Часть 9. Глава 8 (1/2)
Обложенное сплошным покровом серых облаков небо было мрачно и сурово. В воздухе кружились редкие снежинки, но было понятно, что настоящего снегопада они не предвещают. Впрочем, того немногого, что успело проникнуть сквозь трещину в куполе, хватило, чтобы намести на чешуйчатых плитах невысокую гряду сухого снега – явление, совершенно неслыханное на летающем острове.
– Ты как? – участливо спросила Лея, присев на корточки перед Хаякавой и грея её окоченевшие от холода ладони в своих горячих, несмотря на мороз, руках. – Сможешь осмотреть остров? Может, мне самой..?
– Нет-нет, – помотала головой Хаякава – слишком резко и торопливо, как отметила про себя её спутница. – Я должна сама это увидеть. Сейчас, только соберусь с духом...
– Конечно, – кивнула Лея. – Не спеши. Мы с дедом будем с тобой столько, сколько потребуется.
Благодарно улыбнувшись снохе и свёкру, но всё же чувствуя себя не в праве задерживать их ни одной лишней минуты, Хаякава несколько раз глубоко вздохнула, стиснула руку Леи и прошептала:
– Пошли!
«Деда, смотри на всё моими глазами и транслируй дядюшкам, – велела Лея, выпрямляясь и величественно-небрежным движением перебрасывая за спину роскошную косу. – Представь, если они заявятся прямо к Кохакунуси и с порога спросят, скаля зубы: «Что новенького на Лапуте?» Бр-р-р... Страшно подумать...»
«Не то слово, – содрогнулся Святогор. – Я уже транслирую, чувствуешь? Не спускай глаз с Хаякавы. Бедняжка сама не своя от горя. Если будет нужна моя помощь, зови».
***
– Как холодно... – прошептала Хаякава, отперев дверь своего дома и заходя вовнутрь. – Послушай, Лея, это мне кажется или... Или что-то стряслось с отоплением?!
Её сноха на мгновение прижала ладонь к радиатору и тут же отдернула.
– Батареи ледяные! – воскликнула Лея.
– О боги... – помертвевшими губами еле вымолвила Хаякава. – Растения...
Оттолкнув сноху в сторону, она выбежала из дома и со всех ног бросилась к стеклянному куполу оранжереи. Лея помчалась следом за ней.
Ворвавшись в обширное помещение оранжереи, они застыли как вкопанные, тяжело дыша и с ужасом оглядываясь по сторонам. Здесь больше не было влажной духоты тропического леса, не было слышно стука тяжёлых капель, с шорохом падающих с полусферического потолка. Да и сам потолок, так же, как и стены, покрывала паутина трещин, сквозь которые внутрь проникал лютый холод. Мельком взглянув на градусник, Лея обнаружила, что температура в оранжерее опустилась до минус пяти по Цельсию. Большинство растений, ещё недавно сочно-зелёных и раскидистых, точно были доставлены сюда прямо из джунглей Амазонки, теперь безжизненно проникли и почернели. И повсюду, куда ни бросишь взгляд, – на сером мраморном полу, в вазонах и чаше фонтана, – лежали мёртвые бабочки...
– Лея-а-а... – застонала Хаякава, упав на колени и с выражением беспредельного отчаяния вбирая взглядом картину гибели своего любимого, заботливо выпестованного ею райского уголка. – Лея, сестрёнка...
Её сноха, не в силах сделать ни шагу, стояла посреди того, что уже нельзя было назвать оранжереей, и по её щекам струились слёзы.
***
– Лея! Хаякава! – донесся снаружи так хорошо знакомый и родной обеим голос. – Что стря... О боги...
В погибшую оранжерею ворвался Луиджи. В двух шагах позади отца остановились Аурелио и Лауретта.
– Пап... – с трудом выдавила Лея и, не в силах вымолвить больше ни слова, бросилась прочь, на ходу трансформируясь. – Я убью этих идиотов!!! – послышался, стремительно отдаляясь, её гневный рёв.
