Все ближе... (1/2)
— Остаётесь здесь, будете ждать отряд hiril.
Воин моргнул, должно быть, думая, что абсурдный приказ ему приснился, медленно перевёл взгляд за спину командира и с откровенным сомнением в адекватности обоих — и приказа, и командира — вновь посмотрел в серые глаза.
— Приказ Владыки, — добавил Орофин и развернул коня.
Скакун захрапел, присев на задние ноги и прижав уши, высказывая так свою оценку здравомыслию хозяина и друга. Орофин грустно улыбнулся, так эта строптивость напомнила ему кое-кого.
— Это наш долг, — наклонился он вперёд, похлопывая крепкую шею, — быть здесь, как его долг быть там, где он сейчас нужнее. Это наш общий бой, и признаюсь тебе, больше всего я боюсь не того, что погибну в нём сам, а того, что с ним что-то случится. Я чувствую в нём такой непокой, что тревожусь даже предположить, куда он может попасть.
Конь, как всегда, понял его, помотал изящной головой, что-то фыркнув с успокаивающей интонацией, и двинулся вперёд. Орофин подъехал к ожидавшему его на своем скакуне Владыке и занял место рядом на пол-корпуса позади.
Перед ними всё было чёрно-бурым. Голые чёрные деревья выглядели словно после пожара, если бы не росли на них такие же чёрные листья. Тропинки прихотливо извивались, будто чёрные змеи, в ручье едва двигалась застоявшаяся буро-зелёная жижа. Вдали, из-за холма, напоминающего могильный курган, сквозь сизый туман, воняющий даже отсюда, проступали очертания заброшенной крепости. Но они знали, что обитает там, на холме, когда-то носившем имя Амон Ланк.
— Наших лошадей напугало одно приближение к этому месту, воины едва смогли успокоить их. Можно понять их страх, — не поворачивая головы, заговорил Владыка, едва Орофин оказался поблизости. Когда галадрим замер рядом, Келеборн оглянулся и задумчиво посмотрел на него, добавив, — а они живут рядом и противостоят этому уже много веков. Ты достоин его, я убедился.
— Потому, что я последовал за вами? — Орофин коротко усмехнулся своему Владыке.
— Ты принимаешь его таким, какой он есть, — улыбнулся тот. — Не всякий альфа сможет жить с равным себе. Но ты сможешь не сломать его для своих нужд, а сплести ваши судьбы как одно целое. Всякое творение Эру — нить на полотнах Вайрэ.
— Сейчас мы прокладываем дорогу к общей победе. Потому, что иначе не будет всего остального. Воины бы пошли. Я приказал им дожидаться отряд hiril Галадриэль, а моё место рядом с вами.
— Ты и твои братья — настоящие дети Золотого Леса, так всегда говорили о вас. Но почему никто не задумывался, откуда вы появились в нём? Бедные сиротки…
Келеборн загадочно вздохнул, с иронией посмотрев на своего капитана, но Орофин лишь едва приподнял уголки губ. И действительно — почему… Даже очевидное пытаются объяснить как угодно, хотя истина порой лежит на поверхности.
— Золотой Лес никогда не ведал такой боли, — вздохнул Орофин, глядя перед собой. — И я хочу вернуть Лесу своего истинного цветущий вид.
— Будущее ещё более туманно, чем сумрак за курганом, но всё начинается сейчас, — и Келеборн сжал бока коня.
Следуя рядом со своим Владыкой, Орофин вспоминал недавнее расставание. Бараиона не было, даже когда уже все сидели верхом, и натужно заскрипели, придя в движение, тяжёлые ворота. Лишь выехав за них, Орофин уловил чутким слухом слышащиеся позади упрёки Накилона и знакомое фырканье его отпрыска. То, что рыжий омега — его истинный, Орофин понял ещё в первую встречу и знал, что будет либо с ним, либо останется одинок. Упрямец не смог охладить за прошедшие годы лишь крепнущую с каждой редкой встречей решимость альфы. Когда всё завертелось и стало понятно — насколько серьезно, Орофин не смог отказаться от того, чтобы изредка дотягиваться осанвэ до Лихолесья. Зов, в случае, когда омега не открывался, выматывал, Орофин тратил много сил, но лучше так, чем метаться во сне от тревожных мыслей, боясь, не случилось ли чего. И сейчас, приближаясь к тому самому Дол-Гулдур, альфа понимал, что его тревоги были не напрасны. Соседство с таким местом спокойствия не добавляло.
