Видения минувшего будущего (2/2)

— Вы «привычно» неразлучны, даже не находясь рядом.

— Я чувствовал поддержку Нэнья и первым вмешался. — Морохир украдкой бросил взгляд на стул рядом с Владыкой.

— Мы всё правильно решили, дорогой, — hiril Галадриэль коснулась руки мужа, совсем по-омежьи опуская пушистые ресницы, но мягкая улыбка не вводила в заблуждение — все знали, кто был инициатором решения. — Мальчики бы не подвергли опасности свои жизни, слишком велика их роль в судьбе Арды. Но не стоит множить боль там, где её можно не допустить.

Галадриэль с улыбкой обняла каждого подошедшего поприветствовать, поцеловав две смоляные и одну каштановую макушки и ненадолго задержав на висках каждого обманчиво изящные пальцы.

— Вкратце я поведал о причинах вашего приезда. — Келеборн тут же жестом попросил подавать горячее. — Элронду я тоже всё объяснил. Вы отделаетесь воспитательной беседой с Эрестором и днём работы в конюшнях.

— Может, ко второму прадедушке заглянуть… — скептически хмыкнул Келторн, перекрещивая руки на груди. — И вообще я могу ada пожаловаться.

— Идея конюшен как раз принадлежит Лаэголасу, — ехидно улыбнулся Келеборн Мудрый.

Келторн перестал моргать, Морохир мужественно оставался серьёзным, а Араторн не смог сдержать приглушённый смех.

— Хоть два дня, — фыркнул Келторн. — А Эрестору я расскажу легенду дунэдайн, что услышал в пути, о том, как несчастные согреваются зимними ночами…

«Келторн!» — шикнул осанвэ Келеборн, ибо все заметили, как зарделась розаном принёсшая горячее эллет.

— … чем-то похожим на вино, только оно прозрачное. А что это с вами? — захлопало дитя невинными ресницами, очаровательно улыбаясь служанке.

Едва эллет ушла, более того, удалилась на значительное расстояние, Араторн вновь засмеялся, и даже Морохир не сдержал улыбки.

— Лишь бы ты улыбался… — тепло добавил Келторн, с любовью глядя на названного брата.

На самом деле все понимали — и эллет тоже — что Келторн шутит. Их дружеские перепалки с Эрестором уже успели стать не менее легендарными в Имладрисе, чем словесные пикировки сухаря-советника с Глорфинделом.

— Как все? — улыбнулась Галадриэль, когда немного оценили мастерство поваров.

— Ada совершенствует оборону Ривенделла, вспоминая свой былой опыт, atto совершенствует оборону Ривенделла, чтобы ada не вздумал использовать свой опыт. — Келторн улыбнулся, словно привычно шутя, но в этот раз его голос был серьёзнее.

— Atto часто навещает с дипломатическими визитами соседние поселения, — Морохир заговорил, давая двоюродному брату вернуться в привычный сдержанный образ, хотя в этом кругу Келторну не было необходимости «держать лицо», — ada пропадает в кузне и своей мастерской, работая над новыми сплавами и удивляя наугрим.

— Ada умер, atto умер, — и Араторн, мрачно пожав плечами, замолчал.

— Наследник души Тар-Палантира, — зазвучал мягкий голос Владычицы, — каждому предначертан свой путь.

— Кем? Валар?! — вдруг взвился Араторн. — Валар называют справедливыми. Но справедливо ли решать за другого, делая его носителем чужой души и фактически не влияющим на решение стать королем? За отца решили Валар! И не справедливые ли Валар за это подарили ему взамен целых тринадцать лет, — саркастически выделил Араторн с болью в голосе, — счастья! Ненавижу это число! И на этот раз справедливые Валар забрали сразу две fear!..

— Ничто не делается без смысла и никому не даётся больше, чем fea может вынести.

— Смысла?!..

— В тебе говорит ребёнок, выросший одиноким даже в окружении друзей, тепла и заботы. Твоя боль сильнее этого и не даёт узреть предназначение, дарованное Алатару Эру…

— … в том, чтобы мой отец стал сосудом, чтобы выносить меня, а после можно было избавиться от него руками искажённой толпы?!

Араторн передёрнул плечами, проскользнувшим в речи выражением дунэдайн выдавая, как тяжело ему контролировать свой гнев, который он считал обоснованным, хотя ему внушают, что это воля Стихий, и он должен покорно принять её и верить, что в конце его тёмного тоннеля может забрезжить свет. В Араторне странным образом сочеталась вечная жизнь эльды и доставшиеся от Тар-Палантира особенности внешности эдайн, как, например, щетина, усы, более грубый внешний вид или вот — крепкое словцо в момент особого волнения или напряжения.

— Твой отец был избран даровать Жизнь. — Владычица оставалась терпеливой. — Он принял своё предназначение и достойно исполнил его. Даже сквозь дым горящего Осгилиата он видел его цветение в будущем. Иначе бы маки не выросли.

— Вы говорите, что Валар каждому даруют достойную его судьбу. — Араторн посмотрел на Владычицу. — Так ответьте, чем провинились мои отцы?

— Ты сейчас не можешь видеть дальше своей боли, — продолжала хранительница Нэньи. — Ты можешь только верить. Каждому воздаётся не только по силе, но и по вере его.

— Если бы я не верил!..

— Знаем, ты бы не продолжал жить и бороться, — прервал Келеборн, ободряюще сжимая руку Араторна.