Вслед за внучкой поднялся в воздух Святогор. На миг уйдя в себя, Луиджи коротко кивнул – дед не даст Лее натворить безумств – и приблизился к Хаякаве.
– Что из этого можно спасти? – спросил он, помогая молодой женщине подняться. В его голосе не было ни печали, ни подчёркнутого сострадания – ничего такого, что стало бы последним гвоздём, вонзившимся в разверстую душевную рану, – но эта спокойная деловитость неожиданно успокоила Хаякаву.
– Пальмы выжили все. Мороз до минус восемнадцати по Цельсию для них не опасен. Кактусы тоже: они без полива с начала сентября. Фаленопсисы... – Хаякава беспомощно пожала плечами. – Н-не знаю. В орхидариуме температура держится довольно долго, так что могли и выжить... Остальное – всё.
– Ясно. – Луиджи кивком подозвал своих младших отпрысков. – Быстро домой. Возьмите все, какие найдёте, листы пенопласта и поликарбоната – и мигом сюда. Сбросите рядом с оранжереей и к Оуэну-Рейфорду за инфракрасными обогревателями. Если захочет присоединиться – пусть захватит рулон воздушно-пузырьковой плёнки, самый большой, и несколько рулонов скотча. Всё запомнили?
Аурелио и Лауретта дружно кивнули и один за другим взмыли в небо.
– Ну, вот и всё, – ободряюще улыбнулся невестке Луиджи. – Где у тебя веник и совок? Надо собрать этих бедняжек...
***
Через четверть часа закипела работа. Аурелио, Лауретта, их отец и сама Хаякава, под руководством Оуэна-Рейфорда-третьего, утеплили орхидариум, соорудили нечто вроде прозрачного колпака над любимым детищем Стефано – коллекцией кактусов – и выбросили все погибшие растения. Вазоны (а их было около полутора сотен) Пастрано-младшие перенесли к себе домой, пообещав все до единого вымыть, высушить и обеззаразить, а Луиджи заверил, что господин Кобаяси будет просто счастлив поделиться с Хаякавой сотней-другой сортов своих бесподобных глоксиний и собрать по соседям немного фиалок.
– И не вздумай отказаться! – добавил он без тени улыбки, прочитав во взгляде Хаякавы тень сомнения. – Этим ты смертельно обидишь добряка!
– Да не буду, – кивнула Хаякава. – Но не сейчас же! – и, содрогнувшись от нехорошего предчувствия, спросила: – А «немного фиалок» поместятся на Лапуте?
– Конечно, – успокоил её Луиджи. – В крайнем случае, выделишь для них отдельное здание.
Хаякава подняла на него испуганные глаза – и сама не заметила, как расплылась в улыбке.
– Если ангелы-хранители и правда существуют, они, должно быть, похожи на тебя, – проговорила она с глубокой убежденностью в голосе. – И ты из них самый лучший!
***
– Где они?!! – страшным голосом ревела Лея, бешеным вихрем носясь по авиаотряду. – Где эти два старых дурака?!! Куда они подевались?! Прячутся?!! Боятся посмотреть мне в глаза?!!
– Лея, девочка, – попытался урезонить внучку метавшийся следом Святогор, – ну ты всё же полегче насчёт «старых дураков»...
– Полегче?!! – от возмущения молодая драконесса резко развернулась и трансформировалась прямо в воздухе, чудом не переломав себе кости. – С каких это, скажи на милость, пор ты учишь меня лицемерить?!
– Это не лицемерие, а обычная вежливость, – укорил её дед, но Лея и не собиралась сдаваться.
– Ты видел, что эти два обалдуя сделали с нашей Лапутой?! – крикнула она, яростно сжимая кулаки и сверкая синими, как сапфир, глазами.
– Видел... – понурил голову Святогор.