Глава 12. Горизонты и перспективы (1/2)

Гермиона крепко зажмурилась, и какая-то ее часть очень надеялась, что Волдеморт просто исчезнет.

Необходимое для корректировки плана время давно вышло, а Грейнджер все не могла переступить через себя снова, как тогда, в день, когда Волдеморт пригласил ее на ужин. Он, конечно, не догадывался, что омрачил не только потрясающий вечер, но и растоптал желание Гермионы двигаться дальше.

Вздохнув, она открыла глаза.

Волдеморт уже не улыбался, все наигранное тепло стерлось с его лица в тот же момент, когда Альбус вышел из класса.

— Объяснитесь?

Гермиона удивленно приподняла брови.

— Я?

— Вы игнорируете меня которую неделю, — недовольно произнес Волдеморт.

— Вы серьезно? — искренне поразилась Грейнджер. — После того…

— Мы это уже обсудили, — перебил мужчина, подходя к Гермионе и вторгаясь в ее личное пространство. — Разве нет? Надеюсь, вы усвоили урок и в то, что вас не касается, лезть не будете. — Он склонился к ее лицу. — К тому же вы мне отомстили, сбежав, и я, так и быть, прощу это. Будем считать, что мы в расчете.

Из груди Гермионы против воли вырвался нечленораздельный звук, явно обозначающий досаду. Она ловко ускользнула в сторону и принялась собирать бумаги со стола, качая головой.

— Поверить не могу, что для вас убийство живого существа лишь способ свести счеты…

— Вы действительно хотите продолжать обсуждать то, что вас не касается? — спросил он.

Обхватил ее плечи и положил голову на макушку. Гермиона испуганно замерла.

— Я бы не сказала, что это меня не касается, — возразила она.

— А я бы в таком случае посоветовал поскорее сделать так, чтобы не касалось, — настойчиво произнес Волдеморт.

Гермиона опешила. Зависла на несколько секунд, пытаясь понять, какой смысл он заложил в свои слова.

— Я не перестану общаться с Альфардом, — твердо произнесла она. — Оставьте ваши советы при себе.

Почувствовала, что Волдеморт за ее спиной усмехнулся. Он скользнул ладонями по ее рукам и потянул на себя, прижимая лопатками к своей груди; Грейнджер устало прикрыла веки.

— Мне это в вас нравится, — внезапно признался Волдеморт, и его голос вибрацией разнесся по ее телу. — Ваша строптивость. Но не переходите черту, — добавил с предупреждением.

Грейнджер глубоко вдохнула. Запах Волдеморта и его гипнотический голос вводили ее в подобие транса, но важные мысли все же пробивались на вершину сознания.

— Это же вы усыновили Нобби? — уточнила она, хотя пазл в голове давно сложился. Нобби взяли под опеку, а Волдеморт, по словам Дамблдора, стал председателем попечительского совета — все предельно очевидно. — Неужели для того, чтобы поговорить со мной?

Последний вопрос был скорее провокацией — грубой и недейственной, судя по реакции мужчины. Волдеморт хрипло рассмеялся и сильнее прижал Гермиону к себе, хотя, казалось бы, куда уж ближе.

— Вы о себе довольно высокого мнения, знаете? — беззлобно поинтересовался он. — Мир не крутится вокруг вас, мисс Грейнджер.

Гермиона ехидно улыбнулась, пользуясь тем, что Волдеморт не может видеть ее лицо.

— Что же тогда? Решили искупить вину за убийство живого существа?

— В таком случае усыновлением одного ребенка не обошлось бы, — невнятно пробормотал мужчина. — Если я скажу вам, что это исключительно альтруистический поступок, вы мне поверите? — поинтересовался громче.

Теперь рассмеялась Гермиона. Она наконец нашла в себе силы выбраться из чужих объятий. Повернулась к Волдеморту, сложив руки на груди, и оперлась бедрами о стол.

— Прошу прощения, но с понятием «альтруизм» ваш образ не вяжется никак.

Он искренне ей улыбнулся, и Грейнджер в который раз поразилась, насколько улыбка меняет его искаженное темной магией лицо — в такие моменты он будто превращался в школьную версию себя: привлекательного молодого мужчину.

— Поверьте, мисс Грейнджер, после того, что я прошел, чтобы усыновить мальчика, я вполне могу претендовать на звание главного альтруиста.

Гермиона вздохнула. Не то чтобы она всерьез рассчитывала на то, что Волдеморт раскроет ей свои планы… хотя, вообще-то, на это она и надеялась, но все никак не могла подобрать к этому персонажу ключик, хотя без конца меняла маски и прогибалась, извивалась и лавировала, — без толку.

— Вы… Ох, я просто надеюсь, что вы понимаете, что Нобби — живой человек. И достоин, чтобы его чувствами не играли.

— Он всего лишь грязнокр…

— Не смейте, — резко перебила Грейнджер, вскинув ладони, и Волдеморт, к ее удивлению, действительно замолчал. — Не смейте произносить это слово. Тем более в таком контексте, — добавила угрожающе. — Он в первую очередь обыкновенный мальчик и не заслуживает пренебрежительного отношения.

Волдеморт с преувеличенным любопытством дослушал ее пламенную речь, и в какой-то момент Гермионе показалось, что он сейчас зааплодирует. Но вместо этого мужчина улыбнулся. И это не сулило ничего хорошего.

— Даже если я вам скажу, что в вашей сегодняшней заминке на уроке виноват Нобби Лич, вы все равно останетесь при своем мнении? — спросил он, не отрывая заинтересованного взгляда от ее лица.

