Часть 20 (2/2)

Ради чего вообще стоит заключать союз с этим неприятным струнником?

Итачи?

Саске фыркнул сам себе под нос: о старшем брате и, вообще, обо всем, что было с ним связано, даже думать не хотелось.

Фугаку?

Странная обида не позволяла творить хоть что-то хорошее для родителя: если отец всегда делал ставки на старшего сына, то, наверное, все проблемы Фугаку — и с Фугаку — перекладываются на того, кому многое посвящалось. Но вот... где этот Итачи? Саске гаденько ухмыльнулся. Никто не знает. Лучший из лучших пианистов просто пропал, испарился, исчез, оставив после себя хаос, разруху и душевные потрясения. Признаться, это тешило душу — ведь обожаемый отцом Итачи просто разорвал своего родителя, того, кто в нем души не чаял. И разочарованию Фугаку просто не было предела, раз дирижер топил в алкоголе и буйстве свою душу. «Интересно, а Итачи знает обо всем, что натворил?» — проскользнула последняя мысль о брате и родителе прежде, чем перетекла к...

Микото...

Во всей этой ситуации родная мама вызывала... Саске даже сам не понимал, что щемит его душу. Хорошо скрываемая досада, сочувствие или же... переживание? А может, глубокая обида? «Мама такая же, как и отец?»

Саске двинулся по коридору, подходя к квартире, в которой жил. Стал отпирать ключами замок, слышал за собой шаги и шелест колесиков чемодана.

Очень... хотелось понять, что она не такая...

Парень напрямую не осознавал этого. Но эта мантра... в его сердце ходила прозрачной тенью, направляя молодую душу на... те или иные поступки.

Или же уступки.

Пропустил Мадару вперед, незаметно проводя взглядом вошедшего в квартиру мужчину.

И двинулся следом за тем, кто, казалось, мог вернуть если и не все на круги своя, то хотя бы... Микото?

И, наверное... даже личная выгода Мадары теряется на всем этом фоне.