Глава 8 (2/2)

«Особенно под бубнеж учителя спится на ней хорошо».

— И чего мы спим? — признаться честно, это достаточно неожиданное вторжение.

Осаму поднимает голову, чтобы взглянуть на товарища. Накаляющееся любопытство, желание говорить моментально захватывают парня. Тем более чтобы этот человек сам заговорил с ним, случается раз на тысячелетие.

— Да вот, мечтаю о тебе, мой мир, мой свет… — по губам предсказуемо прилетает, и глаза на автомате ухмыляются.

— Бесполезный.

— Ты только выгоду во мне искал? — кривит удивленное лицо шатен, включая прирожденное обаяние.

— Как без этого в мире-то.

— Точно как Мори…

— Это кто? — улавливает последнюю фразу Накахара. Наверное, ему неприятно, когда его с кем-то сравнивают, в голосе, как минимум, слышатся нотки неприязни.

— Ай, дядя мой. Точно такой противный, только менее вспыльчивый. А ты, смертный грех — гнев… —

— Чего смертные грехи со мной ассоциируешь, давай сразу самых агрессивных греческих богов сравни.

— Могу.

— Можешь. Книга с музыки есть?

— Нет. — Шатен плавно жестикулирует руками, показывая воображаемую радугу. — Но мы можем сходить в библиотеку и взять. Это как вариант.

— Ну, я пошел… — и Чуя игнорирует слово «мы», ретируется быстрым, коротким шагом от зоны отчуждения.

Дазай не медлит, подхватывает свою же идею, принимая решение реализировать.

«Он мне ведь не возьмет ее», — рассуждает логически, но дополняет еще одной мыслью: «Книга мне и не нужна…»

— Ты зачем увязался? Я по своей доброте и тебе возьму. — Уже в коридоре протестует голубоглазый. Это выглядит смешно, если бы не так опасно. Вывести Чую из настроения в случае кареглазого означает смерть. И он открыто, без страха рискует идти к ней напролом. Забавы ради, скорее всего.

— Нет, ты что, совсем забыл?

На лице второго появляется вопросительно поднятая бровь.

— Мы, Чуя, должны пойти… мне нужно понять работу пианино. Точнее, научи меня.

«На самом деле, я просто не хочу возвращаться в класс», — черт на плече открывает более расширенный формат предложения, но вслух этого, конечно, не говорится.

— Я иногда правда тебя не понимаю. Хотя давай на чистоту, никогда не понимал. Займись этим вопросом с учителями, а не со мной. — Спустя минуту молчания, Накахара все же выбрасывает отрицательную тираду, в это же время оборачиваясь, ведь чьи-то шаги стали слышны на этаже. Стук каблуков.

Нехорошо.

Их слышали? В противном случае отмазка насчет похода за книгами падает в поле подозрения.

— Кабинет! — Шепотом, но очень напористым говорит Осаму и не ждет ответ, тянет одноклассника в неизвестность.

Заваливаются туда не очень благополучно, один едва не падает на второго, но шатен успевает удержать обоих. Внутренний сенсор подсказывает, что парни попали к кому-то на урок.

— Ты, жираф! — чужой рот затыкается собственной ладонью, а глаза быстро указывают в сторону.

— Извините, пожалуйста. Я немного неуклюжий. — Обращается Дазай к незнакомому учителю. — Мы ходим по кабинетам, чтобы спросить, у всех ли есть учебники музыки? В этом году не всем раздали, вот нас послали на обход.

Осаму говорит уверенно, без намека на ложь или что-то в этом роде. Чуя лишь рядом стоит, похоже даже поубавил пыл в связи с ситуацией. Мужчина смотрит изначально на них, а через секунду оборачивается на учеников в намерении заговорить.

— Вы слышали? У кого-то нет учебника музыки?

Все начинают переглядываться, а парни молятся, чтобы хоть какое-то подтверждение рассказа нашлось сразу.

— Да, у нас нет! — Лица ввалившихся в класс моментально расслабляются.

— Оу, тогда после урока загляните в библиотеку. Это какой класс? — для правдоподобности уточняет Накахара, что успевает на ходу приспособиться.

— Одиннадцатый «Б».

— Спасибо. Извините еще раз, что сорвали немного урок.

— Да ничего, до свидания.

С победной ухмылкой кареглазый покидает кабинет, изредка поглядывая на партнера.

«Господи, такой взвинченный. Будто впервые в жизни попал в подобный случай», — много усилий прикладывает, дабы в лицо это не ляпнуть.

— Придурок, Дазай. Это твое истинное имя, запомни.

— Что с тобой? Все нормально прошло. Весело даже, ну согласись.

— Я все еще не понимаю зачем. Мы могли просто объяснить в случае чего, что в библиотеку за книгами.

— О-ой, — лениво протягивает Осаму и для театральности зевает, — узко мыслишь, Чу-уя-ку-ун.

