Часть II (1/2)

— Это у тебя… засос?

От подобного вопроса Виктор вздрагивает. Хотя нет, он не просто вздрагивает — он вздрагивает всем своим телом и невольно всплескивает руками, от чего лабораторное стекло с влажным препаратом летит в одну сторону, а стакан с остывшим чаем катится в другую сторону, попутно заливая все бумаги своим содержимым. Дорогущий же микроскоп заваливается на бок и прикидывается мертвым.

[только бы не сломанным]

— Ого.

Мэл Медарда поднимает руки вверх в характерном и общеизвестном жесте «сдаюсь», делая шаг назад.

В лаборатории воцаряется неловкая, покалывающая кожу тишина.

— Извини, если напугала.

Гибкая как кошка и столь же грациозная, Мэл плавно отступает в сторону, отчего в высоком разрезе белоснежного подола платья становится видно точеную ножку. И, пока Виктор судорожно соображает, что же ей ответить, сама Медарда парой ловких жестов ставит на место стакан с остатками чая, попутно спасая часть записей Виктора от трагического утопления.

— Ничего… ничего страшного. Спасибо.

Последняя реплика — благодарность за то, что Мэл не позволила бумаге впитать слишком много жидкости. Хотя, чернила на листах успели, отчасти, расплыться, но все еще оставались читабельны.

— Ты не очень хорошо выглядишь.

Медарда отдала бумаги Виктору и уже более спокойным жестом огладила свое и так безупречное платье, разглаживая невидимые глазу и неведомые миру складки.

— Не спал ночью?

Молодая женщина мягко улыбается, но в ее тоне есть все так же нечто кошачье. Это кошачье есть в ее движениях и в том любопытстве, с которым она пытается засунуть нос в личную жизнь Виктора. Сам Виктор в ответ лишь сжимает губы и качает головой, давая понять, что это не ее дело.

[они ведь не друзья, в конце концов]

[такие, как советница Медарда не дружат с такими, как Виктор]

[пускай она сколько угодно делает вид, будто принимает не только благородного Джейса Таллиса, но и его коллегу, даже не имеющего фамилии]

— Чем могу помочь, советница Медарда?

В ответ на такую подчеркнуто-вежливую и учтивую фразу, Мэл едва заметно приподнимает бровь, но больше никак не выказывает свои эмоции. Недаром она в столь раннем возрасте стала полноценным членом Совета.

— Я ищу Джейса. Если ты его увидишь — попроси, пожалуйста, зайти ко мне в кабинет.

— Насколько это срочно?

Виктор мог бы встать со своего рабочего места, ведь разговаривать со стоящей дамой не вежливо… но откровенно не хотел. От новых ребер и от мест, где Синджед срастил корсет с телом Виктора, во все стороны распространялась ноющая, противная боль, хорошо заметная в том, как Виктор потирал свои ребра.

Раз в каждые несколько минут точно — он гладил их, словно надеясь успокоить неприятные ощущения и избавиться от этой новой тяжести в грудной клетке.

— Не особо, но у нас сместились сроки визита делегации из Ноксуса. Они хотят увидеть своими глазами презентацию Хекс-Врат, пусть пока и в версии прототипа. Если им понравится, мы получим просто невероятный поток финансирования и заключим предварительные контракты на грядущие поставки.

Советница говорила столь вдохновенно, словно выступала перед целым Советом, а не перед одним скромным ученым. А потом она резко замолчала и улыбнулась. В ее глазах затанцевали завораживающие искры, заставляя Виктора почувствовать себя вдвойне неуютно.

[у советницы созрела идея мести упертому калеке, не желающему принимать ее расположение?]

— Если Джейс не найдется до вечера, то придется тебе, Виктор, выступить перед нашими гостями.

[точно, месть]

Но прежде чем Виктор успел хоть что-то возразить, Мэл подняла в воздух ладонь, прерывая чужой протест еще до его начала.

— Я не приму отказа. В конце концов, вы с Джейсом «о б а» изобрели Хэкстек. Поэтому, если он сбежал куда-то, то всю ответственность несешь ты. А так же, если я не увижу Таллиса до шести вечера, то тебе в комнаты принесут парадную одежду.

Ибо от прошлого вечера «со спонсорами» Виктор отказался, мотивируя как раз таки отсутствием приличного костюма.

Да, у Виктора были деньги… но все они были вложены в науку — в его исследования, в реактивы, в оборудование. А самый дорогой костюм в гардеробе Виктора выглядел бледнее, чем костюм официанта с тех вечеров, куда Мэл Медарда постоянно пыталась их с Джейсом затащить.

— Я не могу принять такой дорогой подарок.

… однако слова Виктора утонули в тишине. Пока он сидел, пытаясь согнать краску стыда и унижения с лица, советница уже удалилась — так же тихо, как и пришла.

Впрочем, свято место пусто не бывает — в лаборатории тут же объявился совсем другой персонаж.

— Привет, Ви! Ты не видел Джейса?

В отличие от степенно и плавно скользящей походки, выражающей все внутреннее достоинство советницы, этот парень двигался скорее с грацией танцора… и уж точно не стеснялся добавить в свою походку провокации, с каплей соблазнения.

Гладкие волосы с золотистой искрой, светлая кожа с легким загаром, непристойно-обтягивающие ноги узкие черные брюки, белая блуза с золотистым шитьем… Джек* притягивал взгляды, где бы ни оказался, а, столкнувшись с советницей Медардой, превращался в настоящий химический катализатор, вызывающий бурление. Но выгнать его с приемов, точно так же как и из стен Академии Мэл не могла, как бы ни желала этого.

Слишком уж многие члены преподавательского состава и совета попечителей пользовались услугами Джека.

[слишком уж многие постели он согревал длинными холодными пилтоверскими ночами]

— Нет, не видел.

Виктор слабо улыбнулся Джеку.

— Он сегодня не заходил в лабораторию. Может быть, заночевал дома у матери. Мне что-нибудь ему передать?

Раз уж его и так используют, словно почтового голубя. Однако сейчас слова Виктора были спокойными и даже доброжелательными.

— Да нет, ничего. Я сегодня оказался неожиданно свободен и хотел предложить ему отдохнуть от трудов праведных. Но… я могу отдохнуть и с тобой.

В движениях, голосе и жестикуляции Джека не было ничего пошлого, но Виктора все равно бросило в краску от подобного намека.

— Хочешь сказать… он тоже пользуется твоими… услугами?

Ученый все-таки закашлялся и тут же отвернулся, начиная что-то судорожно делать, сам не понимая что — то ли искать хоть какую-то салфетку, вытереть со стола, то ли пытаясь разложить на просушку залитые бумаги. Но в результате его действия вызвали лишь легкий смех со стороны гостя.