Часть 5. Глава 3 (1/2)

Светало. Мелкие, как жемчужинки, облака, рассыпанные по восточной части небосклона, окрасились в нежнейший розовый цвет. Земля под нами еще спала, закутанная в теплое одеяло сумрака. Над озерцами, похожими на большие лужи, клубился туман...

Мы спешно возвращались в Энск, везя на борту самого необычного пассажира, которого когда-нибудь знавал наш старик-самолет: огнедышащего дракона о трех головах. Тяжело раненного дракона.

Бессильно распластавшись на полу, он тяжело дышал и время от времени стонал от боли. Луиджи сидел рядом, положив одну из покрытых запекшейся темно-зеленой кровью голов к себе на колени и ласково поглаживая две другие.

- Ничего, братишка, - приговаривал он. - Сейчас будем дома. Никитушка тебя вылечит, станешь как новенький. Будешь жить с нами. У нас хорошо, никто тебя больше не обидит...

Дракон вздыхал и тихонько постукивал по полу кончиком хвоста.

Майор Агеев шумно шмыгнул носом, достал из кармана клетчатый носовой платок и трубно высморкался.

- Ты чего? - с удивлением взглянул я на майора. - Простыл?

- Жалко пацана... - угрюмо ответил он и вдруг всхлипнул: - Как они его... Подстреленного, истекающего кровью - вилами...

- Не надо, Сашка. - У меня предательски защипало в носу. - Ты о хорошем думай. У нас он будет в безопасности!

- Ага! - засмеялся сквозь слезы майор. - Отъестся, вымахает размером со Святогора и будет работать почтовым голубком - разносить любовные записочки!

Я представил, как три огромные жутковатые драконьи морды с трудом протискиваются в окошко прекрасной жительницы Энска, выдыхают сердечком розовый дымок и телеграфным стилем передают любовное послание, не выдержал и громко расхохотался. Сзади донесся тихий смех Луиджи и пофыркивание раненного дракона.

- Тьфу на тебя! - я вытер заслезившиеся от смеха глаза. - Нет, он у нас будет сниматься в кино. Станет всемирно известным артистом. Вот только заштопаем, подкормим немножко - и сразу покажем режиссеру.

- Товарищ генерал, это ж сколько вы собираетесь мучить беднягу? - подал голос Луиджи. - Он и так рвет и мечет. Может, покажем ему нашего горыныча? Пусть поглядит на него. Глядишь, чем-то поможет.

- Да чем этот пустобрех может помочь? - отмахнулся майор Агеев.

- Не скажи, не скажи, - покачал я головой. - У этих прохвостов - ну, этих... как их... деятелей искусства, во! - большие связи. Знаешь сказку про Андрея-стрелка, которого царь посылал отыскать то - не знаю, что? Так вот эти отыщут!

- А ты, Юрка, у нас, стало быть, царь, - насмешливо фыркнул Агеев.

- Стало быть, - отрезал я. - Если нужно помочь тому, кто попал в беду, я и царь, и бог, и китайская пагода. Снижайся, майор, идем на посадку.

К самолету бежало не меньше двадцати человек в военной форме. Увидев их, спасенный нами дракон мелко задрожал и постарался забиться в угол, но все, что смог сделать, это неловко повернуться на бок, придавив простреленное крыло.

- Тихо, тихо, малыш, - ободряюще проговорил я. - Лежи спокойно, это наши. Постарайся не шевелиться, дружочек, а то у тебя снова кровь пошла.

- Пропустите!!! - донесся хорошо знакомый сердитый голос, и сквозь толпу протиснулся низенький коренастый седой человечек в застиранном белом халате с закатанными выше локтя рукавами - ни дать, ни взять, колхозный дояр. За ним рысцой следовала четверка здоровенных парней в белоснежной, крахмально похрустывающей униформе, - ”ангелы-телохранители” нашего Эскулапа, как их в шутку называли все в авиаотряде, а попросту - санитары.

- Где больной? - сварливо осведомился Никитушка. - Так... так... осторожней! Не дрова! Ах ты, мой хороший! Ах ты, мой приго... Что это? Огнестрельное ранение? Еще одно? А это? Ах ты, леший без порток, как тебя уделали... Ну, ничего, ничего. Не бойся, мой хороший...

Раненого дракона общими усилиями переложили на большой кусок брезента и понесли под навес. Шагая рядом, я думал о том, как хорошо, что мы в свое время не распилили эту громоздкую конструкцию на дрова, а аккуратно разобрали и сложили у одной из стен ангара. Ребятам понадобилось меньше двух часов, чтобы собрать ее и даже прикрепить по всем четырем сторонам раздвижные стенки из полупрозрачного пластика, предназначенные для защиты больного от сквозняка и солнечных лучей.

Под грозные, приправленные непечатной бранью окрики Никитушки солдаты положили дракона на помост, покрытый соломенными матами, и резво разбежались по своим местам, подбадриваемые его сердитой бранью. Два санитара, привычно повинуясь движению правой брови начальника, стали поспешно сдвигать створки стен, а двое других помчались к зданию медпункта.

Я хотел поглядеть, как там наш горыныч, однако Никитушка вежливо, но решительно выставил меня за порог.

– Сейчас я введу ему наркоз и постараюсь извлечь все пули. С дробью сложнее... Она рассеяна по всей брюшной полости...

– Что же делать? – встревожился я.

– Постараюсь сделать все, что смогу, – вздохнул Никитушка. – Но я же не господь бог. По крайней мере, дракон будет жить. Ладно, товарищ генерал, простите, мне нужно идти. Вон ребята возвращаются...

Оглянувшись, я увидел возвращающихся рысью санитаров: один нес в обеих руках по блестящему металлическому чемоданчику, другой катил столик на колесах, верх которого был плотно затянут чем-то белым.

Я отошел в сторону, присел на лавочку в тени раскидистого грецкого ореха, сорвал травинку и стал задумчиво вертеть ее двумя пальцами – влево-вправо, влево-вправо...

– Здравия желаю, товарищ генерал! – раздался надо мной бархатный, с легкой хрипотцой, баритон.

Вздрогнув, я поднял глаза.

– Герр Рутгер! Вы уже знаете...

– Знаю, – кивнул киноактер, присаживаясь рядом со мной на корточки и поглядывая в сторону навеса. – Луиджи рассказал. Как он, ваш найденыш?

– Жив, – сказал я.

– Сильно покалечен?

– Порядочно. Два пулевых ранения, заряд дроби в брюхе. Одно крыло насквозь проткнули вилами. Это не считая ссадин и ушибов, и, конечно, содранной чешуи.

Рутгер присвистнул и покачал головой.

– Я думал, здесь люди добрее...

– Там, где поселились трехголовые драконы, люди живут плохо. Голодают. Живут, в основном, тем, что выращивают на своих делянках. Тот, у кого есть корова, считается богачом. Представляете, герр Рутгер, каково это – потерять свою кормилицу?

– Не позавидуешь, – согласился актер и, помолчав, спросил: – Скажите, товарищ генерал, там... там живут люди?

– Мутанты. Кто-то – без ног, кто-то – без глаз. Почти у всех вместо носа – коротенькие хоботки, как у сайгаков.

– Пресвятая богородица! – вздрогнул актер и набожно перекрестился. – Это из-за войны?