чуть отодвинуться? Я ощущаю себя немного… неловко.

Пускай лучше Медарда сочтет Виктора престарелым девственником, чем увидит ревность на дне его глаз, смешанную с раздражением от этого постановочного участия.

Ревность из-за того, как нагло Мэл планировала окрутить Джейса. А раздражение…

… она ведь знает, что Виктора травят, но при этом все равно готова отослать его в медицинский кабинет Академии, отдать его в руки тех, кто пускает ему по вене отраву вместо лекарств.

— Что ж… если вы так утверждаете…

На лице Мэл появилась мягкая улыбка. Она выглядела позабавленной чужим смущением, но не стала и дальше ставить Виктора в неловкое положение, отпуская его ладонь и отстраняясь.

Однако на свое место по ту сторону стола не ушла.

Нет, эта наглая кошка прислонилась к краю столешницы возле Виктора, опираясь о нее руками и позволяя разрезу на платье разойтись, демонстрируя гладкую, смуглую и нежную кожу бедра. На ней даже не было чулок — только туфли самой мягкой выделки.

[Виктор бы не удивился, не окажись на Мэл и нижнего белья]

— … если вы утверждаете, что все в порядке, то давайте обсудим вопрос, из-за которого я попросила вас сюда прийти.

Как быстро они дошли до сути. Даже без многочасового полоскания мозгов.

Виктор постарался выпрямиться и хмуро посмотрел на Мэл снизу вверх, ожидая пока та разовьет свою мысль — уже и так ему известную.

[о том, что ему надо уехать из Пилтовера…]

— Я взяла на себя смелость сообщить от имени Совета, что вы назначены в делегацию, которая отправится из Пилтовера в Ноксус.

[… и никогда не возвращаться обратно]

— Причем, желательно, чтобы там вы и остались — в Империи и под крылом моего клана.

Виктор чуть не выронил трость, которую держал в руках. Ему показалось, будто он ослышался или отключился, а теперь видит сон в котором советница Медарда самым прямым текстом велит ему проваливать из города.

— Вы сейчас спросите, не сошла ли я с ума… и я заранее отвечу — нет, не сошла.

Мэл сцепила ладони в замок. Ее взгляд стал странно-решительным.

— Я не считаю вас идиотом, Виктор. Вы много лет являетесь ассистентом советника Хеймердингера, при этом не скрывая своего происхождения. Следовательно, вы горды, умны, изворотливы, чувствуете направление политических течений, разбираетесь в мелких интригах и умеете не нарываться. Без всего этого вас бы еще в вашу бытность студентом исключили по любому надуманному поводу, подставили, выжили… съели бы заживо.

Виктор мог ожидать чего угодно — лести, лапши на уши, откровенного вранья, попыток манипуляции… но не такой оглушающей откровенности.

— К сожалению, всего этого недостаточно чтобы выжить в нашей банке с пауками.

С силой расцепив руки, Мэл сделала шаг вперед и присела перед Виктором на корточки — так, чтобы на сей раз точно суметь поймать его взгляд.

— Я не ваш друг, Виктор — мы оба это знаем. Я даже не ваш покровитель — последние несколько месяцев вы только и делаете, что бегаете от меня, а так же всеми силами показываете, что не нуждаетесь ни в моей дружбе, ни в моем покровительстве. Поэтому, в отличие от Джейса, я не могу вас защитить. И в самое ближайшее время, — год, максимум два, — вас убьют.

Карие глаза буквально впились в ученого, отслеживая каждую его реакцию, каждое движение мышц лица, каждый вдох и выдох.

Виктору же показалось, что ему нечем дышать — легкие и горло сдавило невидимой рукой. В таком положении безэмоциональную маску на лице просто не удержать.

— Вы мне угрожаете, советница Медарда?

Он хотел резко встать и сбежать из этого кабинета, он даже почти вскочил со своего кресла, когда Мэл надавила на его колени ладонями, а затем подалась вперед, с силой раздвигая чужие ноги, опираясь об обивку кресла своим собственным коленом и нажимая руками на плечи Виктора.

Она была довольно худощавой, но учитывая состояние ученого, тому показалось, будто его придавил собой крупный хищник, — большая и горячая кошка, — не дающая жертве сдвинуться с места.

Виктора обдало ароматами сандала и шоколада, специй и мускуса.

Еще никогда ни одна женщина не была так близко к нему — вжимаясь в него своей грудью, буквально вдавливая в спинку кресла и обхватывая своими бедрами его бедра.

Виктор был влюблен в Джейса. Виктор не собирался ему изменять. Черт побери, Виктор был болен и гребаная болезнь в свое время лишила его любых гормональных всплесков, вследствие чего он не испытывал ночных поллюций, у него на лице и теле не росли волосы, а тело оставалось андрогинным.

Однако это не отменяло того, что здесь и сейчас он не мог не реагировать на Мэл и на то, как хорошо она пахла, на то, какой горячей она была, на то, как ее грудь и пах терлись об него сквозь тонкий слой его и ее одежды.

— Что вы творите…?!

Он хотел возмутиться, хотел оттолкнуть… вследствие чего чужие объятия сжались еще сильнее.

— Демонстрирую, как далеко я готова зайти, что ты меня послушал, упрямый мальчишка. Я тебя не люблю. Я тебя даже не хочу. Но я хочу заставить тебя слушать меня, и тебе придется это сделать, если ты не желаешь оказаться изнасилованным прямо здесь и сейчас. Женщина тоже способна на подобное, чтобы ты знал.