Гундабад (1/2)

— Опустим лишние подробности?

— Опустим. Для них не лучшее время и место. Подобные разговоры хороши под бочонок хорошего вина или креплёные настойки наугрим. Причем, чую, что нам с вами, aranen, выпивка не достанется, — усмехнулся Бараион, прильнув к левому камню и осторожно выглядывая из-за него. На мосту как раз появилась громыхая очередная орочья шеренга.

— Нам с тобой, mellon nin, светит кое-что покрепче, и к слову, они будут в чём-то правы, — хмыкнул Леголас, облокотившись на правый камень, и лукаво шепнул. — Я подпоил сонной травой, а ты?

— Не знаю средства лучше, чем здоровый сон. — Бараион состроил невинные глаза и подмигнул принцу.

Леголас на этот раз промолчал, коротко кивнув. Он мог бы уверенно сказать сейчас, что именно сделал Бараион, шаг за шагом, действие в действие — точно так же, как он сам. Им двигала боль потери отца, кровью соединившая его со своим эльфёнком в миг, когда маленькая жизнь зародилась под сердцем, окончательно связав их семью до Дагор Дагорат, а, может, и далее. Леголас ясно увидел, едва схлынул накрывший его шок, что должен делать, и не дал бы никому себя остановить. Если суждено будет вернуться, пусть Элрохир наказывает, тут бы Леголас сам не стал спорить, но был уверен, что со временем муж и сам поймет. А вот Бараион, признаться, удивил. Леголас бы скорее предположил, что появится встревоженный ada. Бараион — друг и gwador, это бесспорно, но ведь Морохир — тоже друг, ещё и хранитель. Если только не знать этих двоих. Морохир именно как хранитель никогда не станет так опрометчиво своевольничать, потому что от его состояния и максимальной сосредоточенности зависит куда больше, чем от его дяди или лихолесского друга.

— Сколько же там этих тварей… — сердитое бормотание этого самого друга отвлекло Леголаса от размышлений. Он полностью сосредоточился, отбрасывая излишние сейчас рассуждения.

— Не знаю, сколько ты сидишь здесь, но они начали выступать ещё в сумерках, — Леголас бесшумно придвинулся чуть ближе, — а сейчас почти полночь.

— Они выдвигаются так, чтобы под светом звёзд спешно достичь Одинокой Горы, — на миг нахмурившись, что-то прикидывал в уме Бараион, одновременно поглядывая на Леголаса. — Пока они действуют по нашему плану, но мы, судя по всему, немного не рассчитали их численность.

— Аda обязательно что-нибудь придумает, пока войско Ривенделла будет добираться до них.

— А ничего другого не остаётся, только брать на себя ответственность за судьбы слишком многих.

Бараион тихо вздохнул — так, что Леголас на миг перевёл на него взгляд. Показалось ли ему что-то едва уловимое в интонации, какая-то тревога или тоска? Может, не так уж странен Владыка Келеборн, однажды много сотен лет назад перебравший у них в гостях молодого вина. Когда Леголас помогал укладывать его на кровать и наклонился, накрывая лёгким покрывалом, то услышал: «Он вернулся. Это он…». Неужели действительно одному из сыновей Феанора удалось вернуться? Странные шутки у Владыки Судеб. И ведь именно в совершеннолетие, в пятьдесят лет, Бараион резко изменился характером, став более выдержанным, но и более скрытным. Не горящая ли чувством вины за прошлое fea феаноринга теперь пытается искупить прошлые ошибки? Но кто же выпустит его неисцелённым? Если подумать, все детали мозаики складываются, но стоит посмотреть под другим углом и… Эту интереснейшую задачу он решит потом.

— Они справятся, а нам надо подумать о своих действиях. — Леголас перевёл взгляд с моста на башни крепости. — Мы не знаем, где именно держат Келторна, а проверить все помещения нам не дадут.

— Да мы после первого же «простите, я ошибся дверью» узнаем, где Келторн. Только при этом присоединимся к нему, — язвительно усмехнулся Бараион. — Вряд ли хозяин этих тварей откажется от лишних заложников.