— Это у тебя ай-кью, как у рыбы. Только ты не просто рыба, ты такая противная, хм… — малость падает в воспоминания чего-то собственного, — точно! Скумбрия, ненавижу ее.

Дазай бы посмеялся, только сам ее не переваривает. Но раз такова участь в глазах этого озлобленного гнома, то так и быть, улыбается максимально широко.

— Ну вы гляньте, не смей лыбиться! — и так как рыжику повезло идти немного позади, то он незамедлительно пинает шпалу под зад. «Будет знать».

— Ай.

— Бэй.

Шатен не знает, как воспринимать неизвестного происхождения ответ, и, забывая о боли, переспрашивает.

— Бэй?

— Да, это как «Ай», только «Бэй».

— Саркастические ответы явно не твоя линия.

— Умение быть хоть чуточку серьезней тоже не для тебя, я так погляжу. — Бросает ответный козырь Накахара с явным запалом в глазах.

— Какой живой. — Дазай не сдерживается и комментирует то, что наблюдает в данный момент. Только забывает добавить: «Это очень круто».

— Че? Я по-твоему должен тут трупом валятся? Ну, скажу так, ты любого доведешь до такого состояния. Только и можешь бесить.

— Хах, тогда тоже скажу, что кому-то просто следует быть менее вспыльчивым.

— Я такой, какой есть.

Мозг говорит, что пора завершать дебаты. Осаму может сделать действительно больно, не осознавая этого сначала, но он помнит об этом. В то же время Чуя также имеет свойство заставить тянуть душу шатена из себя, по личным наблюдениям формируется такая мысль.

— Конечно. Идем?

— Назад пошли, слишком долго шляемся.

— А книга?

— Если надо, иди.

— Да нет.

_____________________________

Так уж сложилось, что сейчас начались дополнительные, и на них Накахара уже успевает опоздать. Хочется к черту бросить их, хоть раз свалить домой и выспаться, но понимает, что не получится. Такой критический момент заставляет слегка устроить марафон. Бежит с другого конца школы, как ни крути. Запас в легких достаточно объемный, с такой выносливостью и в спорт можно. Такой вариант парень редко рассматривает: плохо кончится.

С таким потоком мыслей сложно уследить за внешним миром, что становится ошибкой.

— Пошел вон с дороги, мудила! — Накахара предупреждает. За метров пятнадцать, что неудивительно, останавливается Слендермен, от которого несет необъяснимым спокойствием.

По дьявольскому выражению, которое сейчас предстоит перед ним, Чуя понимает: сейчас начнется испытание на нервную систему.

Дазай не думает отскочить, а напротив, тянет свою клешню, чтобы ухватить несущегося, как бык, Накахару. Это может дорого обойтись.

— Куда ты спешишь? — интересуется ровным тоном Осаму.

— Дополнительные!

— Отменили.

Что?

— Почему?

— Не знаю. Сегодня и музыку отменили, ты же помнишь. Может, одна причина.

— Вряд ли.

— А кстати, мне особо нет дела, но все же спрошу…

— У учительницы инцидент случился с дочкой, она в этой школе обучается.

— Тогда логично… — зачем-то добавляет кареглазый, не замечая картины, где его тоже внимательно изучают. — Что такое?

— Да так, выглядываю ложь в твоем рыбьем лице, плут.

Чуя видит, что до кареглазого не доходит последнее слово, отчего становится некомфортно.

— Обманщик. — Добавляет Накахара.

— Не спорю. — «Нет смысла».

— Молодец, учишься на ошибках.

— Я учусь выживать, — перечит шатен, которому прилетает подзатыльник. — Я скоро без головы буду.

— Она тебе для виду только, чтобы люди окончательно не разбежались от тебя.

— Раз уж у нас случилась такая судьбоносная встреча, то можем на чай опять сходить?

— Я смотрю, ты не упускаешь возможностей погулять со мной.

— Ты просто такой забавный, у меня личный цирк на ножках круглосуточный почти.

— У кого из нас еще жизнь — комедия.

И твою мать, это действительно цепляет за некую корочку внутри Осаму. Дарит переворот, сальто назад в размышления к теме, от которой парень хочет избавиться навсегда.

— И то правда. Тогда, до встречи.

Дазай не жалеет о возможном уходе. Он настроен на неопределенное время отойти от реальности. Как знак свыше, что на данную тематику еще нужно размышлять и объяснять себе. Да, это неприятно. Неужто в его жизни нет чего-то, кроме долбаной комедии? Или все же это не она?

«Очень сложно».

— Быстро сдался, ну, пока. — Бурчит под нос Накахара.

Вот только у Дазая впервые случается момент, в котором не только он может неосознанно задеть другого человека. Сейчас появляется за достаточно долгое время действительная заинтересованность в персоне, а не в клятом инструменте или подобном предмете. Персоне, что вновь заставляет подумать. И кажется ему сейчас, что на этот раз он должен попытаться думать не один.

— Чибихара, ты идешь? — Дазай разворачивается назад.

— Мы попрощались, у меня дела есть.

В другой раз.