— Если бы хоть глазком увидеть будущее, увидеть, что всё не зря… — словно сдувшись, вдруг пробормотал тот.

— Ты действительно хочешь этого? — неожиданно вскинула голову Владычица.

— Да, — не медлил Араторн.

— Зеркало говорит правду, но на своем языке, — предостерегла Владычица.

— Я хочу это видеть, — твёрдо стоял на своём решении наследник Гондора.

— Мы тоже хотим посмотреть, — переглянувшись с Морохиром, добавил Келторн. Он хотел поддержать названного брата, но ему и самому, признаться, было интересно, что покажет Зеркало.

— Что ж, мы уже отужинали, и вечерняя прогулка будет кстати, — до странности легко согласилась Владычица.

***</p>

Они молча шли по тропе под серебристым сиянием звёзд и шелестом золотых меллорнов. Особую атмосферу момента добавляли слова о том, как коварно бывает Зеркало и как важно внимательно смотреть, отодвинув эмоции. Не давая им захлестнуть себя, важно не пропустить ничего, но и при всей однозначности увиденного понимать, что всё можно истолковать двояко.

Остановившихся у чаши принцев Келеборн обнял за плечи, а Араторна его правнуки поставили между собой, и Келеборну казалось, что даже прикоснувшись грудью к его спине, он слышит стук беспокойного сердца.

Галадриэль взяла серебряный кувшин, и вода полилась в чашу, журча: «Да явится тебе миг, сын Элладана и Гаэрлана».

Решение Зеркала казалось странным, но Морохир подошёл к чаше. Он всегда был самым спокойным среди них, четырех друзей, впитавших это вечное чувство друг к другу с кровью отцов, но сейчас Морохир заволновался. Он оперся ладонями о край основания, на котором стояла чаша, и посмотрел в неё. Ровная водная гладь тут же покрылась рябью, а вместо отражения ладьи Тилиона Морохир увидел кузню ada и его самого. Ada привычно колдовал над наковальней, то и дело прерываясь, чтобы оценить то, что получалось. Вот он поднял что-то, при этом повернувшись спиной, так что Морохир не видел, на что смотрит могучий, словно сам Ауле, омега. Вдруг его ладонь вспыхнула сине-фиолетовым пламенем и… Видение оборвалось. Морохир вздрогнул так, что Келторн бросился было к брату, но Келеборн удержал младшего правнука.

— Спасибо, — после паузы Морохир почтительно поклонился Галадриэль, мельком бросая взгляд на вновь ставшую спокойной водную гладь, и вернулся на своё место.

Келеборн обхватил старшего правнука за плечо и, поддерживая, сжал его.

Галадриэль вновь взяла серебряный кувшин, и вода полилась в чашу, журча: «Да явится тебе миг, сын Элрохира и Лаэголаса».

Келторн быстро подошёл к чаше, чтобы уже наступила очередь Араторна, а то Зеркало, кажется, намеревалось сначала поболтать чуть ли не всеми остальными, прежде чем показать долгожданный миг тому, кто первым этого захотел. Келторн заглянул в чашу, и в следующее мгновение водная гладь явила ему Последнюю Обитель. На площадке, что вела из дома на одну из террас, стояли ada и atto. Ada стоял спиной к atto, но вдруг обернулся. Atto подался к нему, но замер, опустил голову и… ничего не сделал, когда ada начал уходить. Ada уходил из дома, и atto позволял ему?

— Нет! — вдруг закричал Келторн, цепляясь за края чаши, но видение уже исчезло. И теперь уже Морохиру Келеборн не дал подбежать к брату.

Морохир сжал дрожащую руку Келторна, когда тот вернулся, а Араторн направился к чаше, не дожидаясь её зова.

Галадриэль в третий раз взяла свой кувшин, и вода полилась в чашу, журча: «Да явится тебе миг, сын Таерона и Алатара».

Араторн даже перестал моргать, боясь пропустить хоть мимолётный миг того, как на фоне чёрного неба к крутящемуся в воздухе огненному смерчу, подняв твёрдыми руками длинный сияющий меч, шёл воин с копной волнистых каштановых волос и в плаще с гербом Гондора на спине. Смерч превратился в огненный глаз с зияющей чернотой зрачка, готовой поглотить безумца. Но воин лишь перешёл с шага на бег, всё выше поднимая свой светящийся меч. Араторн успел увидеть, как клинок блеснул замысловатой вязью, словно освещая путь бросившимся за своим лидером другим воинам, и… видение исчезло.

Ничего не сказав, Араторн стал медленно пятиться назад, понимая, что запомнил рисунок на мече.

Сияние над чашей вмиг померкло.

— Нет! — рыкнул Келторн, сбрасывая с плеча руку прадеда, и побежал по тропе прочь.

Морохир улыбнулся прадедушке и, кивнув на его взгляд, последовал за братом.

— Что бы ни увидели они, это — в будущем, иначе бы Келторн так не отреагировал, — проронил Араторн, — и я приму любую волю Валар, чтобы оно было, и они имели шанс его изменить. Зеркало ведь показывает лишь возможные варианты будущего?

Араторн обернулся к Владыкам Золотого Леса и, когда они оба кивнули, покачал головой словно бы своим мыслям, и молча побрёл по тропе.

— Время приходит, — обернулась к супругу Галадриэль.

— Иди отдыхать, — мягко улыбнулся он, сам зная, что этой ночью время пришло.