42. Жестокость (1/2)

Леви недовольно сморщился, ощущая влажный язык на своей щеке, который чуть позже сменили не менее влажные губы.

— Отвали, лизун, — буркнул он, пытаясь отвернуться, и услышал в ответ весёлый смешок.

— Прости, но ты по утрам такой тёплый, мягкий, — парень говорил, скользя руками по коже и чередуя слова с лёгкими поцелуями, — такой милый. Не могу удержаться.

Аккерман приоткрыл один глаз и, приподняв голову, глянул на часы. До будильника ещё двенадцать минут. То его из пушки не разбудишь, то поспать не даёт. Чудовище.

— Говорил же мне дядя: «Не пускай псину в постель», — тяжело вздохнув, проворчал мужчина.

— Эй, — раздался над самым ухом всё ещё весёлый, но уже слегка возмущённый голос, — я не псина.

— Да, ты — щенок, — сонно буркнул Леви, не открывая глаза.

Эрен снова хихикнул, щекоча носом нежную кожу на шее.

— Твой щенок, — довольно мурлыкнул он и, обхватив рукой за талию, прижал к себе, продолжая целовать, — с которым ты спишь. И которого ты любишь, да?

На последних словах голос слегка дрогнул, и в нём послышались робость и надежда. Эрен не успел решить, стоит ли сейчас поднимать подобную тему, как слова вырвались сами, и теперь оставалось только ждать с замиранием сердца, что скажет Леви и скажет ли он что-нибудь вообще. Парень поднялся на локте, чтобы взглянуть на мраморное лицо, и замер, услышав недовольный голос.

— Мой щенок, мой. А зачем сплю с тобой, сам не знаю, — пробубнил Аккерман, притворяясь, что всё ещё не проснулся, и полностью игнорируя вопрос. Разумеется, нарочно.

Эрен прекрасно знал, с кем связался, но поняв, что от него в очередной раз просто отмахнулись, в его душе начали разливаться разочарование и обида. Подождав ещё немного, он окончательно убедился в том, что Леви не собирается отвечать, и, перекатившись на другую сторону кровати, встал и ушёл в ванную.

Аккерман уже решил, что ловко выкрутился из дурацкой ситуации, но когда пацан вдруг просто взял и опустил его, понял, что тот всё-таки обиделся. Ну что за детский сад, может, они ещё валентинки будут друг другу дарить? Леви нехотя встал и направился в ванную, чтобы разобраться с сопляком, а не спускать ситуацию на тормозах. Проще сразу приструнить его, закрыв неприятную для Леви тему, и всё.

Зайдя в комнату, Аккерман обнаружил, что парень уже принимает душ. Стеклянная перегородка ещё не запотела от пара, поэтому при желании он мог пересчитать все капельки воды на мощной широкой спине, поджарых ягодицах и стройных ногах. Леви, залюбовавшись этим зрелищем, уже хотел присоединиться к парню и сделать вид, что ничего не произошло, но, заметив его, Эрен резко отвернулся лицом к стене. Он бы ещё демонстративно губы надул.

— Ты серьёзно будешь обижаться? — с издёвкой произнёс мужчина, останавливаясь у проёма между стеной и стеклянной перегородкой.

Он отнёсся к обиде Эрена, как к очередному проявлению ребячества, и не воспринял всерьёз. Не первый раз за последнюю неделю он пытается выудить из Аккермана никому не нужное признание. Для Леви подобное поведение не более чем мальчишеское упрямство, однако голос парня всё же заставил его нахмурился.

— Леви, — тоном, ничего общего не имеющего с мальчишеским, начал Йегер, продолжая стоять к нему спиной и опираться рукой о стену, — я тебя принял таким, какой ты есть, со всеми твоими заморочками. Полностью тебе доверился и ничего не требовал. Я же не заставляю тебя постоянно переступать через себя, но сказать «да» или хотя бы кивнуть — это что, так трудно?

На последних словах, сказанных со злой издёвкой, парень оглянулся через плечо, и когда Леви увидел в его глазах упрёк и вызов, он едва подавил в себе малодушный порыв сделать шаг назад. И в то же время, подстегнутая давними рефлексами «лучшая защита — это нападение», в нём мгновенно вспыхнула ответная злость.

— Переступать через себя? Да я делаю это каждый день, с тех пор как ты нарисовался в моей жизни, — сердито произнёс мужчина, за секунду выстроив вокруг себя невидимую преграду из острых шипов.

— Подставить щёку под поцелуй — бедняга, не надорвался ещё? — саркастично усмехнулся Эрен, подойдя ближе, и схватился одной рукой за перегородку, немного нависая над Леви.

— Следи за языком, Йегер, — мужчина опасно сощурил глаза. Кого уж точно не напугать внушительным ростом и комплекцией, так это его. — Ты прекрасно знаешь, как трудно мне было пустить тебя в свою жизнь. Я не хотел, чтобы всё зашло так далеко, но ты продолжал настаивать. Так чего тебе ещё от меня надо?

