Принятие (1/2)

Гаэрлан мягко, но уверенно вернул голову сына на колени, поглаживая по волосам и по плечам. Мелко дрожащее тело закутали в тёплое одеяло — Морохир тяжело отходил от атаки Тьмы.

— Hroa Араторна омыли и приготовили к погребению, — открывшаяся дверь, на которую в оцепенении таращился Морохир, впустила Элронда. Владыка Ривенделла, мрачно понурившись, дошёл до любимого кресла и тяжело опустился в него. — Леди Гилраэнь осталась с ним в Зале погребения. Глорфиндел хотел было остаться рядом с ней, но она захотела побыть в одиночестве. Cano отправился в дома погибших воинов, а Эрестор неожиданно вызвался побыть с Арагорном.

— С одной стороны хорошо, что малыш ничего пока не понимает, но с другой… — вздохнул Элладан, — у Араторна хотя бы были воспоминания о родителях…

— Ради памяти Араторна у его сына тоже будут воспоминания, — непримиримо вскинулся Леголас. Он сидел на подоконнике, одну его руку поглаживал, не отпуская, Элрохир, пальцем второй Леголас выводил на запотевшем от дыхания стекле очертания падающей звезды.

— Мы сделаем всё, чтобы сын Араторна вырос, зная отца, как знали его мы, — свел брови Гаэрлан, а Морохир вскинулся снова, но не смог ничего сказать, лишь слеза сорвалась из-под ресниц красных от полопавшихся сосудов глаз.

Остаться в Палатах исцеления молодой принц отказался, позволив лишь осмотреть себя. Кроме залившей белки крови и судорог других последствий атаки не было, и главный лекарь, снабдив кувшином с целебным отваром, порекомендовал покой и лечебный сон. Но о первом никто пока даже не мог помыслить. Не в первые часы точно…

— Похороны через два дня, чтобы все смогли проститься, — добавил Элронд, и в гостинной воцарилось тяжёлое молчание.

Браслет, снятый с погибшего, пока не стали убирать, решив, что Гилраэнь в день похорон мужа сама оденет его на ручку сына — отныне заговоренный оберег должен будет хранить наследника. Морохир посмотрел на полоску, перечеркнувшую его запястье, что потускнела и тревожно дрожала, и вспомнил слова прадедушки Келеборна. Браслет не уберёг Араторна от стрелы орка, но сейчас он показывал, что Келторн жив, хотя ему очень плохо. Сам прадедушка уже связался осанвэ с Леголасом и Элрохиром, пока они возвращались во дворец. Там их ждали с потемневшими лицами два хранителя Ривенделла и Гаэрлан. Только увидев родителей, Морохир наконец не выдержал и смог выпустить отравляющую кровь боль — слёзы потекли по его серому от горя лицу, и он крупно затрясся в двойном объятии отцов. Его не винили, не попрекали — его поддерживали искренне, сердце чувствовало это, но Морохир сам себя корил, не сумев простить, даже понимая, что Глорфиндел на поляне говорил правильные слова.

— Всем нам нужно для начала успокоиться, — нарушил паузу Элладан. — Мы будем искать Келторна, веря в то, что он нужен Тьме живым и что он выдержит, пока мы будем искать.

— Выдержит, — уверенно отозвался Леголас. Звезда, очертания которой он повторял на стекле, подрагивала, как бьющееся подобно птице в клетке сердце. А может, это он просто слишком часто моргает…

— Келторн — сильный нэр, но враг его… — Элронд с тяжелым вздохом покачал головой, — настолько силен, что я даже боюсь вслух предположить, возвращение кого начал подозревать.

— Келторну понадобится много сил и мужества, чтобы противостоять, если это Он ищет тело, чтобы снова воплотиться, — в ответ покачал головой Элладан.

Он понял отца, но и от брата с его супругом не скрывал, зная, что те и сами поймут. Беда пришла такая, что нужно сплотиться. Пусть даже причиняя боль, но это необходимо для полного понимания всей картины — только так они построят правильный план действий и найдут их мальчика. Для Элладана боль брата и Леголаса была такой же, как если бы похитили его родного сына.

— Я буду поддерживать его.

— Mellonamin… — Элронд подался к дивану, на котором сидел зять, и коснулся судорожно сжимающих край покрывала пальцев внука. — Это будет слишком больно и тяжело. Ты можешь закрыться аванире, я научу — как. Келеборн будет поддерживать связь с Келторном. Он — самый сильный альфа-хранитель из всех, что знало Эндорэ. Он сможет даже на огромном расстоянии. Есть еще Бараион и его браслет.

— Уверен, он уже всё знает, — грустно согласился Гаэрлан, заранее зная ответ сына.

И Морохир отчаянно мотнул головой, вновь пытаясь откинуть одеяло. На этот раз Гаэрлан не стал сразу возвращать его обратно и позволил коротко застонавшему сыну утонуть в мантии его daerado, почти разрывая плотную ткань, такой сильной была связь через браслеты — а значит, Морохир чувствовал всё, что чувствовал Келторн.