— Галадриэль будет с минуту на минуту, да и для орлов пасмурная погода — не преграда.
Конь Келеборна остановился на краю мёртвого леса. От жутких развалин их отделял лишь подъем по крутой лестнице. Всё вокруг казалось необитаемым, но чуткие эльдар физически ощущали его присутствие.
— Ты последовал за мной много раньше, когда я предложил тебе сопровождать меня в Мирквуд. Мог поехать Румиль.
— И всё сложилось бы иначе? — Орофин понял, что Владыка только сейчас ответил на его вопрос. — Я верю, что рано или поздно мы встретились бы.
— Каждое наше решение, каждый шаг вершат судьбы мира. И чтобы Арда засияла под светом Анар, а не утонула в Тьме, важен выбор каждого.
Келеборн замолк, и тут же до чуткого слуха альф долетел приближающийся шелест крыльев. Но не опасения он вызвал, не порыв схватиться за меч — Владыка Лориэна и любящий сын Золотого Леса приложили ладони к сердцу, приветствуя. Орофин всё же коснулся осанвэ, привычно ожидая, что аванире упрямца будет как всегда закрыто, и тут же ощутил пропасть, как если бы резко распахнул дверь, обнаружив за ней бездонный колодец. Орофин бы рухнул в него, чтобы помочь Бараиону, если тот тратит силы на поддержку кого-либо, или защитить, если противостоит, но Владыка уже соскочил с коня и ступил на первую осевшую полуразрушенную ступеньку.
Орофин спрыгнул на голые камни, шепнул в чуткое ухо скакуна приказ спрятаться и последовал за Владыкой. Бросив взгляд на удаляющуюся, таявшую среди чёрных облаков точку — орла, он решительно вступил в их бой, что был частью общего. Ради Арды, ради будущего всех и для того, чтобы вернуться к истинному. И чтобы тот вернулся оттуда, где бы его сейчас не носило.
***</p>
Бараион приземлился на поймавшие его руки, только косы взметнулись.
— Никогда не любил разные омежьи украшения, но это занятная вещица, — хмыкнул он на браслет, провожая взглядом улетевшего орка.
Келторн закатил глаза — руки снова были заняты.
Чтобы оттащить друга от орка, на которого они налетели, одного лишь взгляда на браслет было недостаточно, пришлось освободить одну руку, второй продолжая прижимать в объятиях дрожащее в ней тело.
— Ты сможешь, только держись, — попросил он в который раз эллет, вновь перехватывая её обеими руками.
Бараион уже восстановил равновесие, умудряясь играть на тонкой грани между бравадой и разумным риском. Оперевшись локтем о башенную кладку, он проследил взглядом весь полет орка и довольно растянул губы в улыбке, когда тот упал на другого, а содержимое двух черепов забрызгало истёртые камни.
«Что у вас?» — донеслось осанвэ.
«Обучаем орков летать», — хмыкнул Бараион в ответ. — «Принимаем и провожаем в лучших традициях».
«От края держись подальше. Это и к стене относится, и ко всему колюще-режущему». — Леголас, судя по звуку, тоже посчитал погоду вполне лётной для орков.
Морэдайн тоже не скучали.
Едва Келторн пришёл в себя и смог подняться после того как Бараион, не тратя времени на предупреждения, полоснул бритвенно острым кинжалом, рассекая перекрёстными линиями почти завершённый рисунок на его спине, они не стали медлить и покинули негостеприимные покои. Незнакомку Келторн прихватил с собой, а остальных рабов и пленников решили освобождать по мере отступления. Для этого Леголас вновь неслышно пробрался через крышу и крепостные стены до места, где тех держали. Уже там, спускаясь, принц просто сбивал найденным кузнечным молотом замки на решётках камер. Он не оборачивался, и без того слыша шаги рабов и пленных за своей спиной — сначала робкие и неуверенные, но с каждым этажом становящиеся только твёрже.
Тюремщиков-морэдайн безжалостно убивали всем подряд: металлическими прутьями, камнями, забирали у уже поверженных врагов их оружие. Пленники, у которых руки были скованы кандальной колодкой с шеей, собственными цепями пытались душить. Не останавливались даже те, кого морэдайн удавалось поразить в грудь или живот. Обретая свободу так или иначе, рабы с радостью принимали и такую, но уходили, забирая мучителей с собой.