Гермиона резко побледнела и нервно сглотнула.

— Что вы имеете в виду? — хрипло спросила она.

Ей сейчас было не до того, чтобы скрывать свои чувства. Открытие, что в «галлюцинации» может быть виноват Нобби Лич, выбило весь воздух из груди. Гермиона никак не могла соотнести то, что пережила, со своим учеником.

— Мальчишка очень изобретательный, — загадочно произнес Волдеморт. — Не знаю, чем вы ему насолили, но, полагаю, это не последний сюрприз. Это было что-то вроде ментального боггарта, — сказал он, сжалившись над Гермионой, выражение лица которой оставалось недоуменным.

Грейнджер выдохнула и обхватила свои плечи ладонями — озябшее тело пробрала дрожь. Она потрясенно смотрела на Волдеморта, пока мысли и догадки атаковали разум со скоростью, с которой колдуют второкурсники, стремясь проклясть соперника как можно быстрее и гаже. Разогнавшиеся эмоции с хрустом замерли. Во всей этой скверной ситуации имелся один сомнительный плюс, который, впрочем, приносил вполне реальное и огромное облечение — никто из школы не узнал о ее настоящем страхе, как в случае, если бы это был реальный боггарт.

Что это вообще за изобретение такое, действующее на конкретного человека ментально?

Гермиона вскинула взгляд.

— Но вы… вы же… — замялась, не зная, как сформулировать вопрос о том, видел ли Волдеморт ее главный страх.

Больше всего на свете ей не хотелось бы объяснять то, что и для нее стало сюрпризом. Оказалось, ее главный страх: увидеть Гарри — того, что атакует ее письмами. Гермиона знала, что его появление здесь вполне может произойти, и первым, что он сделает — пришлет патронус, а после — появится сам. И да, это чертовски, просто невероятно пугало.

— У меня есть предрасположенность к ментальной магии, — пояснил Волдеморт. — Я почувствовал воздействие. Но насчет того, что это был боггарт, я лишь предположил. Как вижу, не ошибся, — добавил, усмехнувшись. Грейнджер посмотрела на него возмущенно. — Многое отдал бы, чтобы узнать, что именно вас так напугало, — бесстыдно заявил он, склонив голову к плечу.

Такой жестокий, агрессивный флирт приводил Гермиону в недоумение.

— Нобби ожидает наказание за нападение на преподавателя, — проговорила Грейнджер, удачно меняя тему. Не понимая, к чему она клонит, Волдеморт выгнул бровь. — Как опекун, вы будете обязаны присутствовать на разбирательстве, — добавила она.

Выражение лица мужчины стоило того, чтобы оказаться в это время в этом месте и пережить все те события, которые привели к этой точке.

-</p>

В кабинете директора было тесно для Гермионы, Альбуса, Минервы, Волдеморта и Нобби. Несмотря на то, что последние трое преимущественно молчали, атмосфера в помещении накалилась до предела. Блики закатного солнца, проходящие через витражные стекла и отражающиеся сквозь кучу стеклянных безделушек, расставленных на каминной полке и столе, подрагивали на стенах в унисон гудящему и вибрирующему напряжению. Дышать плотным от разлившейся в нем магии воздухом было труднее. Грейнджер метала гневные взгляды в Дамблдора, искренне не понимая, серьезно ли он твердит про прощение шалости или делает это назло ей. В последнем она была почти уверена, потому что даже стекла очков не могли скрыть холодный взгляд.

— Профессор, — устало и раздраженно обратился он к Гермионе, массируя переносицу, — мы не можем отстранить Нобби Лича от занятий только потому…

Грейнджер громко фыркнула.

— «Только потому» … что? Что он напал на преподавателя? — всерьез раздражаясь, поинтересовалась она. Сейчас Гермиона, как никогда раньше, понимала Снейпа, который не добился ни одного наказания за нарушения Гарри. Сегодня было слишком много мыслей о последнем — образ не-Гарри так и стоял перед глазами, и это чертовски отвлекало и нервировало, почти искрило, что являлось опасным в данной обстановке. — Это недостаточная причина?

Нобби сидел, опустив голову, но виноватым совершенно не казался, и это заставляло раздражаться еще сильнее. Около его кресла стоял Волдеморт с безразличным выражением лица, сложив руки на груди, и, казалось, совершенно не собирался чью-либо сторону принимать. Минерва тоже не влезала, хотя наверняка знала, на что способен ее студент.

В конце концов Волдеморт, видимо, решил перестать изображать статую.

— Если бы вы, профессор, поделились воспоминанием о том, что увидели и как пришли в себя, то у нас было бы достаточно оснований, чтобы обвинить моего подопечного, — внезапно произнес он.

Гермиона подавилась воздухом, потрясенно глядя на мужчину. Он сейчас ясно обозначил, что станет ей помогать только после того, как она исполнит его желание — покажет свой страх. Это было отвратительно. Грейнджер не нашлась что сказать — пару раз порывалась открыть рот и высказать ему все, что думает, но тут же закрывала его, отчего походила на выброшенную на берег рыбу.

— Ну, раз уж профессор Грейнджер не согласна на эти условия, — подвела итог возмущенному молчанию Гермионы Минерва, — вопрос можно считать закрытым. Лорд Волдеморт, Нобби, прошу пройти в мой кабинет. Думаю, нам есть что обсудить.

Они вышли, оставляя Альбуса и Гермиону наедине.

Грейнджер послала Дамблдору обиженный взгляд.

— Неужели вы считаете, что я могу наговаривать на ученика? — резко спросила она.

Альбус безразлично пожал плечами.