Часть 9. Глава 9 (2/2)

– Полевую кухню для твоих грифонов! – отозвалась Лея, скорчив гримаску Хаякаве: «Я же тебе говорила!»

– И чем, позволь спросить, вы кормите бедных животных?

– Фарш с запаренным геркулесом, горсть сушеной овощной смеси и две ложки комплексных витаминов на брата, – отрапортовала Лея, давно переставшая принимать близко к сердцу извечные вопли супруга.

– Какая гадость! – возмутился Акиро. – Эти благородные животные...

– Лопают всё без возражений и добавки просят, – подхватив чуть насмешливый тон подруги, проговорила Хаякава. – А что ты тут делаешь, братик? Тебе сейчас полагается лежать с холодным компрессом на голове, а не летать на неоседланных драконах. И как это ты по пути не сверзился с Луиджи?

– Услышав о том, чем вы потчуете бедных грифонов, я мгновенно протрезвел, – тон Акиро стал убийственно высокомерным. – И, клянусь честью, больше в рот не возьму спиртного! Без меня рухнет вся экосистема Лапуты!

– Па-ап, ты слышал?! – от вопля Леи грифоны присели и замерли, как испуганные кролики.

– Слышал, – с готовностью ответил Луиджи, неторопливо трансформируясь и подходя к остальным. – И не премину напомнить тебе, Акиро Кохакунуси, о твоей клятве, если по чьему-то требованию или злому умыслу, по собственному пренебрежению или рассеянности ты её нарушишь.

– Что это? – несколько менее высокомерно спросил Акиро.

– Формула засвидетельствования клятвы у драконов, – объяснил Луиджи и, повернувшись к Лее с Хаякавой, попросил: – Девочки, повторяйте за мной...

Лея, а за нею Хаякава торжественно произнесли слова, продиктованные им Луиджи.

– Вот и всё, – улыбнулся тот. – Теперь твоя клятва засвидетельствована чистокровным драконом и подтверждена двумя свидетелями.

Акиро окончательно сник.

– Да, кстати, – приветливо улыбнулся он присмиревшему зятю, – отрезвило тебя вовсе не беспокойство о грифонах, а бабушкин квас – отличное и, главное, безотказное средство.

– В жизни в рот его не возьму, – сквозь зубы процедил Акиро.

– Почему? – искренне удивился Луиджи. – По-моему, очень приятный напиток. Я его очень люблю.

– Так ты же не употребляешь спиртного.

– Ну, это же не Отрезвин, а обычный квас, – рассмеялся Луиджи. – У нас его пьют даже младшие.

– Всё это прекрасно, – поспешил сменить тему окончательно присмиревший Акиро, – но как там с автокормушкой? И почему не работает освещение?

– Потому что как раз в это время его ремонтируют, – отозвалась Хаякава, рассеянно почесывая перья за ухом подлезшего к ней под руку грифона. – Как только будет готово, включат.

– Кто ремонтирует? – мигом насторожился Акиро.

– Да не волнуйся ты по любому поводу, – успокаивающе улыбнулась мужу Лея. – Естественно, об этом позаботился лично товарищ генерал. Прислал сюда лучших электриков...

В это мгновение над головами всех, кто был на центральной площади, побежала цепочка огоньков, а затем всё пространство залило ярким желтым светом. Послышалось лёгкое шипение: это медленно и величественно закрывался купол, защищающий территорию Лапуты от неблагоприятного воздействия окружающей среды.

– Ура! – обрадовалась Хаякава. – Наконец-то! Теперь, если даже сегодня и не успеют отремонтировать генераторы, оставшиеся растения смогут благополучно пережить ночь.

– А что с растениями? – встревожился Акиро. Несмотря на то, что его всегда больше интересовал животный мир, оранжерею Лапуты он нежно любил и успел до аварии произвести там несколько удачных экспериментов, а также сделал два поистине сенсационных открытия, касающихся эмоциональной привязанности некоторых видов кактусов к своим владельцам.