— Вот именно, — поддержал его Леголас. — Пока нас любезно развлекают, демонстрируя боевое построение, давай подумаем.

— Если развоплощённый ищет себе подходящее тело и нашел его в лице Келторна, то он будет беречь своё будущее вместилище. В пыточных Келторна точно нет.

— Вниз можно не спускаться, — согласился Леголас. — В карцере его тоже нет.

— Ты знал, что его держали в карцере? — едва заметно вздрогнул Бараион.

— Не в самом карцере. Я предположил, что Келторна туда бросили после того, как отчаялись снять браслет, отрубив руку. После этого Келторн закрылся авадом. Я ощутил зов утром в день выступления, и он был очень слаб. Словно бы доносился из тьмы подземелий.

Бараион задумался на короткое мгновение, кивнул и вновь выглянул из-за валуна.

— Сейчас ему лучше. — Бараион кивнул на браслет. — Так что я думаю, он снова в своей камере. И тут мы возвращаемся к целостности носителя и его шкуры. Чтобы та не слежалась, не испортилась, не запылилась, Саурон должен хранить её в соответствующих условиях.

— Келторн в одной из обычных комнат, — снова согласился Леголас. Всё складывалось.

— А они в северной башне…

— Откуда ты знаешь? — подозрительно прервал Леголас. Бараион медленно повернулся, выглядя при этом так, словно его застукали с поличным. — Подслушивал ada? — понимающе усмехнулся Леголас, сам любивший посидеть на одном подоконнике в богатой библиотеке Ар-Трандуила.

— Ну… да, — непривычно быстро согласился Бараион. — Уже не помню обстоятельств. Давно это было.

Бараион отвёл взгляд, вновь глядя на мост, хотя там ничего не изменилось. Орки выходили из мрака за главными воротами, словно тёмный кузнец штамповал их там.

— Мне тоже ada рассказывал, — вздохнул Леголас, болью и тоской наполнились его направленные на Гундабад глаза. — Он был здесь с daerado. Они вместе нашли тело моей матери. Она погибла здесь.

Бараион вновь перевёл взгляд.

— Ты был ещё совсем маленьким эльфёнком, aranen Лаэголас, и не можешь ничего помнить. Тебя и не было тут. Но в твоих глазах…

— Я вижу, как она смотрит, каждый раз, когда думаю о её смерти. Каждый раз я вижу один и тот же её взгляд. Ada так и не рассказал, как она погибла, но этот взгляд…

— … fea, услышавшей Зов Чертогов… Я домыслил, представив, — не моргнув, объяснил Бараион удивлённо посмотревшему на него Леголасу.

— Да, именно… — вздохнул тот. — Я это понял, когда встретил nana в Чертогах. Я чувствовал то же, когда обернулся в спальне… Тогда, прежде чем уйти за Нуруфантуром.

— Значит, я просто удачно угадал, — пожал плечами Бараион. — Кажется, скоро рассвет, — сменил он тему.

Леголас бы обдумал мысль, что вспыхнула где-то далеко в событиях прошлого, но слова Бараиона побудили его отложить это желание. Как говорят эдайн, «до лучших времён», и наступят ли они — зависит от их действий сейчас.

— Северная башня самая большая, это потребует больше осторожности, а оттого больше времени. — Бараион очертил в воздухе осевшую громаду заброшенной постройки.

— Предлагаю разделиться и одному начать поиски снизу, а второму — сверху, — предложил Леголас. — Прикроемся авадом и, как ни тошно, вываляемся в грязи, чтобы нас не почуяли. Кто первый найдет Келторна, выпускает силу, второй идёт на её зов.

— Кто из нас прокатится? — Бараион кивнул на пролетевшую над ними с истошными воплями крылатую тварь, каких над крепостью парило не одна и не две. Даже «домашние питомцы» — нетопыри, больше похожие на горгулий, здесь были под стать и размеры месту.

Леголас предвкушающе прищурился на планирующую на них крылатую тварь.