— Я должен быть рядом с ним! Как вы не понимаете?!

Они понимали, и Элронд мягко приподнял голову внука, чтобы поймать яростный взгляд, кивнул и позволил Гаэрлану вернуть сына на свои колени.

— Я буду рядом с Морохиром сколько понадобится, чтобы поддерживать его, — погладил руку сына Элладан. — Пусть Тьма узнает о двух хранителях, пусть… Пусть понимает, какая сила никогда не перестанет бороться с ней.

— Мы найдем способ вызволить Келторна. — Леголас перебрался поближе к племяннику и с тоской погладил оберег.

Кто-то укорил бы его в чрезмерной выдержке. Не проронить ни слезинки, не дрогнуть, рассуждать здравомысляще, когда твоё дитя утащила Тьма… Но те, кто знал принца Лихолесья, не ожидали от него ничего другого. А тот, кто знал его лучше всех и любил, решительно утащил на диван и усадил рядом, обнимая за плечи. Сам Элрохир был, как натянутая тетива — сила звенела в нём, ожидая нужный момент, чтобы атаковать.

— Сейчас Морохиру нужно хорошо отдохнуть, — решительно заговорил Элронд, уже взяв себя в руки, хоть ещё больше, кажется, потемнев лицом. — Гаэрлан, позаботься о нём и, пожалуйста, не оставляй пока одного.

— Конечно, Владыка, — терпеливо отозвался омега, ничуть не обижаясь на казалось бы и так очевидные слова. Проговаривание действий при всей их очевидности помогало сохранять здравомыслие и хотя бы видимость привычной рутины жизни.

— Я тоже останусь, — поддержал Элладан. — Ближайшие часы важны для Морохира, для всех нас и для Келторна в первую очередь. Волей Эру нашим детям выбрана сложная судьба жить, будучи частями одного целого. Морохиру сейчас также тяжело, как и его брату, только что он не в темнице, а в привычных покоях дворца. Нужно подпитать его силой, чтобы он смог поддерживать Келторна. И держать с ним связь.

Элронд молча кивнул, и Элладан первым поднялся с дивана. Он принял у супруга вымотанного, до сих пор дрожащего от шока сына, и вместе с Гаэрланом они вывели Морохира из кабинета.

— Леголасу тоже надо отдохнуть.

Элрохир поднялся, не отпуская руку мужа, не допуская неповиновения. И ничего другого, кроме как последовать за ним, Леголасу не оставалось. Элрохир должен был сейчас быть именно тем властным альфой, каким бывал редко — только когда надо было принять на себя единоличную ответственность. Их с Леголасом отношения были построены на равенстве и доверии, но в редкие моменты Элрохир умел настоять на своём праве альфы решать, и сейчас был именно такой момент. Успеет ещё омега побыть сильным.

Элронд знал, что никто не поймёт, что сейчас необходимее всего родителям похищенного внука, и покачал головой, благословляя сына.

— А я «поговорю» с Келеборном, — только и сказал он, прежде чем Элрохир вывел Леголаса.

Владыка подошел к окну, смотря, как за Мглистыми Горами сгущаются грозовые тучи. Он знал причину их появления и осторожно коснулся знакомого осанвэ.

***</p>

Первый шок прошёл. Любой, даже самый сильный эльда испытал бы ужас от увиденного.

Келторн расправил плечи и поднял голову, касаясь затылком шершавого камня стены.

— Избранник Эру… — вновь прошелестел дымный сгусток Тьмы, перемещаясь по комнате.

Дверь оставалась приоткрытой. Келторн понимал, что его ждёт смерть в обоих случаях, решится он попытаться сбежать или нет, но едва он просто подался вперёд, чтобы вскочить, как за окном раздался жуткий крик, от которого тело свело судорогой, подобной тем, что мучили эльдар на пути по Хелкараксэ, о чём Келторн с братьями знали из рассказов Глорфиндела. Ужас вновь окутал принца. Бесплотное нечто явно развеселилось, видя это, и поманило к себе. Его никто не тянул силой, но Келторн встал и подошёл к окну.

Один из воинов его отряда встретился с ним взглядом. Серые глаза нолдо были полны решимости вынести многое… А ещё почитания своего принца и готовности принять Зов Чертогов. Правой кисти у несчастного уже не было, из открытой раны хлестала кровь. Келторн ощутил, как Тьма оказалась рядом с ним, вызывая тошноту, зашипело Тёмное наречие, и кровотечение из обрубка остановилось. Но боль осталась, жуткая соизмеримо нанесенной ране она перекашивала мукой мужественное лицо.

— Ты останешься… — наслаждаясь чужой болью, прошипел туман. — Захочется уйти в Чертоги, с ними со всеми произойдет то же.