— Как будто мне легко! — парень чувствовал, как с каждым словом обида разрастается всё больше и всё громче хочется кричать, чтобы достучаться до этого невозможного упрямца. — Я чуть мозг не сломал, пока пытался разобраться с тем, кто я теперь. Превратил себя в посмешище, поссорился с семьёй, только чтобы быть с тобой.

—Я тебя об этом не просил.

— Ещё скажи, что я сам во всём виноват и ты здесь совсем не причём, — Аккерман собирался возразить зарвавшемуся парню, но тот будто и не собирался его слушать. — Думаешь, я хотел такой жизни? Думаешь, я счастлив? Неужели я не заслуживаю хотя бы раз услышать, что ты ко мне чувствуешь?

Парень зло скалился в совершенно непривычной гримасе, бросая слова как мелкие камешки. Один за другим они летели в Леви, пока тот не ощутил, будто его придавила целая гора. Однако всколыхнувшееся чувство вины только подлило масла в огонь его гнева.

— И что мне теперь, рассыпаться в извинениях и признаниях? Не дождёшься, — слова зло свистели сквозь стиснутые зубы. Леви сердито сжал кулаки и, твёрдо посмотрев в глаза Эрену, произнёс звенящим от стали голосом: — Этого даже ты от меня не дождёшься.

Не желая больше ни говорить, ни слушать, Аккерман вышел из ванной, громко хлопнув дверью. Йегер, всё ещё чувствуя злость и обиду, которая теперь стала только сильнее, сделал шаг назад и, съехав вниз по скользкой стене, сел на кафельный пол. Сверху хлестала вода, намокшие пряди скатились на лицо плотной завесой, но Эрен не обращал ни на что внимания. Последние слова Леви всё ещё звучали в ушах хлесткой пощёчиной.

Не для того он затевал этот разговор, чтобы услышать, что любимый не считает его достойным своих чувств. Брось ему Леви такое год назад, парень, скорее всего, безропотно согласился, но не теперь. Ему уже немало пришлось выпить горькой воды ради этого гордеца, и пусть только попробует ещё раз сказать, что Эрен его не заслужил.

Сегодняшнее утро вовсе не предвещало ссору, и как бы парню не хотелось отмотать на полчаса назад и прикусить себе язык, слова уже сказаны, и назад их не воротишь. Как бы он не хотел, чтобы так вышло, идти мириться или делать вид, что ничего не произошло, теперь не собирался. Почему только он должен быть гибким и всё время подстраиваться под этого упрямого осла? Он что, так много просит? Всего одно слово, и даже этого он не смог из себя выдавить.

По правде говоря, Эрену не обязательно его слышать, он и так знал, что Леви его любит. Но порой каждого одолевают сомнения, особенно если рядом человек, который практически никак не проявляет свои чувства. Особенно если от его чувств зависит, не станут ли все жертвы и чаянья серым пеплом. Одного слова парню бы хватило. Но, видимо, для Леви проглотить гордыню, вставшую поперёк горла — это слишком сложно. Тем более что Эрен этого не достоин.

Просидев так ещё пару минут, Йегер решил, что пора брать себя в руки. Обида обидой, а работу никто не отменял. Выйдя из ванной, он зашёл в гардеробную и заметил, что одного костюма Леви на вешалке уже нет. Спустившись на кухню, парень застал Аккермана, стоящего с кружкой чая у окна. Всё то время, что Йегер ел за столом, он ни разу даже не повернулся к нему. Что ж, спасибо, что хотя бы тосты приготовил.

Всю дорогу до офиса парень сидел, облокотившись рукой о подлокотник, и, подперев голову кулаком, скучающе смотрел в окно, ни сразу не повернув голову. Леви внешне оставался равнодушным, выдаваемый лишь небольшой морщинкой между бровей, спокойно вёл автомобиль и изредка бросал косые взгляды на Эрена.

Молчаливая дорога до офиса, затем до лифта, и снова ни единого слова. Не нарушая тишины, парень первым покинул лифт и направился в свой кабинет, так и не взглянув на Аккермана. Только когда за Йегером бесшумно захлопнулись стальные двери, Леви вдруг понял, что всё это время ждал, когда парень хотя бы украдкой посмотрит на него.

Мужчина понимал, что, пожалуй, погорячился и наговорил лишнего. И всё же по-другому он просто не мог, не умел. Единственное, что он может в ссоре — это скалить зубы в ответ, защищая себя. Леви способен признать свою неправоту, но обычно это происходит, когда исправлять содеянное, на его взгляд, уже поздно. Но ведь Эрен знает об этом, верно?

Когда рабочий день наконец закончился, Леви ожидал, что Йегер как всегда зайдёт за ним и они вместе поедут домой, но парень так и не появился. Аккерман подумал, что у него ещё остались дела и он задерживается, поэтому направился в его кабинет сам. За день раздражение и злость поутихли, и сейчас он уже мог сделать вид, что никакого раздора не было. В конце концов, не могут же они обижаться друг на друга вечно. Должен же Эрен это понять, как и то, что Леви и так достаточно шёл на уступки ради него.

Зайдя в кабинет Йегера, мужчина обнаружил, что тот сидит, откинувшись в кресле, закинув ногу на ногу так, что лодыжка оказалась на колене, и уставившись в телефон. Судя по всему, работу на сегодня он уже закончил, но и уходить почему-то не спешил.