***</p>

Казалось, что орды нескончаемы и их движение не замедляет темп, когда внезапно всё стихло. Лишь крылатые твари — по виду помесь дракона и летучей мыши — парили над крепостью, то и дело чертя по стене крыльями. Эллет уже рассказала о себе, даже Келторн вспомнил пару относительно мирных и невинных историй. И они довольно долго сидели в тишине, прислушиваясь к доносящимся звукам, когда в ведущей к комнате галерее вновь раздались тяжёлые шаги.

Келторн вскочил, машинально закрывая эллет. Могло случиться и так, что слуга Тьмы, поняв, к чему всё идёт, решил избавиться от пленников. Мало ли подходящих тел в Арде, найдёт другое. Но ничего не случится, если не сберечь себя. Вывод — ничего нет зазорного в том, чтобы сбежать, отступая, если знаешь, что вернёшься лучше подготовленным и гораздо более сильным. Хотя был ещё второй вариант — что Тьма решит быстро занять его тело, пока события не приняли угрожающий оборот. И в этом случае Келторн был готов оказывать сопротивление до последнего, но их прижали к стенам древками копий и схватили напуганную эллет одновременно с ним. Короткий испуганный вскрик вынудил Келторна с трудом повернуться и посмотреть на девушку. В её глазах всё ещё тлела искра estel, и Келторн решил не сопротивляться, выпуская силу, создав обманчивое впечатление, будто Тьма сможет захватить его тело, вымотав до определённого предела. Когда же это случится, Келторн запрёт тёмную сущность и направит разом всю имеющуюся силу внутрь себя. Его при этом разорвет на ошмётки hroa, но время будет выиграно. Саурон, если и уцелеет, будет лишён тела, а за эти часы войска daerado ослабят или разобьют орков и придут в Гундабад. Келторн собирался тянуть время столько, сколько нужно, чтобы потом ценой своей жизни успели спасти жизнь той, что так скрасила его, теперь уж точно, последние часы.

Но их так и не выволокли из комнаты. Эллет швырнули обратно на кровать, за руки привязав к изголовью, а старенькую тунику задрали, обнажив дрожащее от ужаса исхудавшее тело. Раздался треск последней преграды, девушка закричала и забилась в обнажающих её руках. Но морадан равнодушно, словно усмиряя собаку, отвесил ей хлёсткую пощечину и обернулся к Келторну, с ухмылкой проводя грубой рукой по белой коже от колена вверх. Пальцы замерли у самого лона. Эллет не кричала, лишь тихо всхлипывала, покрываясь мелкой дрожью.

Когда второй морадан, что стоял рядом с Келторном, сдёрнул с его плеч тунику и отступил, первый вновь усмехнулся, выжидательно приподнимая брови:

— Ты хочешь для начала насладиться зрелищем, эльфик?

Келторн не позволил мерзким пальцам вновь коснуться нежного тела, раздражённо рванув с себя рубашку. Ткань затрещала, в виски стучало понимание, что сейчас придется вынести боль и такие пытки, какие ум не в силах даже вообразить — Келторн чувствовал это. Но он сорвал рубашку, бросив её к изголовью, и не двинулся, когда морэдайн за спиной обсуждали его, словно породистое животное. Первый же из них с усмешкой вытер обрывками ткани мокрые щёки, промокнув катящиеся из глаз девушки слёзы.

Келторна толкнули к кровати, поставив спиной к девушке и первому морадану, а перед ним самим поставили огромное, во весь рост, зеркало, неестественно чистое и чуждое самой абсолютной черноте этого места. Так Келторн видел эллет и всё, что делалось за его спиной.

Первый из морэдайн сместился выше, прилёг рядом с девушкой и даже позволил ей судорожно свести напряжённые ноги. Но прикрыться она не могла и было видно, как трясутся от ужаса её губы — эльдар не мыслят обнажения и прикосновений к себе против воли. Второй морадан отошёл к окну и, открыв его, хрипло скомандовал что-то. Один из крылатых шпионов-крэбейнов подлетел, оглушительно каркнув, когда морадан вырывал из его крыла несколько перьев.

Захлопнув обратно грязные ставни, морадан вернулся, вставая перед лицом пленника.

— Господин ожидал, что за тобой придут, маленький принц… — проскрипел на ломанном синдарине мерзкий голос.