венчание (2/2)

Олег поднимается наверх, понимая, что в уста этого исполина крупица истины вложена.

Навстречу ему спускается Ник.

– Где этот сибирский валенок?

Олег показывает на дверь.

– Палыч, сука, ты что устроил?

– Потоп, цыпа, я устроил потоп.

– Мне завтра вставать в шесть утра.

– Ну тут либо всю ночь спать, либо всю ночь трахаться. Это и мой дом вообще-то.

– Так и иди – домой, пока он у тебя есть. Там Селёхин Тараканову морду бьёт.

– Из-за тебя, что ли?

– Из-за таких, как я, чтоб ты знал – не стреляются. И твоя баба уже на полу валяется.

– Что? Аннушку мою. Да я! Вот же бляди!

Олег молчит. Ник:

– Смотри и учись.

*

Палыч исчезает так же внезапно, как появляется. Однажды его просто не оказывается на месте – вместе с его увесистым рюкзаком. Ник, всё ещё находящий следы потопа по разным углам (в виде – пустых бутылок, каких-то сморщенных сухарей, мятых пачек, надорванного, но неиспользованного гондона), брезгливо морщится, выбрасывая всё это в мусорку. Олег чинит полку, порушенную лосями в период гона.

Потом вдруг:

– Может, съездим куда-нибудь?

– Куда?

– Не знаю. На Эльбрус?

– С чего бы?

– А почему нет?

– А почему да?

– Из-за Лермонтова, конечно.

Ник странно улыбается.

– А ты знал, что он написал пару стихов, которые никогда не войдут в школьную программу?

– С матами, что ли?

– С пидорами.

– Ну так как?

– Посредственные. Не дочитал. Только у одного ученического периода не было.

– Я про поехать.

– Ну только не в Гималаи, уверен, Палыч там по всему хребту распространился.

– Он по Золотому кольцу ушёл.

– В смысле?

– Пешком.

Ник качает головой, забираясь рукой в волосы, усмехается, отворачиваясь, и собирается кипятить чайник.

– Иди ко мне.

– Ого. И зачем?

– Не знаю. Просто. Без причины.

– Без причины сам знаешь, чем всё заканчивается.

Ник смеётся, но подходит.

Руки у него длинные.

Беспокойные.

Ты счастлив?