— Ты домой едешь? — спросил Леви, стараясь звучать как можно более непринуждённо.

Эрен на секунду оторвался от телефона и бросил на него нечитаемый взгляд.

— Нет, езжай один. Я встречусь с другом в баре, буду, наверное, поздно, — ответил Йегер, вновь утыкаясь взглядом в телефон.

И тон, и сказанные им слова звучали абсолютно буднично, и только двусмысленность их положения добавила оттенок равнодушности. Не будь утренней размолвки, Леви без задней мысли пожелал бы парню хорошо провести время и поехал домой, но взвинченный напряжением, он воспринял новость скорее как издёвку. Чувства, что за день успели улечься, взбушевались вновь, подогретые уязвлённой гордостью. Этот пацан плевать на него хотел, а он ещё бегает за ним.

Аккерман зло сверкнул серебристыми молниями в глазах и, ничего не говоря, вышел из кабинета, хлопнув дверью (кажется, это начинает входить у него в привычку). «Ну только появись дома, недоносок, тебе быстро объяснят, как надо со старшими разговаривать». Клацая кнопкой вызова лифта, Леви пытался себя успокоить, убеждая, что виновата утренняя ссора, вот только верилось в это с трудом. Пацан решил показать, что ему и без Аккермана хорошо — вот и отлично. Он ведь сам сказал, что несчастлив с ним. Новая обида легла на старые дрожжи, бередя затихшую злость.

Добравшись домой, по пути зло огрызаясь и сигналя почти всем подряд, Леви содрал с себя пиджак и отшвырнул его куда-то в сторону лестницы, выплёскивая эмоции. Он бесился на Йегера, бесился на себя, бесился от того, что не мог успокоиться. Обычно в таких ситуациях помогает хорошая тренировка. Но в этот раз Леви не хотел идти бить грушу, он хотел, чтобы вся его желчь досталась наглому паршивцу.

На задворках сознания он понимал, что завёлся из-за пустяка, причём намного больше, чем надо. Однако растрёпанные чувства вопили, что Йегер, вместо того чтобы попытаться устранить разногласия и всё наладить, предпочёл свалить в закат с дружком, оставив Леви в одиночестве. Хотя почему в одиночестве? Сегодня у Аккермана на вечер отличная компания — злость, ревность, сожаление и жгучее желание свернуть чью-то смуглую шею.

Когда за Леви громко хлопнула дверь, Эрен понял, что, кажется, сделал что-то не так. Он всё ещё не мог забыть утреннюю ссору, а потому не придумал ничего лучше, чем выпить с Жаном. Для чего ещё нужны друзья, если им нельзя поныть о своих проблемах в личной жизни? Йегер знал, что пара кружек пива и немного нравоучений от Коня помогут отпустить обиду, а несколько часов вдали от Леви заставят по нему скучать. Но пока тоской и близко не пахло, парень решил максимально ограничить общение со своей парой, чтобы ненароком не сделать хуже.

Вот только, похоже, даже несколькими словами он добился того, что Аккерман снова психанул. А когда-то Эрен считал себя вспыльчивым. Может, оно и так, только он всё равно не Леви, у которого разгон от нормального состояния до разъяренной ядовитой змеи — ноль целых три десятых секунды. Как с ним иногда бывает сложно.

Раньше, когда в отношениях напускал кризис и требовалось что-то сделать, как-то договариваться, Эрен просто дожидался, когда его бросят, чтобы вздохнуть с облегчением и жить дальше. Сейчас он об этом очень жалел, потому как никакого, даже элементарного опыта преодоления проблем в отношениях парень не имел. Впрочем, вряд ли двадцатилетние девчонки могли сравниться с вредным, упрямым ворчуном со скверным характером.

А Эрен ещё с выбора Армина удивлялся, сам-то ту ещё занозу в заднице отхватил. И если сначала было забавно и волнующе, то сейчас парень чувствовал, что уже порядком устал. Они сегодня, конечно, оба хороши, наговорили друг другу всякого. Но что, если однажды у Эрена не достанет терпения? На этом всё закончится? Леви за них бороться не будет. Зачем? Ведь Йегер его не достоин.

С этими невесёлыми мыслями парень добрался до бара, в котором его уже ждал Жан, и, плюхнувшись на стул, с ходу заказал виски. Одного пива тут будет маловато.

— Что, всё так хреново? — прокомментировал его выбор Кирштайн, ещё по голосу друга в телефоне сообразивший, что повод встретиться будет невеселым.

— Пока нет, но и не так хорошо, как хотелось бы, — печально вздохнул Йегер, будто старик умудренный жизнью.

— Пф, чувак, да любой в этом зале может то же самое сказать про свою жизнь, — грустно усмехнувшись, ответил Жан и приложился в бутылке пива. — Давай колись, в чём соль?

— В Леви, в ком же ещё? — буркнул парень себе под нос, без удовольствия понимая, что вся его жизнь и в хорошем, и в плохом смысле вращается вокруг Аккермана.