– Лея тебе всё покажет, – тяжело вздохнула Хаякава.

– Акиро, ну чего ты?..

Присев на корточки перед супругом, Лея попыталась заглянуть ему в глаза. Тот ещё ниже опустил голову, так что лицо полностью закрыла свесившаяся чёлка, и, обхватив колени руками, глухо застонал.

– Столько труда – и всё насмарку, – с видимым усилием проговорил он. – Я просто удивляюсь спокойствию Хаякавы.

– А ты не удивляйся, – с холодком в голосе ответила Лея. – Фармацевтика у нас хорошо развита. Да и папа умеет утешать и успокаивать лучше, чем десяток дипломированных психологов.

Акиро поднял голову, откинул со лба непокорную чёлку и быстро взглянул на Лею.

– Видел бы ты, как она страдала, – упрекнула его Лея, – предпочёл бы откусить себе язык, только бы не произносить таких жестоких слов.

– Прости...

– Да что я-то?! – выпрямившись, Лея зашагала из угла в угол. – Знала ведь, за какого эгоиста выхожу! Только о себе и думаешь... Только ты и страдаешь! Ты же ничего, ну вот ничегошеньки не знаешь о том, что творится в душе твоей сестры! Скажи, неужели ты совсем не способен сострадать? Только смотри мне в глаза. Не занавешивайся своей кретинской чёлкой, не то состригу!

Как был, сидя на полу своего кабинета, Акиро поднял голову и посмотрел в разгневанное лицо своей жены. Глубоко задумался, пытаясь постичь самого себя.

– Я испытываю глубочайшую жалость к больным или умирающим животным... – сглотнув, проговорил он. – Мне тяжело видеть погибшие растения. Я никогда не причинил боль ни одному живому существу, за исключением нескольких случаев, да и то было во время оказания первой помощи. Я... я люблю и уважаю своих родителей. Когда мне приходит в голову мысль о том, что они не вечны, у меня сердце болит от боли. Мне очень жаль беднягу Седрика... Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что Стефано чуть не погиб во время боя, и наравне с Хаякавой ухаживал за ним...

– А ты хоть раз задумывался о том, что чувствовала Хаякава, ухаживая за тяжело раненным Стефано? Что творилось в её сердце, когда маленькой тринадцатилетней девочкой она навеки отдала свою жизнь дракону, только бы он остался жить?

Акиро покачал головой.

– Я не думал об этом. Да и сейчас, говоря по правде, не считаю это трагедией. Они же вполне счастливы, разве нет?

Ответом ему был тяжёлый вздох, вырвавшийся из груди Леи.

– С тобой всё ясно, – махнула она рукой. – Хаякава для тебя – почти неодушевлённый предмет. Маленькая надоеда-сестрёнка. Ты совершенно не воспринимаешь её как человека. Скажи, а ты любишь её?

– М-м-м... Да. Да, конечно. Господи, Лея, ну и вопросы! Разумеется, я люблю свою сестру!

– Но Пантелей тебе духовно ближе, – поддела его жена. – Ладно, хватит рассиживаться. Нам всю ночь работать. Папа оповестил о случившемся дедушку Кобаяси и тот как раз в это время собирает для Хаякавы «небольшую коробочку разных цветочков». Зная размах моего дорогого дедушки, я бы вам советовала не откладывая оборудовать стеллажами пустующий зимний сад. Одной оранжереи будет мало. Есть у него отзывчивые и добрые друзья-коллекционеры, которые с радостью готовы отсыпать нам тонну-другую рассады своих любимых растений, превратив тем самым нашу более чем скромную по части флоры Лапуту в филиал девственного леса. Как тебе такая новость?

– Стефано с Хаякавой будут просто счастливы, – вставая, покачал головой Акиро. – Особенно Стефано! Не ему же предстоит разбирать, расставлять и подписывать эти сокровища.

– Хватит брюзжать, – усмехнулась Лея. – Можно подумать, ты не рад. Рад или не рад, а? – и она задорно подмигнула.